Страница 9 из 41
И поймёшь ты тогда: всё, нет для тебя пути назад! Будет это как откровение! Вот тут-то о любви только и можно говорить, когда отступать уж некуда! О той, настоящей ЛЮБВИ! А пути назад нет там, где всё быльём поросло! Где нет «как надо» и «так правильно». Где нет времени, где нет расстояний! Где тебя нет! В общем, безумцам она лишь улыбается! Икарам, дерзнувшим вопреки уютной очевидности пойти.
Улыбкой той помечают Небеса их, в маковку целуют, и светятся они светом неземным. Но именно за то, что ЛЮБОВЬ им улыбнулась да светлой печатью пометила, изгоняет их сообщество. Не любит оно света, от них исходящего! Хоть и маклачит им налево и направо. Само же в темени непроглядной жизнь свою вершит, дела свои делает, словно нетопыри некие – мыши летучие.
Ну да ладно. Много мы с тобой недоговорили в своё время. Вижу, смущают тебя слова мои. О предательстве во имя любви, о Голгофе, являющейся вратами в Сущее. Нет им доверия. И это верно! Не верь мне! Проверь самим собой, пройдя насквозь то, в чём сомнения тебя гложут. И тогда суды свои выкажешь. Так ли оно или эдак. А может, вообще никак? Жалко тебе времени тратить на это? Но это твоя жизнь! Она там, где твои сомнения. Тут пути твои, не пройдя которые, боль свою не изопьёшь. А боль не испив, не повзрослеет душа твоя. Пройдёт жизнь мимо, и начнёшь ты хвататься за каждую соломинку, да поздно будет! Взвесят тебя, найдут лёгким! И отберут у тебя то, чего ты и так не имеешь. Останется одно лишь забвение. Плены в ямище. На века! Где душа даже саму себя не видит и где она один на один со своими мыслями остаётся. Это то, что люди адом называют. Этого-то и боится душа! Так что иди туда, где сомнения твои! Не сомневайся! Чтобы пройти их насквозь! Оттого прибавится тебе! Так что не верь мне! Не верь никому! Иди да потеряй-обрети! Потеряешь ты свои сомнения. А что обретёшь? Исцеление! Большего и не скажешь!
Расскажу я тебе ещё чуток. Всё о том же! Наверное, ты заметил, все сказы мои об одном, о том же самом. Как и сама жизнь всегда одна и та же и об одном и том же. И это несмотря на то, что она никогда не повторяется. Каждый день изо дня в день она одно и то же нам говорит, но всякий раз иное. Только не слушаем мы её, хотя и жаждем слова эти услышать. Ищем их неустанно, но проходим мимо. Каждый день изо дня в день жизнь нам в бесконечном количестве ликов своих одно и то же показать стремится. Вот, на, смотри! Мы же, словно слепые безумцы, не замечаем ничего. Более того, уходим, убегаем, как от прокажённой, от жизни. И побиваем камнями её пророков, ради нас же посланных, в то же время ожидая от неё великих и богатых милостей. Тем не менее жизнь, словно мать, дитя своё любящая, каждый миг идёт нам навстречу с распростёртыми объятиями! Тогда как мы упрекаем её в жестокости.
Только не так оно! Жёсткие мы сами! Кто, как не ты сам, себя же в рамки и загнал? Кто, как не ты, определил себя? И в рамках, тебя определяющих, запер себя же в безысходности? Вот ты поставишь перед собой задачу и решить её стремишься. Но не сходится начало с концом. Либо вообще, либо так, как ты бы хотел. Ни шатко ни валко дела твои свершаются. Не устраивает это тебя. Но почему так получается? Не хватает тебе каких-то знаний, мастроты? Можно и так сказать!
