Страница 22 из 42
Платок был составной обряда снятия порчи на смерть. Обязательно делалось это НА УБЫВАЮЩИЙ месяц (на растущей луне нельзя, иначе усилишь порчу). Покупали новый платок. Становились возле ворот кладбища в то время, когда привозили покойников. Стоять надо было именно перед воротами, а не на самом кладбище.
Когда провозили покойного мимо порченой (либо порченого) на погост, она обтиралась платком (обтирала своё лицо и руки), а потом на него наговаривала: «Я не в гости пришла, свою смерть принесла. Здесь её получила, сюда её возвратила, а вы, покойники, мёртвым сном спите, болезнь мою сторожите, порчу в гроб положите, на замки заприте, спите, не вставайте, болезнь не возвращайте! Истинно!» После этого возвращались. Платок кидали возле кладбища. Если чувствовали, что помогло недостаточно, то делали это же ещё раз. Хотя в большинстве случаев было достаточно одного раза. После этого, чтобы поставить точку в этом вопросе, брали на себя покуту в виде некоего обязательства семь седьмиц (49 дней) не есть мяса, не пить вина, не курить. Одним словом, взять на себя то, что для тебя нелегко. Эта жертва являлась своего рода молением. Так как праславянское слово modliti означало «приносить в жертву» (отсюда и «моленное пиво», «моленная кутья» – еда, принесённая в жертву), то подобная жертва делала на это время жизнь человека одним сплошным молением. Семинедельный подвиг был сродни семинедельной молитве!
Ещё одним значимым предметом одежды был пояс. Он рассматривался как знак принадлежности к миру людей. Ношение пояса читалось обязательным в повседневной жизни. Пояс образует «круг жизни» человека и отделяет его от внешнего мира. Соответственно, отсутствие пояса, «беспоясность» – знак принадлежности к иному миру. Снимание пояса использовалось при многих магических действиях, связанных с потусторонним миром: при поисках кладов, при некоторых гаданиях, при отбирании спорины.
Пояс являлся самым распространённым оберегом от нечистой силы. Он позволял стать «неуязвимым» в бою. Перед тем как его повязать, отправляясь на войну, на него «клали слово»: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Заговариваю своё тело белое, и закрепляю его крепче железа и булата, крепче меди и уклада, крепче тугого лука и калёной стрелы, и подпоясываю своим заговорённым поя сом, и запираю, и замыкаю в тридевять замков и тридевять ключей, и пускаю ключи в Окиян-море. А возьмёт их щука-рыба, и как щуку-рыбу в море не поймать, так и меня, раба Божьего (имя) николиже не отмыкать. А кто ключи те достанет, тот и отомкнёт. Аминь!» В некоторых заговорах обращались к святым с просьбой опоясать их чудесным поясом: «Батюшка Божий ангел, Михаил-архангел! Затвори мне тело белое, закрепи его крепче стали и булату, красной меди и укладу и подпояшь меня своим златым поясом». Этот заговор также произносили и при ежедневном подпоясывании. Чтобы предохранить себя от нападения злого духа во сне, ложась спать, нужно было перекинуть через себя пояс. Накануне весеннего выгона скота хозяйка сплетала из трёх льняных ниток пояс со словами: «Как этот плетешок плетётся, так, милая скотинка, плетись на свой двор из следа в след, из шага в шаг…» Этот пояс она повязывала на себя, а утром, когда выгоняли коров, зарывала его под порогом дома, чтобы оградить животных от всяких бед.
Выступал пояс также как орудие установления связи между своим и чужим миром. Во время Святок девушки перед сном клали пояс, чаще всего свёрнутый кольцом, под подушку со словами: «Пояс мой, пояс, покажи жениха и поезд». Если поутру пояс был по-прежнему свёрнут кольцом, то считалось, что невеста им «захвачена» и быть свадьбе. Или же хлестали поясом по порогу, произнося те же слова. Вешали на пояс перед сном закрытый на ключ замок с приговором: «Суженый-ряженый, приди отмыкать меня».
В свадебных обрядах молодых связывали поясом, чтобы они «согласнее жили». В некоторых местах невесту вели в баню за пояс, что воспринималось как путешествие в иной мир. Обычно это дело доверялось местному колдуну. В бане он парил невесту, а перед этим вначале перевязывал этим поясом правую руку, ногу и грудь невесты, приговаривая: «Ноги к ногам, руки к рукам, грудина к грудине – на восток». Объясняли это тем, чтобы молодые шли по жизни «рука об руку, нога в ногу». В похоронном обряде после выноса усопшего со двора ворота завязывали красным поясом, чтобы в доме не было других мертвецов. Применялся пояс и для лечения болезней. Так, например, больной лихорадкой находил в лесу осину, кланялся ей и говорил: «Осина, осина, возьми мою трясину, дай мне здоровье». После чего перевязывал дерево своим поясом. Чтобы спина не болела при покосе травы, первый скошенный пучок затыкали себе за пояс.
Нашёл своё применение пояс и в приворотах. Его клали под порог, и когда тот, кого привораживают, переступал через него, на нём завязывали три узла со словами: «Как этих узелочков не развязать, так и нам с тобой не расстаться никогда».
Считалось, что особой силой обладает пояс священника. Им можно поймать витренницу (женского демона), которая вступает в близкие отношения с молодыми парнями, будучи невидимой для других людей. В этом случае нужно было опоясать парня поясом священника вместе с предполагаемой витренницей, вследствие чего она станет видимой и послушной людям.
Рушник (полотенце) как предмет обыденного и обрядового назначения наделялся значением пути, дороги, соединения, связывания, выступал в качестве оберега, имел знаковое и оповестительное значение. Обычно рушник имел белый цвет, который всегда связывался в народе с чистотой, очищением, сакральностью, добром, а следовательно, и защитой от всего дурного. Это и придавало рушнику оттенок святости. Полотенце нашло своё применение в многочисленных обрядах предков.
В родильной обрядности для оберега новорождённого от сглаза его, прежде чем показать чужому человеку, обтирали полотенцем, которое висело на Пасху на иконах. При трудных родах закрепляли под потолком рушник, на котором носили пасху, и роженица для уменьшения болей держалась за него. Рушником связывали молодых во время свадьбы. Происходило это (в одном из многочисленных толкований свадебного обряда) в тот миг, когда они клали руки на непочатый хлеб. В похоронной обрядности полотенце могло служить временным пристанищем души 40 дней. На сороковины её провожали этим полотенцем, махая им с порога. Полотенце клали в домовину усопшего, чтобы он мог утираться «на том свете». При похоронах было принято завязывать ворота полотенцем, чтобы в дальнейшем предотвратить смерть в семье.
В сельскохозяйственной обрядности при посадке капусты, чтобы она выросла большой и крепкой, женщины обвязывали себе голову полотенцем.