Лучник

— А для этого тебе нужно понять суть своего пути. Понять, кем ты теперь стал.

Наэри замер, словно его приморозило к полу.

— К… кем? — почти беззвучно выдохнул он, и стало отчётливо видно, что ему страшно. Только что стало, миг назад, после слов Эрана. Эйфория от почти невозможного чуда — подтверждения обретённого пути, на что уже отвык даже надеяться, медленно проходила. Приходила ясность сознания, и вместе с ней — понимание того, что путь только начинается. И простым он не будет.

Эран явно не был склонен к разговору на лестнице. Поэтому просто переместился в свою комнату вместе с учеником и опустился в одно из кресел.

— Как ты наверняка заметил, Камень Пути на сегодняшней церемонии немного… изменился. Как думаешь, почему?

Лишь теперь Наэри вышел из ступора, оглянулся, пытаясь навскидку сообразить, где конкретно они оказались. Опознал покои, отданные наставнику; потом понял, каким именно образом они сюда попали.

И едва заметно покраснел. В сравнении с обычной его манерой полыхать ушами почти незаметно.

— Извини… — сконфуженно пробормотал он, виновато косясь на Эрана. И поспешно ответил на заданный вопрос. — Немного изменился? Да вообще всё было иначе — и камень, и ритуал! Это потому, что Выбор Пути проводил ты, и создали Камни тоже эльфы? Я имею в виду — первые Камни, а мы что-то сделали не так, когда делали с них копии?

Эран негромко и совсем необидно засмеялся.

— Нет. Точнее, не совсем так. Настоящие Путеводные камни созданы вовсе не эльфами. Эльфы нашли их, научились ими пользоваться и понимать их. Но созданы они были… самим миром. Камни, которые ты знаешь, это действительно копии. Первые копии действительно были созданы эльфами и правильное их название… пожалуй «камни предназначения»: они помогают найти место в жизни, ремесло, то, что у человека — или не человека — получится лучше всего. То, в чём он лучше всего может послужить миру и что лучшим будет для него самого. Настоящие же Камни Пути… предназначены немного для другого. Они показывают человеку, или не человеку, его Путь. Судьбу.

Наэри нахмурился. Не глядя, опустился в ближайшее кресло, потёр пальцем висок. Бросил взгляд на Эрана — цепкий, задумчивый.

— Значит, то, что мы обычно называем путём — не он, а… предназначение? Но разве есть разница? Нам всегда говорили, что это одно и тоже.

— Для большинства это действительно так. Поэтому эти копии и работают. На большинстве. Но время от времени рождаются те, кому такой копии мало. Она просто не может показать им то, что им суждено. И тогда ищущий покидает свой дом и отправляется на поиски Истинного камня Пути. Или камня судьбы. Во всём мире таких камней всего семь. Поэтому их называют радугой судеб. Фиолетовый, красный, зелёный, синий, белый, чёрный и бесцветный.

— «Вам ни кажется, что в радуге чего-то не хватает?» — потрясённо прошептал Наэри, почти дословно повторяя вопрос мага на ритуале. — Так вот о чем ты говорил!

Он вскинул голову, впиваясь взглядом в наставника. И глаза его буквально горели лихорадочным огнем озарения и волнения.

Потом вдруг нахмурился.

— Так, значит, наш камень пути стал одним из… Истинных? А остальные шесть? И зачем ты это сделал, если они созданы самим миром?

— Некоторое время назад один из семи камней был разрушен чьей-то злой волей. Камней стало шесть, равновесие мира нарушилось. Я воспользовался камнем Сапфировой крепости, чтобы заменить разрушенный камень целым. Правда, для восстановления равновесия этого мало. Но начало положено.

Наэри смотрел на него, онемев. Обрушившееся на него знание, по всему видно, выбило привычную землю у не из-под ног.

Повисло короткое молчание. Несколько раз Наэри открывал рот, уже собираясь задать вопрос… И закрывал, так ничего и не спросив.

И когда, наконец заговорил, голос его был решителен и спокоен — только в глазах плескалась тень нешуточной тревоги.

— И что нужно сделать, чтобы восстановить равновесие окончательно?

— Слышал такое выражение — «три грани мира»? Знаешь, что оно означает?

Мальчишка — да нет, какой там мальчишка, сейчас он как никогда был похож на взрослого, готового к битве воина — задумался. Задумчиво потер висок.

