Грязные новости (ЛП)

Выплюнул.

«Может быть, трезвая жизнь — достаточное наказание для Таунли-младшего».

— Не все сводится к битве слов и силе, Сэл.

Он был единственным человеком, который называл меня так, и я никогда не понимал, почему. Мы не были близки ни до, ни после того, как он встречался с Камиллой.

— Знаешь, я несколько раз звонил тебе после ее смерти, — сказал Феникс. — Я не мог перестать вспоминать последнее, что произнес ей, последнее, что она сказала мне, когда мы собирались встретиться в Турции.

Я потер подбородок, поводя им из стороны в сторону. Я пришел сюда, чтобы сказать, что мое предупреждение «держись подальше от Джудит» для Матиаса распространяется и на него. Но почему-то сейчас мы говорили о Камилле. Уже второй раз за сегодняшний день мне пришлось делиться воспоминаниями о ней с кем-то еще.

Не хочу показаться сентиментальным, но я действительно скучал по сестре каждую минуту. Она была единственной, что казалось нормальным в моей семье. С Кэм все было просто.

Я любил ее, а она любила меня.

Я прикрывал ее спину, а она — мою.

Матиас облажался, и я подвел ее, а потом, как идиот, решил сказать ей правду, когда она стояла на краю гребаной улицы.

— Скажи это, — выплюнул я.

Я тоже хотел иметь эту часть Кэм — новую часть, которая оживила бы ее, хотя бы на секунду.

Феникс подался вперед на диване, уперев локти в колени. Он схватился за голову, уставившись в пол.

— Я сказал ей, что чист, что изменился, и что без ума от ее задницы. Она мне поверила. Мы поговорили о Стамбуле, и она сказала, что будет ждать меня, пока я не вернусь с Ближнего Востока, независимо от того, когда это будет. Знаешь, что я ей потом сказал?

Феникс посмотрел на меня, в его глазах блестели слезы. Отрицательно покачал головой. Я понимал любовь как понятие, но каждый раз, когда люди начинали говорить так, как Феникс, я автоматически предполагал, что они насмотрелись фильмов Сары Джессики Паркер. Это казалось нереальным.

— Я сказал ей, что никогда не хотел расставаться с ней, что то, что у нас было, было не просто, но это было реально. Что я в ней нуждался. Что не знаю, сможем ли мы это решить, но я, черт возьми, постараюсь изо всех сил. — Феникс поднял на меня взгляд. — Я знал, что твой отец назначил награду за мою голову, но мне было все равно.

Я заполнил пробелы в своей голове: потом Камилла поговорила со мной и выяснила, почему Феникс действительно уехал — что они были Ромео и Джульеттой. Что у них нет никаких шансов, потому что их семьи — моя семья — никогда не позволят им быть вместе.

Феникс потянулся ко мне, и я замер. Если объятия были его способом преодолеть вражду, он, очевидно, все еще принимал наркотики. Потом я опустил взгляд и заметил татуировку: Камилла смеялась мне в ответ — знакомая улыбка со слишком большим количеством зубов и морщинами вокруг глаз, которые расстраивали ее каждый раз, когда она смотрела в увеличительное зеркало, но я думал, что они делали ее еще красивее.

— Зачем ты пришел сюда, Сэл? Я не могу вернуть ее, а ты не хочешь улаживать наши отношения. — Он вытер нос о голый бицепс.

— Я пришел сюда не ради Камиллы. Я пришел сюда, предупредить что, если увижу, что ты приближаешься к Джудит Хамфри, я разобью твою голову о первую попавшуюся поверхность и избавлюсь от улик таким образом, что найти тело будет невозможно.

Знал, что то, что я только что сказал, может так сильно укусить меня за задницу, что мне больше нечем будет гадить. И все же я ничего не мог с собой поделать.

Феникс встал, прошел на кухню и налил себе немного отвратительного лимонада.

— Это решать Джуд.

