Попрощалась юность

Взгляд распахнутых синих глаз скользнул по лицу Филиппа. Захар порозовел и, заплетаясь, ответил, что Филипп совсем немного выделяется, но это не плохо, и он, Захар, точно обратил бы на него внимание. Филипп только хмыкнул в ответ. Услышанное, хоть Захар и преподнес это в виде комплимента, не обрадовало его. Он перебил Захара вопросом, где ему купить кроссовки.

– Тут недалеко.

Они ускорили шаг. Их фигуры отражались в витринах, и со стороны они походили на двух щенков. Только один холеный, домашний, с гладкой светлой шерсткой, доверчивый, пугливо прижимающий хвост. А второй – экзотической породы шкодник с черной взъерошенной шерстью и горящими глазами. Захар привел Филиппа к магазинчику с причудливым названием «Фея». Вывеска на двери «Обувной магазин» обещала именно то, что хотел Филипп. Дверь отворилась, и над головой у него зазвенела стеклянная фигурка феи. Маленький магазинчик внутри оказался лабиринтом из стеллажей с товарами. Немолодая продавщица проводила их к полке с кроссовками. Филипп разместился на резиновом коврике у зеркала и завязывал шнурки под болтовню Захара, как вдруг звякнула Фея. Вошла женщина в спортивном костюме. Не спеша, покачивая сумкой, она направлялась в их сторону.

– Я ее знаю, – бросил Филипп. Он схватил свои пыльные кеды и пополз за прилавок.

– Кто это? – спросил Захар. Филипп был уверен, она когда-то жила по соседству с квартирой, которую они снимали с родной матерью. Женщина не слишком изменилась, разве что стали короче темные волосы и черты лица огрубели. Он помнил, что она ровесница его матери, сейчас ей около тридцати пяти.

– Я подойду, – сказал Филипп, – может, она меня узнает. А ты возьми мои кеды и рюкзак. И жди на улице.

Захар кивнул. Филипп зашнуровал кроссовку и вышел из-за прилавка. Его знакомая бродила от одной полки к другой, продолжая качать сумкой. Филипп шел следом, продолжая ее рассматривать, уверенный, что и она его узнает. Только когда он направилась к выходу, он решился. Не помня ее имени и не зная, как обратиться, он коснулся ее руки. Она обернулась и прижала к груди сумку.

– Бог мой. Кто пустил сюда попрошайку?

Филипп попытался возразить, но его знакомая обернулась и позвала продавщицу.

– Не кричи. Я ухожу, – бросил он.

Вылетев на улицу, Филипп огляделся. Захар махал ему из-за угла магазинчика. За спиной зазвенела Фея, и Филипп помчался прочь, по пути прихватив за шкирку Захара. Он снова вернулся в реальность, где вокруг него жил и шумел незнакомый город. По рукам пробежали мурашки. Наверное, хватит впечатлений, лучше найти гостиницу и уснуть.

Бегом они преодолели одну из аллей парка. Все мелькало перед глазами, позади с его рюкзаком и кедами тащился Захар. Выбежав из парка, Филипп припал к стене и дождался Захара. Тот передал Филиппу вещи и прислонился к стене рядом.

– Ты не заплатил? – задыхаясь, спросил он и кивнул на ноги Филиппа.

– Не страшно. Главное, они мне по размеру.

Он выбросил дорожные кеды в мусорный бак и спросил, где гостиница. Гостиница возвышалась за перекрестком прямо перед ними.

– А может, погуляем? Поедим мороженое, – предложил Захар. – Кстати, тут недалеко и Руслан живет, можем зайти к нему. Я вас познакомлю. Он нормальный, хоть и отец у него богатый. Это он хозяин «Аделаиды». Поэтому мы часто там отдыхаем. Нам всегда все бесплатно. Но Руслан, хоть из богатой семьи, не зазнавшийся.

У Филиппа начиналась головная боль от того, как быстро тараторил Захар. «Не зазнавшийся? Хочешь успокоить меня, чтобы я не чувствовал себя нищим? – думал он, глядя в наивные синие глаза. – Я сегодня купил у твоего брата машину, если ты забыл. Знал бы ты, сколько денег у моего отца, сам себя посчитал бы нищим. Лучше бы ты так с девочками разговорился».

– Слушай, давай завтра? С меня хватит приключений.

– И ты не пойдешь с нами в «Аделаиду»? – раздосадовано спросил Захар. – Часов в девять.

