Страница 21 из 38
- Так гораздо лучше, спасибо.
- Еще раз простите меня, госпожа. Когда господин Аббас сообщил мне, что привезет вас в дом, я решила, что вы захотите жить в роскоши.
- Я приелась ею в прошлом месте своего обитания, - я посмотрела в большое окно, через которое было видно океан. – Давно ты живешь в его доме?
- Как только дом был построен. Пять лет назад, господин перевез меня сюда из дома своих родителей.
- Ты смотришь и за хозяйством, и за гаремом? – задала я интересующий меня вопрос.
- Только за хозяйством, госпожа. В этом доме нет гарема.
В этом доме нет, значит, есть в другом, подумала я и посмотрела на женщину:
- Я стану помогать тебе с хозяйством, если ты не будешь против этого, Фаиза.
Женщина кивнула, но пояснила:
- Как решит господин.
Я понимающе улыбнулась и отпустила Фаизу, у которой должно быть много дел. Я снова посмотрела в окно – меня неимоверно мучил один вопрос, на который женщина вряд ли могла ответить: «Если здесь нет гарема, на правах кого я нахожусь в этом доме?»
Я решительно поднялась на ноги и вышла из комнаты. Все пора брать жизнь в свои руки, не зря же я забрала её из рук смерти?
Нужный мне человек нашелся не сразу, но, когда знакомое лицо промелькнуло в окне первого этажа я, не задумываясь, вышла на улицу. Аббас тренировался в боевых искусствах со своим рабом: босые ноги быстро ступали по белому песку, сильные руки молниеносно разили цель, обнаженный торс искрился от пота, напряженный взгляд не упускал ни одной мелочи. Я замерла на месте, любуясь красивым мужчиной, который очень легко и грациозно вел смертельную схватку. Я растворилась в увиденном, поэтому не сразу осознала, что мое появление замечено. Аббас кивком головы отпустил раба и подошел ко мне:
- Зачем ты вышла из комнаты?
Очарование момента разрушил его резкий вопрос. Я вскинула подбородок:
- Я что пленница в этом доме?
Мужчина внимательно осмотрел мое лицо и сказал:
- Ты только оправилась от болезни, а на улице сегодня сильный ветер. Вернись в дом, - он сделал шаг вперед, и мне пришлось попятиться, ступая в тень крыльца.
От меня не укрылся этот акт силы и превосходства, и я сделала еще два шага назад, чтобы увеличить расстояние между нами:
- Ты не ответил на мой вопрос. Я твоя пленница?
- В плен берут после сражения. Не помню, чтобы между нами было что-то подобное, - его взгляд стал ласков, а голос насмешлив. – Я бы это точно запомнил.
Я сделала еще один шаг назад и вскинула голову:
- Тогда кто я в твоем доме?
Взгляд мужчины ласково скользнул по моему телу, но, останавливаясь на моих босых ногах, стал хмурым:
- Ты не надела туфли, - мгновение и Аббас уже заносит меня в дом, прижимая к груди. В первое мгновение я хотела воспротивиться его близости, но потом уступила: не каждый день тебя носят на руках, так нежно прижимая к себе. Аббас занес меня в мою спальню и бережно уложил на постель. Он навис сверху, внимательно изучая мои губы. Я быстро их облизала, и его взгляд переместился к глазам, в нем пылала страсть: - Не соблазняй меня, Джо. Я сделан не из камня.
- Правда, а мне казалось именно из камня, - с придыханием ответила я и не нашла ничего лучше, чем сомкнуть пальчики на мужских накаченных плечах.
Внутри у мужчины что-то завибрировало, и он издал тихий рык:
- Доктор сказал, что тебе нужен отдых и покой еще несколько дней...
- А потом?
- А потом я буду любить тебя страстно и долго, - ответил Аббас и резко встал с постели. – Отдыхай.
Он направился к выходу, а я села в кровати:
- Аббас! – мужчина обернулся. – Кто я для тебя?
- Моя женщина, - было мне ответом, и он ушел.
Я опустилась на кровать и прикрыла глаза: я получила ответ, который ничего не объяснил, а оставил после себя еще больше вопросов.
Вечером мне, наконец, разрешили спуститься в общий зал поужинать. Нас было трое я, Аббас и Рональд, доктор все еще оставался в доме. Меня обложили подушками и теплыми шалями, а заботливые слуги подавали еду.
- Откуда вы родом, доктор?
- Из Англии.
- Я тоже...
Мое оживление прервал Аббас:
- Я запрещаю вам говорить об этом.
Я удивленно посмотрела на него:
- Почему?
- Потому что в моем доме, будут делать то, что я велю.
- Мы можем выйти во двор, - резонно заметила я. – Правда, доктор?
Старичок посмотрел на меня:
- Прошу вас, барышня, не впутывайте меня в это. Я хоть уже и стар, но еще хочу пожить, - усмехнулся он.
Я недовольно посмотрела на Аббаса:
- И о чем же тогда нам можно говорить в твоем доме?
- О чем хочешь, Джоанна, но не об этом, - Аббас снова занялся едой.
