Страница 35 из 72
— Разговор не требует того, чтобы ты прикасалась ко мне. Странно, что ты до сих пор этого не поняла. Ты проводишь большую часть своих дней, сплетничая со своими друзьями, как будто это олимпийский вид спорта.
Она обиженно надулась, потом убрала с лица пряди волос. Я направился к лифту, не особо заботясь о том, последует ли она за мной. Лили так и сделала. В лифте она повернулась и попыталась потереться промежностью о мое бедро. Я сделал шаг назад, цокая языком.
— Ты давно потерял права на член.
— Иди в задницу, Селиан.
— В твоих снах. И даже там, только сзади, чтобы не видеть твоего лица. — Я вежливо улыбнулся, проверяя свой «Ролекс».
Мне нигде особо не нужно было быть, но я решил дать ей ровно десять минут, чтобы рассказать, какого хрена она здесь делает. Что я могу сказать? Я чувствовал себя щедрым.
Когда мы добрались до моей квартиры, я, наконец, приготовил себе долгожданный напиток, пока Лили расхаживала взад и вперед по моей гостиной. Все было сделано из гладкого черного гранита и дубовых панелей, со стерильной на вид, минималистичной белой мебелью. Японский дизайнер интерьера, который приехал сюда, спросил, что я хочу передать, когда перееду. Я сказал ей «ничего». Она подумала, что я говорю буквально.
Теперь моя квартира выглядит точно так же, как мое сердце. Пустой.
Я жил здесь последние три года и трахнул здесь только одну женщину. Это была Лили, и с тех пор прошло больше года. В остальном, я использовал эту квартиру для сна.
— Говори, — приказал я, и в ту же минуту рот Лили открылся, и слова вылетели из него, как будто она ждала моего разрешения в течение многих лет.
— Слушай, я поняла, ладно? Я облажалась, Селиан. Думаешь, этого не знаю? Неужели ты думаешь, что я не понимаю всей серьезности своей ошибки? О том, что связалась с твоим отцом, пока ты горевал о сестре?
Камилла и Лили были ровесницами — на три года младше меня, то есть ей было двадцать девять — и учились в одной и той же частной школе на Манхэттене. Они не были друзьями. Едва знакомые. Моя сестра писала дневники, ходила на поэтические вечера и была одержима автобиографиями о модельерах высокого класса, в то время как Лили была сосредоточена на вечеринках, парнях и диетах. У них не было ничего общего, и хотя Камилла никогда особо не говорила об этом, я знал, что до того, как я вышел на сцену, Лили преследовала ее, чтобы свести нас, когда не издевалась над ней, как над пай-девочкой, в школьных коридорах.
Итак, упоминание Лили о моей сестре испортило мое и без того скверное настроение.
— Но поверь мне, Селиан, когда я говорю, что это не появилось из ниоткуда. Даже когда мы были полноценной парой, ты смотрел на меня, но никогда по-настоящему не видел. Ты просто позволил мне забраться к тебе в постель и присутствовал на моих семейных торжествах, чтобы осуществить свой план слияния. Я любой ценой хотела привлечь твое внимание. Это было глупо, знаю, и сожалею об этом, но это зашло слишком далеко. Я хочу, чтобы ты вернулся. Я хочу, чтобы мы вернулись.
— А я хочу «Феррари» и месячный отпуск на Карибах.
«И рот Джудит вокруг моего члена».
Лили всплеснула руками.
— Ты мог бы получить все эти вещи! Так почему же я не могу получить тебя? Я буду хорошей. Верной. Мы столько лет вместе, Селиан. Не позволяй этому погубить нас.
— Нет.
— Я позволю тебе оставить интрижки. Я знаю, что это не больше, чем секс. Я не против. Я готова поделиться…
— Все равно нет.
Я поставил свой стакан на металлический мини-бар, а когда обернулся, то увидел, что она раздевается так, словно ее атласное платье было в огне. Куча ткани упала на пол, и Лили попыталась обхватить меня ногой за талию, потеряв равновесие, когда я сделал шаг назад. Она потянулась, чтобы схватить меня за руку для равновесия, и упала плашмя на задницу. Я посмотрел на нее сверху вниз, заметив, что под платьем у нее нет ни лифчика, ни трусиков. Поднял ее одежду и швырнул в нее.
— Убирайся.
— Я хочу забеременеть.
— Есть много мужчин, которые захотят трахнуть тебя. Я могу вызвать тебе такси до ближайшего бара. Постарайтесь не подхватить ЗППП, пока занимаешься этим. Когда не пользуешься защитой, это легко сделать.