– Как ты сказал? Аделаида? Посмотрим. Но лучше до завтра.

– Значит манана5?

Захар пошел вдоль стены парка, а Филипп остался ждать, пока он скроется из виду, чтобы не возникло вопросов. Филиппа манила улочка в противоположной стороне. Она что-то напомнила ему. С двух сторон из дворов свисали ветви деревьев. Филипп шел по ней пока не увидел длинный сетчатый забор и понял, что бывал здесь много раз. По этому переулку они с Ниной ходили на рынок и в парк. За забором начиналось футбольное поле, где Филипп когда-то гонял мяч, а дальше возвышалось двухэтажное здание школы, в которой учился сын Нины. По полю бегали мальчики разных возрастов. В вечерней тишине глухо отзывались удары по мячу. Высокие фонари выстроились по периметру поля. От нахлынувших воспоминаний у Филиппа перехватило дыхание. Он налег на сетку и следил, и слушал. Игроки загалдели – вратарь пропустил мяч. Самый младший на вид мальчик в мешковатой спортивной форме с номером двадцать три ругался с долговязым юнцом. Между ними, разведя руки, встал десятый номер. Кто-то свистнул и двадцать третий, бурча и сплевывая, вернулся в игру. Только разыграли мяч, долговязый отбил его мимо ворот.

Никто из играющих детей не был знаком Филиппу. Никто не ждал его здесь десять лет, чтобы продолжить игру, а ему хотелось услышать среди этих голосов хоть один знакомый. И свой. Вместо этого он вдруг отчетливо услышал, как Нина зовет его домой. Обернулся и посмотрел туда, где она обычно стояла. В детстве, если в разгар игры мельком замечал ее силуэт на тротуаре, он злился, что пора возвращаться домой. Фонарь высвечивал пустующее место на тротуаре. «Эта дорога выведет меня к ее дому. Она не знает, что я стою здесь и жду ее. Жду, как никогда раньше».

Тропинка вдоль лесополосы тонула в сумерках. Юные футболисты оставались позади, а Филипп шел вперед, стараясь рассмотреть видневшуюся улицу. Где-то в ее глубине притаился и дом с красной крышей. Филипп остановился на перекрестке и опустился на асфальт. Если «семья понарошку» не захочет видеть Филиппа? Если они, как та женщина в магазине, не узнают его, что он будет делать? Может Нина его больше не любит? А если они уехали, и кто-то другой живет в доме с красной крышей? Голова разрывалась от мыслей. Он положил ладонь на сердце, пытаясь усмирить частые удары. Надо покончить с этим сейчас, через несколько минут все решится. Если он не пойдет, не сможет уснуть. Ждать до завтра невозможно. Он уговорил себя подняться. Его затягивала глубина темной улицы. Вдруг на один из заборов с лаем бросилась собака. Филипп замер. Через мгновение он бежал прочь с улицы так, что ветер свистел в ушах.

***

Филипп лежал на кровати в номере гостиницы и понимал, какой чужой для него город. Чувство, с которым приехал, постепенно развеивалось. Он никогда не бывал на той аллее, в переулке, никто не водил его по этим улицам за руку. Он на самом деле знал так мало мест Солнечногорска. Ему не удавалось уловить прежней атмосферы, городок жил и звучал иначе. Десять лет изменили не то, что архитектуру, за это время выросли дети, которых он знал.

Филипп закрыл глаза, пытаясь уснуть. Но вдруг вспомнил о покупке машины. Что ему без прав делать с ней? Мысли нагнали тревогу. Он потратил почти все деньги, что украл из сейфа отца. А если в доме с красной крышей его не примут, куда ему бежать тогда? Он притянул к себе похудевший рюкзак и посмотрел время на наручных часах. Уснуть сегодня уже не получится.

Глава 2

Захар не мог себе ответить, что первым делом заметил во внешности Макса: летний загар в конце мая или не соответствующие смуглой кожи зеленые глаза. Напрашивались черные, хотя бы карие, но не зеленые. Говорил Макс с едва уловимым акцентом, особенно это слышалось в словах с буквой «Р». «Где его родители, лет ему точно не больше моего» – размышлял Захар, направляясь в «Аделаиду. В пропитанной бензедрином литературе ему подобные значились безумцами, блаженными с пустыми карманами и душами. Но то была Америка конца сороковых, которую Захару не довелось увидеть.

5

Завтра (исп.)