Я посмотрела на старика:
- Как давно вы здесь, на востоке?
- Три года. До этого я путешествовал по Индии и Китаю.
- Значит, вы давно не были на родине? – Аббас снова строго посмотрел на меня. Я вскинула брови: - Что? Может, ты сразу огласишь весь список тем, запретных в твоем доме?
- Думаю, господин Аббас не хочет, чтобы мы говорили про Англию, - понимающе кивнул Рональд. – Не хочет, чтобы я узнал ваше полное имя, Джоанна, и как-то связался с вашими родными. Я прав?
- Да, - ответил Аббас и посмотрел на меня: - Ты больше никогда не увидишь Англию. Забудь о ней. Теперь твой дом здесь.
Я разозлилась:
- Здесь? Здесь это где? В гареме Гафура? В хижине на берегу океана? В твоем доме? Где? Здесь?
Аббас мрачно смотрел на меня:
- Ты еще не здорова. Ты рано вышла из своей комнаты, - он подозвал служанку и велел ей проводить меня в спальню.
Я резко встала:
- Понятно. Здесь, это в твоей тюрьме, которая заменила тюрьму Гафура, - я уклонилась от заботливых рук служанки и прошла к двери, а потом обернулась к доктору: - Мое имя леди Джоанна, я единственная дочь графа Толбота. Передайте ему, если уведете, что его дочь еще не забыла своего настоящего имени, как бы её к этому не принуждали.
Я развернулась и скрылась за дверью, стараясь не думать о гневном взгляде Аббаса, которым он проводил меня. Я быстро поднялась в свою комнату и отправила служанку. Не успела я сделать и двух шагов, как дверь в спальню распахнулась, ударяясь о стену, и передо мною предстал разгневанный мужчина. Аббас вошел в спальню и закрыл дверь:
- Я запретил тебе говорить об этом, - прорычал он.
- А мне плевать, что ты запретил.
- Джоанна...
- Джуман! – перебила я его. – Если ты обращаешься со мной как с рабыней, то и называй меня как рабыню! - он сделал шаг ко мне, и я не отступила: - Лучше бы я умерла на том пляже свободной, чем снова попасть в рабство.
Мужчина обхватил мои плечи руками и сжал:
- Замолчи. Не смей больше говорить о своей смерти.
- Не говори о том, не говори об этом! Может проще отрезать мне язык, тогда я точно не смогу нарушать твои запреты!
Его взгляд сузился:
- У тебя что-то болит? Поэтому ты не в духе сегодня?
Я вырвалась из его рук:
- У меня болит душа! Я больше не хочу быть рабыней. Больше не хочу жить по чужой указке. Не хочу исполнять чужие прихоти. Зачем ты забрал меня из той хижины? Там я была счастлива!
- Ты болела, тебе нужна была помощь.
- Ну, вот я снова здорова. Так отвези меня обратно. Отпусти меня!
- Нет, - спокойно, но твердо ответил он.
Я прикрыла глаза – круг замкнулся. Я снова там, от чего бежала. Я почувствовала на своих плечах его сильные руки, Аббас привлек меня к себе. Я позволила ему это – у меня больше не осталось сил бороться. Аббас зашептал в мои волосы:
- Ты больше не рабыня, Джо. Не в моем доме. Здесь ты свободна, здесь ты госпожа.
- Если я свободна я могу уйти...
- Можешь, но я не отпущу тебя. Никогда не отпущу, - мужчина обхватил мое лицо ладонями, вынуждая смотреть на него: - Я воин, Джоанна, я видел в своей жизни столько боли, страха и смерти, что мое сердце ожесточилось, оно стало глухо к чувствам и эмоциям. Но там, на том корабле я увидел хрупкую женщину, которая сражалась со своей судьбой, с таким отчаяньем и яростью, как не каждый янычар на поле брани. Я удивился, откуда в ней столько силы? Где она её берет? Ты кричала, когда надо было молчать, и молчала, когда моя плеть тебя жалила. И даже тогда, когда сделала вид, что смирилась, я знал, что это только притворство. Ни моя плеть, ни гарем Гафура, ни смертельная болезнь не смогли сломить твой дух. Ты все еще живешь, Джоанна, все еще не потеряла самой себя, и я рад этому. Потому что именно та храбрая женщина, которую я увидел на корабле, заставила мое сердце стучать быстрее. Ты оживила мое сердце к чувствам и эмоциям. Я испытал сострадание к твоей беде, жгучую ревность к Гафуру и сильное желание обладать тобой. Я думал, что это пройдет, после нашей совместной ночи, но это не прошло. Эмоции усилились и стали съедать меня заживо. Я потерял себя, потому что ты не была моей, - он вздохнул. Я не верила, что этот сильный суровый воин, способен на такие искренние слова. Но его взгляд не мог врать. Аббас смотрел на меня, и я видела его душу. – А теперь ты здесь, со мной, и просишь, чтобы я отпустил тебя? Нет, Джоанна, я не отпущу тебя. Я просто не найду в себе силы от тебя отказаться. Ведь только с тобой я забываю о жестокости в своем сердце и хочу стать лучше. Только рядом с тобой.