Страница 10 из 44
- Она отвратительна, - Минс передёрнула плечом, и Бутчересс отошла на один шаг; доктор была не только талантливым хирургом и учёным, но и хорошим психологом и манипулятором – могла по щелчку пальцев сломать полукровку, томно вздыхающей по старику Юргену, но зачем так быстро расправляться с ней, если можно сыграть контрастом по безответным чувствам? Менгеле мысленно рассмеялась; каких же себе мерзких помощников собрал герр Вульф под одной крышей замка Вольфенштейн: одни полукровки и полуголая жрица Третьего Рейха чего стоили.
- И чем она отвратительна? – Батори скрестила руки на груди; допрос простыми словами был несколько непривычен – ей проще использовать весь свой арсенал инструментов, но пачкать их в грязной крови не горела особым желанием.
- Всем! – на выдохе выпалила Минс. – Некомпетентна во многих вопросах, неопытна, отсутствует чувство такта, некультурна… Она просто мерзкая. Змея, которую хочется насадить на клинок.
- Прямо как ты? – громко засмеялась Бутчересс. – Милочка, вы очень похожи. Я бы даже сказала, что слишком похожи. Но Вульф сделал правильный выбор, не находишь? Зачем ему неполноценный вампир, когда рядом ходит такая прелестная ведьма, м?
И снова подошла ближе, заключая руки на её поясе; Минс не дёрнулась, не вырвалась из объятий, и Менгеле нравилась такая её покорность: Вульф правильно сделал, что решил проучить её, приструнить, превратить ещё в более послушную собачонку, потакая ей не сахарной костью, а звонкой тяжёлой цепью – удар за ударом.
- Он поймёт, что она его обманывает, - продолжала доказывать, словно самой себе, дампир. – Блаватская хитрая сука. И если она выкинет хоть что-нибудь…
- Что? Отправишь её с гор Гаркейна снежным шаром? – Батори лбом прислонилась к её затылку. – Ты ей просто завидуешь, признай это: с Марианной тебе не тягаться – даже Хельга фон Булоу признаёт её своим настоящим лидером, а не герра Вульфа. Может, правда говорят, что они любовницы, м? В таком случае я бы хотела посмотреть на этот цирк: сама Блаватская и слепая немецкая хрюшка. Как думаешь, кто из них ведёт в игре? Или же Вульф, пока ты не видишь, берёт их обоих? Бедная Минс, как тяжело тебе принять это, верно?..
- Она даже одета безвкусно, - дампир сделала шаг вперёд, высвобождаясь от рук Батори. – Ещё бы пришла полностью нагой на полигон.
- Ты сама выглядишь не лучше, - Бутчересс не отставала от неё; встала рядом и шлёпнула ладонью по округлому заду, едва прикрывавшемуся короткой юбкой приталенного платья цвета гнилой вишни. – Может, тебе стоит действительно раздеться перед ним? Думаю, геггинггруппенфюрер оценит твои старания по заслугам.
И ущипнула за ягодицы, усмехаясь всей ситуации.
Минс не обращала на женщину внимания, но неожиданно для Батори развернулась на каблуках, хлестнула взглядом, словно мысленно одарила доктора пощёчиной, и Менгеле невольно оступилась, освобождая путь. К дампиру будто кол невидимыми гвоздями вбили к спине: гордо выпрямилась, выпятила грудь, подняла голову, словно только что мысленно накинула себе в цену несколько сотен рейхсмарок. И прошла вдоль кабинета к выходной двери, словно ничего только что не произошло между ними; Бутчересс осталась стоять на месте, попеременно смотря то на правую руку Вульфа, то на самого геггинггруппенфюрера в компании Марианны Блаватской за окном. И улыбнулась: полукровка-таки решила действовать, решила забрать то, что принадлежало ей. Менгеле мысленно даже пожелала ей удачи и скрестила руки на груди, вновь взглядом обращаясь к Минс, которая застыла на пороге, держась за дверной поручень; дампир обернулась к ней:
- Вы нарушили устав, фройлян Менгеле.
- Ух, как мы заговорили, - Батори закусила язык, прищуриваясь; маленькая потаскушка поверила в себя.
- …Жду через час в моём кабинете, - и, надавив ладонью на ручку, Минс открыла дверь и вышла в коридор, оставив Бутчересс наедине с самой собой.
Доктор готова была громко рассмеяться ей вслед, но вместо этого только улыбнулась, перекати-полем катая единственную мысль в голове:
«Ничего-ничего, я тобой позже займусь. Уверена, тебе очень понравится, Минс».