Рассказала ли она ему о своем отце? О долге? О своей жизни? Я хмуро посмотрел на него, когда он повернулся ко мне лицом и продолжил:

— Джуд строит круг друзей на работе. Я рад быть одним из них. Вы, Лораны, обладаете такой властью, что иногда забываете, что вы не настоящие монархи. Люди — ваши служащие — не ваши слуги. Посмотри, что случилось с твоим отцом. Он сделал все, что мог, чтобы контролировать меня, свой персонал и даже тебя. Где он сейчас? После нескольких сердечных приступов он потерял значение как профессионал. Это ты командуешь в LBC, а твоя мать — его разведенная жена — контролирует правление. У него ничего не осталось. Чтобы сохранить власть, вы должны ее распределить.

— Я больше не позволю Лоранам диктовать мне мои отношения с людьми, — добавил он через мгновение. — Ты только посмотри, в каком состоянии твоя семья. Ты едва ли понимаешь, что делаешь.

Он не ошибся. Независимо от Лили, я прекрасно знал, что мне нечего предложить Джуд. Я не умею любить, плохо разбираюсь в отношениях и еще хуже в чувствах. Она заслуживала гораздо большего, чем я, — то, в чем я никогда не признался бы вслух, но в глубине души знал очень хорошо. Порядочный мужчина сделал бы шаг назад и дал бы ей шанс встретить кого-то, кто мог бы быть рядом с ней.

Но я не был порядочным человеком.

Ни для Джудит, ни тем более для Феникса.

Одним движением я прижал его к холодильнику, обхватив рукой за шею и сжимая так, что побелели костяшки пальцев. Мое лицо было расслабленным, пульс ровным, но то, как выпучились глаза Феникса, говорило мне, что я выглядел так, как чувствовал себя: смертоносным и не поддающимся восстановлению. Я никогда не прибегал к физическому насилию, чтобы доказать свою позицию. На самом деле, в последний раз, когда я держал кого-то в руках, это был он, из-за Кэм. Но Феникс действительно должен был уяснить, что Джуд была под запретом.

— Я повторю это еще раз, Таунли, и на этот раз будь внимателен, потому что я был бы не прочь вышвырнуть и тебя и задницу твоего отца на улицу. Ты все испортил с моей сестрой, и у тебя не будет второго шанса с моим сотрудником. Хочешь сидеть в дружеской зоне Джудит? Ты можешь там сгнить. Но если ты хотя бы прикоснешься к одному из ее светлых локонов, проведешь рукой по ее коже, для тебя игра окончена. И я не монарх.

Я отпустил его шею, и Феникс присел на корточки, хватая воздух ртом и схватившись за горло.

— Я проклятый Бог в этом месте. Честно предупреждаю: ты уже доказал, что грешен, и никакие «Аве Мария» не сотрут твой долг передо мной.

Я выскочил из его квартиры, думая, что сегодня вечером вряд ли будет намного хуже.

Но, конечно же, я ошибался.

Потому что Лили ждала меня в моем доме, готовая доказать это.

Лили потеряла свои привилегии на собственный ключ в тот день, когда я поймал ее с членом моего отца во рту. Не слишком бурная реакция с моей стороны, думаю, все согласятся.

В тот же день я разорвал нашу помолвку, и даже когда она приползла обратно, размахивая перед моим носом «Newsflash Corporation», так и не удосужился вернуть запасной ключ. Поскольку в моем доме работало достаточно охранников и администраторов, чтобы открыть торговый центр, Лили не могла просто войти и ждать у моей двери. Персонал знал людей, которые регулярно приходили в гости: мама, Кейт и Элайджа, продюсер и поклонник «Янки» с работы. Для Лили мои инструкции были ясны и просты: если меня не будет рядом, она должна ждать в вестибюле.

Вот почему я нашел ее с бокалом шампанского, завернутую в черное атласное мини-платье, и листающую журнал, в золотистом мраморном баре в холле моего здания.

Как только я вошел во вращающуюся дверь небоскреба, она вскочила на ноги и бросилась ко мне. Помня, что мы не разговаривали с тех пор, как она ушла с гала-концерта без меня в прошлые выходные, я был слегка удивлен, увидев, что мы все еще были в дружеских отношениях. Мое удивление не было оправданным, когда Лили остановилась в нескольких дюймах от меня и подняла руку, чтобы ударить меня по лицу. Я остановил ее, схватив за запястье и опустив руку.

— Лили, — сказала я сквозь стиснутые зубы.

— Жених, — выплюнула она. — Нам нужно поговорить.