Капли битого стекла

А дорога всё ещё была пуста: заметалась снегом, летящим крупными хлопьями, что гонял свистящий ветер. И несколько фонарей успели потухнуть за это время; разглядеть хоть что-то вдалеке не представлялось возможным. И гул, преследовавший их в горах, был неизвестного происхождения: то ли бушевала непогода, то ли это пытался буксовать грузовик – последнее было предпочтительнее. Зигмунд, стиснув зубы, лениво повернулся к Рейн, спокойно переносящий лютую стужу; дампира не волновал холод – ей было комфортно в тонком плаще и сапогах на плоской подошве, которые непривычно делали её ещё ниже; впрочем, так арийцу нравилось намного больше. Она – дампир, и такие, как она, спокойно переносили любые температуры: хоть колючую пургу, хоть вулканический жар. И в этом, наверно, был плюс: быть наполовину существом ночи - подобные человеческие мелочи отходили на второй план. Зигмунд тоже был нечеловеком, но… до любимой фройлян ему очень далеко.

Неприятный холодок лизнул его по шее, и Зигмунд шумно выдохнул, что не могла не заметить Рейн; дампир обернулась и, перешагивая снежные покровы, подошла ближе к немцу, чтобы потом сильнее укутать его в тёплый шарф; Кригер понимал, что нужно немного потерпеть – дождаться проклятого Эрика Эрвина, а затем идти «домой» - туда, что являлось временным убежищем и – по совместительству - личным замком геггинггруппенфюрера Юргена Вульфа.

- Может, тебе всё-таки пойти обратно? – Рейн беспокоилась за него, и это очень сильно радовало герра Кригера-старшего, согревало его замёрзшее от холода сердце. Он вытянул шею, и дампир продолжала поправлять его китель и шарф. – Слушай, я ведь не маленькая девочка и со всем справлюсь, а моей немецкой няньке стоить немного отдохнуть и согреться, согласен?

- Немецкой няньке не страшны никакие холода, фройлян, - ответил Зигмунд. Мужчина хотел казаться всесильным, что он способен на всё, даже противостоять колкой вьюге. – Я не оставлю тебя на растерзание герра Эрвина.

- Мой однорукий рыцарь, - Рейн нежно коснулась поцелуем кончика носа, выглядывающего из-под тёплой ткани шарфа. – Ваша кровавая принцесса очень тронута.

- …Но если он не приедет, я лично отрублю ему голову, фройлян, - пообещал ей Зигмунд, и девушка звонко рассмеялась; пусть её голос и заглушал вой ветра, но перемена в настроении дампира коснулась и немца: её улыбка согревала его сильнее любого костра.

- Нам надо дождаться. Потерпи немного, хорошо?

Пришлось согласиться; как же он оставит полукровку в такое тёмное и холодное время суток? Мужчина потоптался на месте, надеялся хоть немного согреться от простых телодвижений, но всего его мысли были устремлены вокруг загадочной фигуры бывшего напарника Рейн: как же он, наверно, непомерно счастлив, что его встречали на лютом морозе двое: один почти что превратился в сурового арийского ледяного великана, а другая – недосягаемая мечта. Зигмунд мысленно сыпал проклятия на голову герра Эрвина, а затем, прищурившись, заметил, как в ледяной пелене тумана, за ширмой темноты ночи показались два аккуратных одинаковых огонька. Он бы списал всё это на галлюцинации – простудиться в такую погоду вообще раз плюнуть, - но нарастающий шум говорил о другом: точки с каждой секундой расширялись, росли слишком быстро, как и окружавший их звук, который Кригер ни с чем не мог перепутать: резина сминала хрустящий снег.

- Это он, - догадалась Рейн и сделала несколько шагов вперёд; Зигмунд же остался стоять на месте, под светом старого фонаря, в котором можно было увидеть, насколько крупными снежинками падал снег. Фалькенбург располагался у горного хребта – неудивительно, что в непогоду даже самые жуткие монстры прятались в своих пристанищах.

Наконец, на освещённом участке дороге показался грузовик, который шатался от постоянных кочек; немец плохо разбирался в марках, но вроде как это был Opel Blitz с открытым кузовом. Тут же возникал сам собой один вопрос: откуда у американского солдата немецкий автомобиль – либо выкрал, либо гениальная маскировка. Если последнее, то Кригер вполне себе оценил такой ход конём.

Грузовик, забуксовав, чуть развернулся к ним, и ревущий мотор спустя секунду заглох; рассмотреть, кто сидел на водительском сидении, за лобовым стеклом, было невозможно: слишком темно, да и герр Эрвин подготовился к этому; выпрыгнув на улицу, Зигмунд Кригер оценил его внешний вид и невольно застучал зубами от мороза: американский друг Рейн был при параде: надел полевую куртку с меховой подкладкой, обмотал вокруг шеи шерстяной шарф, а прическу скрывал натянутой до самых бровей шапкой. Однако не это больше всего беспокоило немца – в руках американец держал небольшую деревянную коробку; значит, именно из-за этого они решили встретиться.