— Ты мой будущий муж. Я хочу, чтобы ты сделал меня беременной.
Она все еще сидела на полу, бедра были раздвинуты, ее киска смотрела на меня, и мне было смертельно скучно от этого зрелища. Лили делала это каждые несколько месяцев с тех пор, как мы объявили о нашей помолвке. Обычно я не обращал на нее внимания. Но сегодня вечером, после катастрофической встречи с шишками, странной встречи с Джуд и разговора с Фениксом, бл*дь, Таунли, я хотел свести к минимуму контакт с ее сумасшедшей задницей.
— Одевайся, — повторил я устно, поворачиваясь, чтобы взять еще выпивку.
Повернувшись к ней спиной, я налил виски в хрустальный бокал и уставился на жидкость.
Тонкие руки обвились вокруг моего торса, и Лили прижалась ко мне всем телом во второй раз, обвившись вокруг меня, как осьминог. Сколько конечностей у этой женщины? Я снова стряхнул ее.
— Ты выжила из своего гребаного ума? — Повернувшись, оттолкнул ее.
Я был откровенен с ней с самого начала, когда согласился принять ее обратно. Шансы на то, что мы снова будем близки, были ненамного лучше, чем если бы я спонтанно присоединился к цирку.
Если она хотела детей, то могла завести их с кем-нибудь другим.
Если хотела секса, то могла трахаться с кем угодно.
Если хотела и того, и другого, она могла бы переселить одного из своих любовников на одну ночь в трехэтажный отремонтированный дом, который ее отец купил для нас перед свадьбой. Потому что я чертовски уверен, что меня не найдут где-нибудь поблизости.
— Не притворяйся, будто у тебя иммунитет к сексу, Селиан. Вот что мы делаем. Мы в беспорядке, но мы в горячем беспорядке. — Она опустилась на колени и начала возиться с моей молнией.
Я недоверчиво уставился на нее, отмахиваясь от ее руки, как от назойливой мухи. Кто-то здесь был горячим беспорядком, но уж точно не я.
— Ты что, пьяна? — спросил я в упор.
— Настолько пьяна, что ты не можешь вышвырнуть меня отсюда, — усмехнулась она, облизывая покрасневшие губы.
Лили явно недооценила мою неприязнь к ней. Потому что через двадцать минут она уже сидела в такси, а я сидел рядом и смотрел в окно.
— Ты не можешь отвести меня в мою квартиру. Невозможно сказать наверняка, что я с собой сделаю. У меня депрессия. Мой жених не хочет ко мне прикасаться! — причитала она, шмыгая носом и взъерошивая волосы, глядя в зеркало заднего вида.
Наш водитель, молодой индеец в футболке «Манчестер Юнайтед», потер лицо рукой и покачал головой. На зеркале заднего вида висела фотография женщины — его жены, как я предположил — и двух маленьких мальчиков. Все они улыбались, одетые в крикетную экипировку.
Интересно, хочет ли он мой «Ролекс» и костюм за три штуки, как я его нормальную семейную жизнь, и имеет ли это значение? Вообще.
— Я не повезу тебя в твою квартиру. Я отвезу тебя к твоим родителям.
Ни на секунду не поверил, что Лили может причинить себе вред — эта цыпочка хладнокровно убьет щенка, прежде чем позволить кому-то, кто не был профессионалом, отрезать ей челку, — но я так же не хотел рисковать. Если она склонна к самоубийству, ее родители могли бы позаботиться об этом. Я был очень любящим бойфрендом, пока она переживала свои драматические фазы, до того момента, как она решила отсосать член мужчине, который создал меня.
Лили забарабанила ногами по водительскому сиденью. Парень поморщился.
— Фу! Я не хочу ехать туда. — Она икнула. Такая чертовски пьяная. — Это угнетает. Мама все время плачет, а бабушка выглядит ужасно. Кроме того, мои сестры — суки.
Ее сестры, Скарлетт и Грейс, были медсестрой и физиотерапевтом — обе порядочные женщины, которые предпочли отказаться от средств массовой информации. К несчастью для Лили, они неодобрительно относились к образу жизни, который она вела, в котором ее единственным вкладом в общество была красивая задница и хорошие чаевые поставщикам услуг. Она была единственным человеком в семье, у которого не было работы. Лили заявила, что в этом нет необходимости. Она была занята планированием свадьбы, девичника и медового месяца. Я не был полностью уверен, с кем она собирается провести медовый месяц, но мы оба знали, что я сяду на космический корабль с билетом в один конец до солнца, прежде чем сесть с ней в самолет. По крайней мере, я на это надеялся.