Страница 29 из 75
-Вот так вечеринка, господа! - вдруг пронесся по ее голове веселый и невероятно громкий басистый крик откуда-то со стороны входа.
Она повернулась в ту сторону, чтобы посмотреть, кто еще пришел на ужин к уже точно макаронному мастеру, и, главное, сколько этих гостей было. Гостями, как ни странно, были Вильцед и еще несколько пиратов, на руках несущие в ее сторону огромную деревянную бочку. Помимо мгновенного, разрывающего уши громового "ООООО" со стороны прочих пиратов, что-то только добавляло ей уверенности, что эта бочка была наполнена именно алкоголем. Скорее всего, пивом, элем, или чем-то похожим.
Как и ожидалось, пираты совсем бесцеремонно сдвинули все столы и стулья столовой к центру, взяли из "личного арсенала" повара необходимые сосуды, сняли крышку с одной стороны бочки, и принялись окунать туда, в золотистую пенную жидкость, большие пивные кружки, сопровождая это еще большим шумом. Лилика, уже чувствуя, что попала в самое что ни на есть "пекло", старалась тихо покинуть пиратов, но те слишком много внимания уделяли ей, и уйти незаметно она просто не могла. Они спрашивали ее о самых разных вещах, в итоге только постоянно с большим удивлением опустошая кружки, будто беседы были лишь сопровождением для по-настоящему интересных дел. По прошествии буквально нескольких минут, ее волнение как-то само собой улетучилось, и она даже начала немного веселиться. Ей все еще было по-своему приятно то, как ее присутствие влияло на пиратов, и снова старалась всем их радовать, не унывать, и не забывать, каким ее всегда хотел видеть ее брат, который, как всегда, занимал минимум половину ее внутреннего мира. Зная, как непросто будет им, Синим Попугаям, в Последней Войне, а также осознавая, что весь ее дальнейший путь будет как минимум сложен и опасен, она была уже совсем не против, может даже в последний раз, хотя бы немного повеселиться.
Настоящее веселье началось как раз по пришествию в столовую еще пяти новых пиратов, один из которых и предложил девочке, еще также не зная ее возраста, выпить с ними пива. Такое предложение на мгновение выбило из колеи почти всех, включая и Лилику, и кто-то даже дал пирату подзатыльник, говоря, что ей еще рано пить такие напитки. Вторая волна удивления, и даже восхищения, прошла по столовой почти сразу, как девочка, едва весело ухмыльнувшись, взяла кружку, которую ей заранее принес кто-то из окружающих, набрала в нее до самых краев пива, и, как следует набрав воздуха в легкие, опустошила ее до дна. Когда-то ей уже приходилось пить этот напиток еще на дне рождения Таргота, в результате чего ее либидо едва не "съело" Соккона, и так же ей предлагали выпить пива некоторые друзья из Ренбира, для которых подобное было совершенно обычным дружеским делом. Она считала почти недостойным себя напиваться, думая об этом, как о занятии только для самых потерянных людей, и потому не собиралась много пить теперь. Даже при всем этом, улыбка на ее покрытых пивной пенкой губах была столь лучезарна, что кто-то из пиратов громко крикнул "НАША БОГИНЯ!", что мгновенно подхватили и другие. Думая, не сделала ли она лишнего, так поддержав их компанию своими действиями, она, стараясь все так же, пусть уже совсем смущенно, улыбаться, чуть опустила голову.
Веселье продолжалось еще целых полчаса. Звенела посуда с макаронной закуской к пиву от, уже самого как следует напившегося, повара, и без устали, утопая в веселом гомоне, звенели кружки. Лилику совсем покинула сонливость, а после последних двух кружек она уже переставала саму себя понимать. Тело стало будто легче, но ей было теперь совсем тяжело его двигать. Ее уже немного пошатывало, а ее речь саму прежнюю Лилику наверняка бы теперь до смерти напугала. Она стала слишком открытой, очень много смеялась, шутила, хотя все так же смущалась от постоянных комплиментов теперь уже настоящих собутыльников. В один момент, после того, как кто-то из пиратов решил померяться с ней, сестрой Кацер, силами, вся столовая залилась смехом, когда в противоборстве на руках она в одно движение чуть не перевернула пирата за руку вместе со столом. Все они громко смеялись, и даже Лилика, удивленная силе своего миниатюрного тела, неловко улыбалась. Вильцед, явно выпивший меньше всех среди пиратов в столовой, на всякий случай напомнил девочке про необходимый отдых, на что та решила, как минимум, больше не пить, как бы не хотелось, и как бы не было сложно остановиться. Тем более учитывая, что она уже выпила не меньше десяти литров, что для октолима было эквивалентно примерно двум литрам у обычного человека, даже не учитывая насколько быстрее октолимы трезвели.