Посылка достигла своего адресата.

- О, моя Рейн! – громко воскликнул прибывший, и Зигмунд зашёлся кашлем; вот уж такого он никак не ожидал. – Как много времени прошло, а ты совершенно не изменилась!

Американец был безумно счастлив видеть бывшую напарницу, но, на радость Кригера, дампир не испытывала аналогичных чувств; немец хорошо умел читать эмоции на её лице, и внутренне ликовал тому, когда полукровка обняла старого напарника чуть ли не борясь с собственными противоречиями. А герра Эрвина чуть ли не разрывало от такого обычного жеста с её стороны.

- Я тоже рада тебя видеть, Эрик, - спустя секунду отстранилась она, и Зигмунд подошёл к ней ближе. – Познакомься, это…

- Штандартенфюрер Зигмунд Кригер, - немец протянул руку новому знакомому.

- Рейн, душа моя, ты завела себе личную немецкую овчарку? – пытаясь совладать с постоянно спадавшей с рук коробкой, неудачно пошутил Эрвин, который от собственных сравнений чуть ли не плакал от смеха, а вот остальные его попытки в юмор никак не оценили. Однако руку немца американец всё-таки пожал. – Он у тебя такой милый ручной пёсик и не кусается? Скажи, а Бримстоун в курсе, что ты работаешь со своими врагами? Я от тебя такого поворота вообще не ожидал, честное слово!

- Давай оставим всё это на потом, идёт? – пыталась перевести тему дампир. – Мы тут продрогли. Не хочешь обсудить всё за чашкой горячего какао?

- А что, здесь ещё не все спят снами мертвецов? – Зигмунд хмыкнул; теперь ему однозначно стало спокойнее, ведь понятно, почему Рейн хоть и отзывалась о нём в положительном ключе, но была рада, что больше с ним не работала. – Ладно, я согласен. Но вы платите, ладно? Я не успел разменять купюры.

- Это не займёт много времени, - улыбнулась дампир и, схватив Кригера за пустой рукав, потянула за собой в сторону деревни.

Эрик Эрвин включил сигнализацию на грузовике и медленно поплёлся за ними следом; Зигмунд не оборачивался в его сторону, но мысленно надеялся, что американец всё-таки оступится в запорошенную снегом яму, проваливаясь в бесконечную червоточину, захлёбываясь своими неуместными шуточками. Однако радовало, что всё это длилось недолго, и скоро герр Эрвин их покинет, как только отдаст им кое-что. И желательно, чтобы он более навсегда не появлялся в их жизни.

***

Небольшой придорожный паб в Фалькенбурге продолжал работать даже в такое позднее время: хорошо, что местный бармен, являясь полноценным вампиром, выглядел как обычный человек полного телосложения и с длинной густой рыжей бородой, который прямо сейчас, под хриплый гул старого радиоприёмника, натирал до блеска салфетками бокалы. Зигмунд Кригер вместе с Рейн и Эриком сели у окна, заказали себе по любимому напитку: фруктовый пунш, какао со сливками и фирменный кровавый коктейль – специально для фройлян. Потягивая горячее, немец расслабился, совершенно не обращая внимания на словесный водопад герра Эрвина. А тот, будто вспомнив эпизоды прошлого, начал обо всём докладываться, причём бурно жестикулируя и явно выдумывая на ходу кое-какие факты, от которых даже самой Рейн становилось неловко, и это не в положительном ключе.

Оказалось, что расстались бывшие напарники по причине того, что из-за Эрика Эрвина чуть не сорвалась миссия по поимке одного из беглецов G.G.G. – немецкая учёная, разрабатывающая новый вид оружия, сбежала со всеми наработками в Швецию. Её нашли в одном из заброшенных бункеров, почти схватили в плен, но из-за того, что американец захотел покрасоваться перед полукровкой, то схватил себе пулю в грудь. И тут предстоял выбор: либо оставить напарника, истекающего кровью, на произвол судьбы, либо попытаться поймать преступницу, и из двух зол Рейн выбрала первое. И, наверно, поэтому сейчас американец сидел, почти прильнувшись к её плечу, заглядывал в глаза, рассыпая комплименты, ведь для герра Эрвина она была личной героиней, музой и, возможно, всем-всем на свете. Зигмунд видел, как девушке были приятны слова старого напарника, но она – молодец такая – виду не подавала. Впрочем, на самом деле оно ей было не нужно: Кригер улыбнулся, ведь он сам всегда ей это всё давал, и даже больше, а Эрик… он просто влюблённый шут. Что было вполне забавно.