Страница 4 из 18
– Как там мой Мигизи? – вздохнула женщина, – сытый ли.
– Насчёт этого не переживайте, о нём есть кому позаботиться. Как думаете, скучает по нам? – с грустью спросила я.
– Конечно! Вы с ним не разлей вода были. Смотрю, одна идёт и второй следом, – шмыгнула она носом и стряхнула покатившуюся слезу.
– Тётушка Фазилет, не начинайте! – я еле сдерживала слёзы, – я только успокоилась!
– Фазилет, – послышался голос Омера, – осталось что-то поесть? Я весь день бегал за этой девчонкой.
Между собой они всегда разговаривали на турецком, особенно когда делились секретами или ругались. Как раз у кухарки я научилась этому языку.
Я сидела спиной к входу, и Омер-бей меня не сразу заметил. Взглянув на тётушку Фазилет, я подмигнула ей, чтобы она не сдавала меня. Мужчина скинул с себя пиджак, засучил рукава, налил тарелку супа и сел с другого края стола.
– А сегодня, – продолжил он, – послали меня за ней, а я нигде не найду её: ни в комнате, ни в залах. Знаешь, где была? В прачечной! – говорил он, поедая свой ужин, – захожу, а там она со своим женихом. Упаси Аллах. – Пробормотал Омер и громче продолжил: – А он без штанов! Стыдно подумать, чем они там занимались! Турецкие девушки никогда не позволяют себе такого!
– Катрин, дочка? – не выдержала кухарка.
– Тётушка Фазилет, – я повернулась лицом к мужчине, – дядюшка Омер не так понял, – говорила с ними на турецком.
– Ваше Высочество… – Резко вскочил мужчина, уронив стул, на котором сидел, и опрокинув тарелку с супом.
– Тётушка Фазилет, – продолжила я, вставая, – мы попали под ливень, был жуткий холод, а штаны Эрика не подошли ему, – рассказывала я, убирая тарелку со стола и собираясь вытереть пролитый суп, – брат мой слишком худой.
– Я сам, Ваше Высочество, – собираясь забрать у меня тряпку, сказал ошарашенный мужчина.
– Да вы присядьте, – сказала я ему, – рабочий день закончился, а вы и так набегались сегодня за мной.
– Я не то имел в виду, – оправдывался он, глядя в пол.
– Омер, сядь, – сказала ему женщина, – так что у вас там было в прачечной? – строго спросила Фазилет.
– И не найдя подходящих сухих штанов, – продолжила я, ставя новую тарелку с супом перед мужчиной, – я решила прогладить его, чтоб не отморозил себе всё. Был бы Мигизи, я бы у него взяла и не думала. – Я присела на своё место. – Дядюшка, ешьте.
– Я думал, вы в своей комнате давно спите, – с волнением в голосе произнёс он.
– А я тебе говорила, чтобы не выгонял индейца! – ворчала на мужчину кухарка, – никто кроме него не сладит с ней.
– Дядюшка Омер, даже обидно, что вы про меня подумали такое, – театрально надула щёки я.
– Ваше Высочество, нет… я не…
– Омер, наша девочка не такая.
«Ох, тётушка, хорошо, что вы ничего не знаете», – вздохнула я.
Мужчина нервно бросал на меня взгляд, пытаясь подобрать слова.
– Ваше Высочество, извините…
– Тётушка Фазилет, а мы будем делать сладкие крендели? – спросила я, всё ещё не обращая внимания на Омера-бея.
– Будем-будем, – ответила та, – как это всё скатаем, так приступим к ним.
– А испечём сегодня два? Один для меня, другой для дядюшки Омера. Чтобы его речи были такими же сладкими, а то у меня складывается впечатление, что вы его кормите только жгучим перцем и чесноком, – улыбнулась под конец я.
– А для меня? – удивилась кухарка.
– А вы и так пышечка.
– Ах ты козочка! – Она кинула в меня небольшой горстью муки.
Омер чуть ухмыльнулся, продолжая поглядывать на нас исподлобья.
– Тётушка Фазилет, – сказала я, вставая и осматривая себя, – какое нахальство. Вся мука досталась мне? – Я подбежала к ней и обняла, – вот и вам чуток. А вы что, смеётесь, дядюшка Омер?
– Я? не смеюсь, – сделал серьёзное лицо тот.
– Вот и вам, – я быстро провела рукой в муке по его щеке.
– Омер, посмотри на неё, – посмеивалась Фазилет. – Через два дня свадьба, а она всё туда же.
