Восхождение Эль

Риз опомнилась.

– Если вы направляетесь в главный дом соляного города, то нужно идти вон по тому широкому туннелю всё время прямо, пока не дойдёте до большого перекрёстка. Там ещё будет огромная слюдяная колонна, вы её ни с чем не перепутаете. От колонны направо, пройдёте ещё один туннель, уже покороче и поменьше, и сразу увидите большую поляну. Там вход в главный дом. Но, думаю, вас будут встречать, если прибыли по делу.

Она отняла руку.

– А вы? – только и успел спросить он.

– А мне – в другую сторону, – загадочно ответила Риз.

Насколько позволяла её пышная фигура, она изящно и летуче направилась к невидимому из-за «леса» входу в тайный тоннель.

А затем события приобрели стремительный оборот. Так как партия без сомнения являлась очень удачной для обеих сторон, родители тут же и сговорились. Оставалось только назначить дату к тому моменту, когда счастливый Эро Бернс, пообещав невесте привезти кучу подарков из столицы, отправился в Каракорум поздравлять принца с седьмым днём рождения и пропал прямо с главной площади практически на глазах у всей грумьей делегации.

***

– Не-е-ет, – Риз отодвинула пухлой рукой кружку с какао, которой Эль водила прямо у неё перед носом. Зарёванные глаза неслучившейся невесты превратились в две щёлочки, к правой щеке прилипло перо от подушки, уткнувшись в которую Риз провела последние несколько часов.

Эль отставила в сторону кружку и судорожно решала, что ещё она может предпринять для прекращения этого водопада слёз. «Если Риз сейчас не перестанет, то зальёт весь штрек и устроит новое солёное озеро», – подумала она озабоченно. – «Тогда уже свадьбе точно не бывать. Кому в хозяйстве нужна жена, которая в любой момент может устроить потоп своими рыданиями?».

Она и жалела Риз, и давилась от смеха, представляя грумгород, затопленный её слезами. С одной стороны, это могло оказаться даже забавным – они бы назвали озеро «Слёзы несостоявшейся невесты» или просто «Слёзы Риз», передвигались бы по нему на лодках и ловили уже засоленную рыбу.

– Какао, Риз, – сказала Эль на тот случай, если сестра не могла почуять великолепный шоколадный аромат заложенным от плача носом. – Сладкое какао с молоком.

Риз уже два раза отвергла бесценный продукт, который Келли выдала Эль в количестве одной кружки специально для этого случая. А Эль была строго-настрого предписана к утешению Риз, поэтому сдаваться не собиралась.

Она пустила в ход последнее известное ей средство от печали. Села рядом с Риз и крепко обняла её пухлое тело. Сквозь плотные перчатки Эль не могла чувствовать, как Риз вспотела, пока предавалась безудержному горю, но щека, которой девочка прижалась к заплаканному лицу сестры, тут же стала влажной от чужих слёз. Она провела перчаткой по льняным волосам Риз и сказала:

– Если ты будешь плакать, ничего не изменится.

Риз икнула от досады:

– А что я могу сделать? Что я ещё могу сделать? Все говорят, что скоро война… И Эро… там… Умирает, истекая кровью… На земле… Просит пить…

Она закрыла лицо ладонями, и её плечи затряслись в новом приступе рыданий.

– Пока нам неизвестно ни о каком объявлении войны, – Эль, не ожидавшая от Риз настолько буйной фантазии, удивилась. – И папа сейчас решает, как Эро вызволить, и грумы из других гильдий собрались. Серные Бернсы, конечно, приехали. Генси с Дорой, родители Эро, и меловые здесь. Кажется, рыжий Ёрки из медных тоже должен был, я слышала. Они обязательно что-нибудь придумают, Риз.

– Правда? – Риз прекратила плакать и подняла на Эль засветившиеся надеждой глаза.

– Конечно! – обрадовалась Эль. – Ещё как!

– А тогда ты…

Риз не успела закончить фразу, а Эль уже поняла, что погорячилась. И точно:

– Не могла бы ты подслушать их разговор?

Вот как чувствовала Эль: доброта её погубит.

Если поймают за столь низким делом, как подслушивание, позора не оберёшься. Но Риз явно собирает силы на новую истерику: брови нахмурились, лицо сморщилось, губы завибрировали.

