Страница 30 из 75
В то же время по судну по своим каютам расходились и пираты, все еще весело подгоняя друг друга дружескими шутками и все такими же дружескими подзатыльниками и пинками. Для них все произошедшее имело немного иной вид, нежели для Лилики, так раньше и не слышавшей истории, стоявшей за платьем, которое та недавно надела по совету Вильцеда. Да, на их корабле уже был ребенок, дочка одного из самих пиратов, который тоже недавно покинул сей бренный мир. Девочка часто ходила на корабль к отцу, смотрела как он работает, и всячески своей детской невинностью поднимала боевой дух тогда еще настоящих мужчин, гордых пиратов на службе Ордена, единственных заключивших контракт с последними, оставаясь при этом вне их законов. Те, кого принято называть пиратами, морскими грабителями и разбойниками, они презирали, и всюду с ними сражались, забирая и продавая их имущества с потопленных кораблей. Но именно их боевые свершения вышли для них боком однажды, в той самой морской битве, где капитан Картофель частично потерял зрение, а пошедшие на абордаж брусийцы убили почти половину экипажа Попугаев. Никто не брал ту девочку с собой, и они нашли ее совершенно случайно в трюме, спрятавшуюся в одном из ящиков с ядрами, лишь сказав нашедшему ее отцу «Я хочу быть с тобой, папа! Я не боюсь!». Она не боялась и когда пушечные ядра разрывали корму их корабля, и помогала Попугаям быстро латать дыры, всюду следуя за отцом. Она последовала за отцом и в его последний путь, когда того, во время абордажа, безжалостно зарубили саблей. Конечно, никто не пожалел ребенка, и она умерла прямо на груди у отца, до самой смерти не поверив, что тот ее безвозвратно оставил. Для жителя Последнего из Первых Миров в этой истории не было ничего удивительного, а войны были и остаются самой сутью их существования, и все уже давно к ним привыкли. Наверное, в этом и состоит ирония нашей судьбы – мы стараемся ради себя и близких всю свою жизнь, проливаем пот и слезы чтобы проложить себе дорогу в счастливое будущее. Но однажды все это заканчивается, и нашим планам никогда не дано увидеть свет. Все мы однажды уйдем, и мы должны делать все, чтобы перед этим как следует насладиться жизнью, и помочь это сделать другим.
Как вы уже поняли, прежняя хозяйка нового платья Лилики была правда на нее похожа, и Синие Попугаи точно вспомнили былые времена, представляя на ее месте ту свою старую «дочь корабля», почти никогда не сходившую с него на сушу, и потому были к ней так добры. Теперь же сама Лилика, кое-как повернувшись на бок в самом настоящем коконе из нар, улыбнувшись забавному узору на доске стены перед собой, мирно закрыла глазки, медленно погружаясь в сон. Под убаюкивающую качку, пока судно, качаясь на спокойных волнах чаще всего грозного Моря Орги, приближалось к совершенно новой для Лилики земле, она уже чувствовала, как пересекает некую точку невозврата, но даже это чувство теперь терялось где-то слишком глубоко, и она совсем его не замечала. Возможно последние свои мирные часы она хотела использовать теперь, чтобы как следует отдохнуть, ведь теперь никто и вправду не знал, что ждет ее впереди. Окружающие звуки быстро пропали, заменившись звуками подсознания, которые она так редко встречала, и уже через пару минут ее совсем поглотил сон.
Лилика в самом деле редко видела сны, и еще реже их запоминала. Но в этот раз все было иначе. Вся развернувшаяся перед ней картина, освещаемый летающими вокруг светлячками темный зал со столом, окруженным тронами из различных драгоценных камней, были почти подсознательно знакомы Лилике, но она никак не могла их точно вспомнить. Все это, окружающее ее собственное дыхание в совершенно мертвой тишине, образ существа по ту сторону стола и взгляд его золотых глаз, и вправду были ей знакомы, и она все лучше вспоминала их теперь, пока продолжалась та немая сцена. Она стояла на месте, глядя на восседавшее на золотом троне существо, и оно, так же, смотрело на нее. Этот сон пропадал с каждой секундой все быстрее, так же, как и появился, а где-то на границе сна и яви она могла поклясться, что слышала его голос, но никак не могла понять, что он говорил. Ждал ли он ее теперь, как столетия назад, в том самом зале, или же наоборот угрожал, не желая ее видеть. Нет же. Он лишь показывал ей прошлое, которое принадлежало не ей. Он говорил не с ней, а с тем, чьими глазами она его видела. Не было никаких сомнений, что он сам навевал ей этот сон, как он делал это и раньше и не только с ней. Клинок Власти Золотого Пламени, также известный как Надзиратель Первых Миров. Именно к нему она и направлялась теперь.
И он совершенно точно ее ждал.