И сплюнула её имя, отдававшее кислотой, на пол. Женщина вернулась к своему столу: надо подготовиться к будущему наказанию…
Ведь наказывать будут отнюдь не доктора Менгеле.
И это особенно радовало Бутчересс, уже желавшей, чтобы их встреча состоялась как можно скорее.
========== -8- ==========
Всё это больше походило на очень плохое дежавю: каменные коридоры, тускло освещённые впаянными в стену факелами, узкие проходы, деревянные массивные двери, достигающие до самого потолка – множество их, и неизвестно, что скрывалось за ними. Иногда она думала, что там, где она успела побыть, всё создано рукой одного архитектора: даже внешне не отличалось ничем, лишь совсем мелочами да башнями, расставленными в хаотичном порядке. Девушка поправила сползшую лямку топа-корсета, чувствуя, как холодок пробирал до мурашек – хорошо бы надеть плащи, но она как-то забыла об этом важном атрибуте одежды – именно здесь, среди тех, кто привык скрывать от остальных своё лицо. Рейн стучала каблуками по плиточному полу, осматривая здесь всё, словно находилась впервые: Бримстоун – это не просто очередной стилизованный «вампирский замок, забытый временем», а настоящая система убежищ, разросшаяся до подземного города, где располагалась огромная тюрьма-лаборатория: там не только исследовали опасные артефакты, но и допрашивали и содержали различных преступников и других сверхъестественных существ, представляющих опасность для людского рода. Наверно, только по этой причине они завербовали её: она ведь наполовину вампир – значит, менее грозна.
Помимо неё существовали другие спецагенты, базирующиеся на борьбе с аномалиями: полуоборотни, полувампиры, другие полу-существа – Бримстоун словно нарочно искал их по всему миру, чтобы впаять рано или поздно им в голову своё знание – «абсолютно правильное», как считали. Вторая загадка: почему-то они конкурировали с правительственным объектом Спокхаус, работающей по аналогичному принципу. Дампир не разговаривала по этому поводу ни со Светланой, ни со Стренджером – она вообще старалась с ними меньше контактировать, когда находилась в штаб-квартире. Быть может, однажды ей снова дадут ордер на убийства, а в списках будут мелькать имена родных ей людей. Такое уже случилось: очень трудно было доказать высшему совету общества, что она избавилась от близнецов Кригер, а не спрятала их под крылом той организации, с которой Бримстоун враждовал. Рейн бы давно ушла отсюда, но общество обещало ей найти её отца и всех тех родственников, повинных в тяжких преступлениях, и поэтому… осталась.
И они сдержали собственное слово: дампир никогда не думала, что её семья была столь большой и… разнообразной.
Конечно, не всех она отправила на тот свет, а взялась только за самых мерзких уродов: зачем лишать жизни того, кого и так искалечила судьба? Рейн не щадила лишь тех, кто продолжал следовать идеологии её отца: вампира, изнасиловавшего её мать, а впоследствии истребившего всю её семью, чтобы ей некуда было идти… Только он ошибся: полукровка нашла – это была улица. Рейн сначала стеснялась такого эпизода своего прошлого: что ей приходилось воровать, убивать мелких животных, спать у мусорных баков, чтобы выжить, но она верила, что рано или поздно найдёт свой дом. И нашла… Профессор Трюмейн обнаружил рыжеволосую малышку, когда та пробралась во двор его дома и запуталась в верёвочной ловушке, которую ставил для енотов. Он стал ей своего рода приёмным отцом, который воспитал из неё личность – сделал ту, которую она представляла из себя в настоящем. Долгие годы тренировок и обучения дали положительный результат; столько же много времени понадобилось, чтобы найти тех, кто был повинен в сломанном детстве.
Сейчас она вспоминала об этом с особой теплотой.
Рейн тихо рассмеялась в кулак: забавно, что Бримстоун первым нашёл в списке её семейного древа как раз Светлану Люпеску и попросил её ликвидировать. Дампир до сих пор вспоминала их встречу: конечно, без небольшой потасовки не обошлось, но пуля Стренджера, выпущенная в воздух из кольта, дала им долгожданный перерыв в поединке, а вот матч-реванш пошёл совсем не по правилам. В итоге пришлось заключить письменное перемирие, и Бримстоун, наведя справки не без помощи профессора Трюмейна, согласился не трогать агентов Спокхаус. По крайней мере, пока те не совали свой нос в чужие дела.