— Мудрость, справедливость и честь — ты об этом? Или ты имеешь в виду магическую триоснову? Свет, тьма и… Кажется, ещё жизнь, да?

— Верно, Мудрость, Справедливость и Честь. — Эльф чуть кивнул. — У каждой грани есть воплощение. Рождённое в физическом теле. Втроём они составляют основу защиты этого мира. Каждый следит за тем, чтобы три грани были достаточно острыми. Мудрость…

Рядом с Эраном вспыхнул символ посоха и книги.

— Честь, — меч и доспехи. — И справедливость.

Лук и капюшон.

Глаза Наэри потрясённо округлились. Понял.

— Так значит, я… — он задохнулся. Радости в его голосе не слышалось. Впрочем, сожаления или недовольства не было тоже. Разве что страх — или, скорее, паническая неуверенность ребенка, которому впервые доверили взрослое оружие и поставили на стену осажденного города: «не подведи».

Кто и сможет, если не ты? Этот путь выбрал тебя, лучше всё равно никто не справится, — эльф улыбнулся. — Но это не значит, что тебе не на кого положиться. Один ты не будешь.

— В смысле, ещё двое где-то бродят? — нервно хохотнул он.

Поёжился зябко. Спросил с какой-то тайной надеждой:

— Но ведь ты будешь рядом? Ты ведь меня не гонишь? Три года идти твоим путем — это в силе?

— В силе. Я твой наставник. Разве что ты сам отречёшься от меня, — Эран улыбнулся и неожиданно подмигнул

— Нет, никогда, — тихо, решительно отрезал Наэри. — От тебя — никогда. Лучше умру.

И тут же, смутившись своей горячности, опустил голову, привычным мальчишеским жестом пряча лицо за стеной волос.

Эран снова засмеялся, протянул руку и взъерошил Наэри волосы.

— И вот ещё что. Справедливость — твоё оружие. Но и щит тоже. Щит, который будет работать независимо от того, хочешь ты этого или нет. Поэтому помни: месть разрушительна, справедливость предаёт сил. Тебе — особенно.

Наэри замер под его рукой. Прижался на миг виском к ладони: доверчиво, по-детски. И тут же, покраснев ещё сильнее, поспешно отстранился. Тоже — по-детски. Да и не был он взрослым, семнадцатилетний мальчишка, за год успевший потерять все и снова обрести, но — не набраться цинизма и взрослой привычки рассчитывать лишь на себя.

— Я запомню, — негромко пообещал он, стараясь говорить спокойно. Голос, правда, все равно дрогнул. А Наэри задумался за ним и озадаченно уточнил, — А что значит — хочу того или нет?

И теперь в голосе больше не было неловкости — только удивление пополам с опасением сделать ошибку.

— Если с тобой поступят несправедливо, тот, кто это сделает, понесёт наказание. Не важно, враг он тебе или друг. И если ты постараешься это наказание «смягчить», то будешь отвечать перед своим Путём. Так же, как если и попытаешься сделать расплату жёстче, чем заслужил виновный. Знаю, ты не станешь. Но знать тебе это необходимо.

Мальчишка смотрел на него с растерянностью.

— Просто так? Даже если я ничего не буду делать?..

— Просто так. Справедливость бывает суровой. Правда, честной. Жизнь может взять только за жизнь, и не виновного не накажет.

Лицо Наэри вдруг дрогнуло, исказилось на миг в болезненной гримасе.

— А сгоревшую конюшню — за скупость и желание нажиться на бродяге? — с горечью предположил он, вновь пряча глаза за отросшей челкой.

— А это — вполне справедливо, — кивнул Эльф.

Наэри отвернулся. Помолчал.

И после паузы спросил уже о другом, нарочито спокойным и лёгким тоном:

— Так что, теперь в нашу крепость начнется паломничество? Таких же, как я? Кстати, а что с остальными эээ… Гранями?

Эран же тему менять не спешил, поняв больше, чем хотел сказать его ученик.

— Ты считаешь это несправедливым? Сгоревшую конюшню.

— Кто я такой, чтобы спорить с самой справедливостью? — уныло возразил Наэри. Поколебался. И добавил совсем тихо, — но все равно — несоразмерная расплата. За кусок подтухшего ливера, который пожадничал отдать даром — конюшню… Хорошо ещё, коней не было…