– Спасибо, что напоминаете, – замолчав, присела на место я.
– Дочка, обиделась?
– Нет, нет. Давайте доделаем скорей всё, а то спать давно пора, – с грустью сказала я, уткнувшись в тесто.
– Уф, моя девочка, уф…
– Дядюшка Омер, да вы ешьте! Остыло всё уже!
– Ваше Высочество, я военный. Я не умею сладко говорить.
– Знаю, – кивнула я, – и не обижаюсь. Если смущаю вас, то могу отвернуться. Только расскажите свою грустную историю.
– У меня нет, Ваше Высочество.
– Неужели вы никогда не влюблялись? Вы же тоже были молодым. Высокий, широкоплечий, красивый мужчина, наверное, у вас отбоя от поклонниц не было.
Он ничего не ответил, и мы погрузились каждый в свои мысли, но буквально спустя пять минут мужчина начал:
– Мне было двадцать пять, я окончил военное училище и поступил на службу к императору Филиппу. Я мечтал заработать за лет десять-пятнадцать, уйти в отставку и обзавестись семьёй. Каждое лето в замок приезжали девушки-выпускницы школы благородных девиц, чтобы на практике отточить свои знания этикета и ещё чего-то, я не слишком вдавался.
– Интересное время было, – вздохнула кухарка.
– Столько смеха, лёгких летних платьев и милых личиков я не видел до этого никогда. И, конечно, был очарован. Но среди всех особенно выделялась одна…
Я сидела, медленно делая крендели, боясь резких движений, чтоб не спугнуть рассказ мужчины, а он смотрел перед собой, и будто образы из прошлого всплывали перед его глазами.
– Тонкая, хрупкая, с самым задорным смехом. Но в то же время гордая, всегда с поднятой головой. По долгу службы мне нельзя было с ними общаться. Все они были из знатных богатых семей, и я не строил иллюзий по поводу нашего союза, я даже заговорить с ней не мог… – он замолчал.
– А что дальше? – осторожно спросила я, – вы в итоге познакомились? Она узнала про вас?
– Через несколько лет она вышла замуж, так и не узнав о моих чувствах, – взглянул на меня мужчина.
– А почему вы не попытались? Может, она вас полюбила бы?
– Где она и где я, – усмехнулся он, – и она любит своего мужа.
– Почему сейчас не приезжают девушки?
– За́мок закрыли для подобного рода занятий, – ответила Фазилет, – да и времена поменялись. Кому нужны эти благородные девицы?
– Почему же? Многим сейчас не помешали бы знания этикета и элементарное представление о приличии.
– Говорят, что ваша матушка настояла, – прошептала кухарка.
– Ваше Высочество, я провожу вас, уже поздно.
– Мне совсем чуть-чуть осталось, и к тому же мы ещё не испекли для нас с вами крендельки, – я подмигнула мужчине, – я ведь не усну, если не съем на ночь сладкий, горячий кренделёк с молоком!
– Опять прибежит, – зевнула кухарка.
– Тётушка Фазилет, идите, я докручу, пока буду ждать крендельки из печи. И приберусь, обещаю.
– Не ваше это дело, на кухне прибираться.
– Да вы сейчас уснёте за столом! – я посмеялась над женщиной.
– Это правда, – ещё раз зевнув, ответила она.
– Вы думаете, что я буду к вам приходить после замужества? А вдруг мой жених окажется домашним тираном, запрёт в комнате и никуда не будет пускать.
– Дочка, – говорила Фазилет, – правда, засыпаю. Можешь оставить всё как есть, я всё равно завтра раньше всех приду.
– Идите уже! – провожала я женщину, – дядюшка Омер, можете тоже идти. Я, правда, дойду без происшествий.
– Нет уж, Ваше Высочество, я подожду здесь, – садясь обратно за стол, сказал мужчина.
– Признайтесь честно, кренделёк захотели?
Мужчина усмехнулся, мотнув головой.
Разогрев печь ради двух крендельков, я уселась доделывать оставшееся тесто.
– А почему вы так и не завели семью?
– Мечты изменились.
– А сейчас не хотели бы уйти в отставку и спокойно пожить для себя? Быть хозяином своей жизни?
– Нет, не хотел. Хотя последние четыре дня я всё чаще возвращаюсь к этой идее, Ваше Высочество!
– Это был камень в мой огород? – рассмеялась я.
Он тоже усмехнулся.
Скатав тесто, я протёрла стол, налила молоко и достала огненные крендельки, положила их около Омера, сама села рядом.