Снаружи становилось все темнее, и из окон, ведущих в трюм, внутрь уже почти не пробивался солнечный свет. Все еще веселая и совсем расслабленная от алкоголя Лилика медленно, стараясь не задевать плечами стены, пробиралась к своей каюте, уже не в состоянии даже вспомнить точно, сколько она выпила после того, как пообещала Вильцеду больше не пить. Она была только рада этому, ведь она была правда счастлива, и знала, что, если бы ее семья и друзья были рядом, они бы наверняка к ней присоединились. Дорогие ей люди всегда присматривали за ней, и никто даже не был против ее союза с братом, ее всегда поддерживали и любили, заботились о ее собственном счастье. Именно для этих людей она всегда старалась брать от жизни все, не думать о плохом и всегда быть максимально позитивной. Она верила, что поступает правильно, когда, даже зная о возможной судьбе брата, веселится так, как бы хотел он. Как бы она за него не переживала, он всегда делал все возможное ради нее, и как-то подсознательно чувствовала, что и с его исчезновением он будто отогнал от нее какую-то беду. Пускай пока и не понимала, какую именно, и что навеяло ей такие мысли.
Едва пару раз не споткнувшись о уже развалившихся кое-где по трюму от алкоголя пиратов, сползая по дверному косяку как недавно макароны со стен столовой, которыми пираты весьма активно друг в друга кидались, Лилика ввалилась в собственную каюту, изо всех сил теперь стараясь не упасть, не понимая качается ли это вокруг нее корабль, или у нее просто кружится голова. В таком состоянии она кое-как, не зацепив подволакивающимися ногами ковер из шкуры какого-то белого зверя, подошла к зеркалу, желая перед сном хотя бы очиститься от следов недавней попойки. Конечно, следов этих было слишком много, и разлитое несколько раз на ее платье пиво она никак не смогла бы убрать сама. В один момент, все еще от пьяного бессилия наполовину прикрывая глаза веками, она даже весело качнула руками в жесте «Ура, я это сделала!». Она уже давно и многим доказывала, что вовсе не ребенок, и это было почти клеше для многих ей подобных девочек. Теперь она выпила больше десяти литров пива в компании не менее чем тридцати пиратов на их же корабле. Кто после такого посмеет назвать ее ребенком?
К слову, напились на том корабле тогда абсолютно все пираты, и их смена, которая должна была работать на палубе, тоже почти сразу присоединились к товарищам по попойке. Единственным, кто так и не пришел на пиршество – занятый в то время одним очень важным делом капитан Картофель, настоящее имя которого было Картоль, что звучало не менее странно.
Сон уже застилал глаза девушки, а мысли ее, и без того хаотичные, просто разлетались в разные стороны, как макароны…кажется, я уже упоминал про это. Уже забросив попытки вернуть разум в привычное ей состояние, Лилика довольно громко кинула свое тело, как мешок с песком, на мягкие нары, и почти сразу в них укуталась. Глаза двигались куда-то в сторону сами, голова кружилась, а все тело было будто ватным. Она уже очень давно, с того самого дня рождения Таргота, не чувствовала подобного, хоть в тот раз выпила минимум в десяток раз больше. Даже пираты, как она думала, привыкшие к подобному, после пятого литра оставили ее единственным крепко стоявшим на ногах человеком во всей столовой. Она и сама над этим тогда посмеялась, шуточно думая "Я и вправду теперь взрослее их.", вряд ли подразумевая свой истинный возраст, ведь фактически активна она была всего 16 лет, а остальное время просто проспала.