– О да, – с печальной готовностью произнесла Эль, – я, конечно, схожу…

Она выскользнула из комнаты. Тихонько прокралась по большому кристальному коридору, подошла к кабинету Хобана, замерла за одной из соляных колонн, подпирающих вход. Эль по многолетнему опыту знала, что здесь прекрасно слышны все разговоры из кабинета даже при закрытой двери.

– Что мы знаем про этих наглых воров-наймастов? – отец ревел раненым зверем, заглушая всех остальных.

– Мы имели с ними дело, – гораздо тише Хобана ответил меловой Дондар. – Они покупают у нас мел.

Сын начальника меловых – бледный, худой, очень высокий. Его Эль знала с младенчества, её и Риз заставляли играть с маленьким Дондаром, который чуть что падал на землю и начинал рыдать, пуская сопли и слюни.

– Зачем им покупать у вас мел? – удивлённо спросил незнакомый Эль голос.

– При чём тут мел?! – опять взревел отец. – Где они, выворотник случись, закрыли Фая, Уто и моего будущего зятя Эро, я вас спрашиваю?

– Мел, – приосанился Дондар, который, несомненно, был горд проявленным к нему интересом. Это очень по-грумьему: трагедия трагедией, а дело – своим чередом. – Он всем нужен.

– Иди ты в пень солёный со своим мелом! – уже совсем грубо закричал Хобан. – Нам пленников нужно найти!

– И дорого они у вас мел покупают? – другой деловитый голос обратился к Дондару.

– Не сказать, чтобы… – начал меловой, но тут раздался очень громкий стук, а затем – не менее громкий треск.

«Отец стол развалил», – подумала Эль.

На какое-то время в кабинете воцарилось молчание, затем Хобан, довольный произведённым эффектом, сказал уже спокойно:

– И как вы с ними связываетесь?

– Через Турниковый туннель. Оставляем там мел, забираем плату.

– А всё-таки.... Хорошо они пла… – любопытный голос не унимался, невзирая на кулак Хобана, которым тот только что развалил стол из окаменевшего до состояния гранита солончака.

– Это коммерческая тайна, – торопливо и практически шёпотом ответил Дондар.

– Турниковый туннель… – Хобан расстроился ещё больше, хотя казалось, дальше уже некуда. – Это же черт знает где.

– А зачем нам Турниковый туннель? – Эль узнала любопытный голос. Кажется, это был рыжий Ёрки из медной гильдии.

– Нам совсем не нужен Турниковый туннель, – вполне спокойно ответил отец. – Причём он тут вообще?

– Только что сказали, – Ёрки не унимался.

Эль подумала, лучше бы ему сейчас ничего не говорить.

– Кто сказал? – удивился Хобан.

– Вы.

До Эль донёсся неразборчивый гул. Присутствующие выясняли, кто, когда и зачем сказал про Турниковый туннель. Если много грумов из разных гильдий собираются в одном месте, мероприятие заканчивается полной неразберихой.

– А зачем наймастам действовать настолько нечестным способом? – спросил кто-то.

– Так мы официальному приказу не подчинились… – вздохнула Келли. – Уже пять лет, как игнорируем все их сборы. В грумгородах они нас достать не могут, поэтому ждут, когда наши ребята в верхний город выйдут.

– Мы подписали соглашение сто лет назад, – сказал Хобан. – Военные не трогают грумов, а за это мы каждый год отдаём десятину товара на нужды армии. Этот приказ о всеобщей мобилизации – незаконный. А военные – жульё. Соль у нас регулярно берут и ещё самых работоспособных членов гильдии от дела отрывают. Работать-то кто будет?

– У нас тоже руду берут бесплатно, – добавил возмущённо рыжий Ёрки. – И свой указ на штольню присобачили. До сих пор там висит, хотя и позеленел уже весь. А вот как вы умудряетесь мел военным продавать?

Вопрос явно адресовался меловому Дондару и прозвучал с немалой долей подозрения.

– Это сверх нормы, – ответил тот. – Десятину простого продукта мы и так отдаём.

Он замялся, но дело принимало нешуточный оборот, поэтому Дондар нехотя объяснил:

– Платят они за минералиум.

– Иди твою в соль рассыпанную, – выругался Хобан. – Я чувствовал, дело нечистое. Вы же объявили, что запасы минералиума в ваших рудниках исчерпаны?