Но в чём она состоит, мастрота та? В некой точности! Нужно быть точным, чтобы «рука не дрожала». Тут-то тебе доброхоты скажут – мол, трудись-нудись, терпение и труд всё перетрут. Да ты и сам об этом знаешь! Вот и начинаешь ты, поплутовав чуть, поторговавшись (а вдруг как и без труда можно, через лазейку тайную), трудиться. Трудишься-трудишься!.. Честно! На совесть. И замечаешь ты однажды что не оттачивается образ дела твоего. И вот ты уже вообще в себе не уверен. Начиная дело, ты вроде как намного больше понимал о нём. Вроде как навыки немалые обрёл, но как-то они не впрок тебе идут. В чём же дело? Задумываешься ты: что не так с тобой? «А может, дело не моё? А может, враги тайные у меня есть?» И благо если ты не отступишь в вопросе этом. Пытать его будешь. Часто иначе бывает. Постучат -постучат в дверь, перед ними закрытую, люди, да в вышецы идут, в начальники. Разменивая тем самым суть на «шапку». Нацепив которую на голову, требовать к себе почитания, уважения и даже поклонения начинают.
Тот же, кто не отступит, кто настойчивым в вопросе том будет, видеть начинает, что оттого образ дела не оттачивается, что мир его, в котором живёт он, неточен! Был бы точен он – всё тютелька в тютельку бы сходилось! И разочарований бы не было. Ни в себе, ни в другом. Обид бы не было. Глядишь, и голод тебя бы не так истязал, как сейчас истязает. А ошибки твои, которые неизбежны, ведь они есть следствие тебя же самого, твоего мира, что есть одно и то же с тобой, не были бы для тебя такими болезненными.
Всяк стремится поступать правильно, то есть на те камешки наступать, которые из-под ноги не уйдут. Вот и стремится он выведать наверняка: что, где, как, когда? Тут-то ему и ярмарка!
Налетай-покупай, выбирай-забирай!
Становитесь быстро в ряд – забирайте всё подряд! На все вкусы и лады вам торговые ряды! Ох и ярмарка! Смотри! Все товары для души!
На ловца зверь бежит! А на покупателя – купец! Хочешь знать, как? Запросто! Хочешь ведать, что и где? Сию минуту! Хочешь быть в курсе, когда? Это к нам!
И кидается покупать «мудрость житейскую» человек. Но пока что, несмотря на богатство предложений на торжище «познаний достоверных» о жизни, единственная точная наука нам дана – мышление задним умом. Это потому, что мир наш неточен! А все эти поучения – что да как, где и когда – заплатки на гнилой мешок. Кольнёшь такой иглой для штопки – и новая дырка тебе! Пополз мешок! Точным опосля свой мир не сделаешь, если он изначально неточен был. Ни достроить, ни перестроить его. Разрушить лишь такой надо, коли ровность худо-бедно обрести хочешь, и заново сотворить. Мир точный! Но что он представляет собой?
Вот смотри, про обиду скажу. Из чего она рождается? А рождается она от несоответствия наших ожиданий с действительностью. Но откуда берутся ожидания те? Корень их в той части души нашей находится, которая память о потерянном рае хранит. В тебе самом он же, получается. Но не только в тебе лишь. Рай вожделенный в каждом человеке находится. Собрав всех и вся, вернуться в него можно. А значит, другой корень твоих ожиданий в каждом, с кем жизнь тебя сводит, спрятан. Заложено в людях для тебя некое обещание возвращения рая утраченного, завет некий! Как и для них в тебе завет тот имеется. Но в силу он вступает лишь тогда, когда в слово он облекается! Когда дано тебе обещание о поприще совместном. Вслух произнесено! Тогда оно урядником и судьёй вам становится. Обоим! Тебе и тому, кто дал его. И если нарушено оно будет тем, кто произнёс его, – тобой ли, им ли, – в укор и жало оно тому тут же станет.
Если же не дано тебе было обещание то, не слились два корешка ожиданий в единый ствол, то что-то неладно с твоими ожиданиями. Ты ждёшь того, что заветом в душе твоей заповедано, но что укладом в юдоли земной, или жизни твоей, не стало! Да не просто ждёшь! Силой нудишь того, через кого рай потерянный тебе показался. А сила та – обида! И становишься насильником ему! Ибо волен человек в путях своих. Никто ему тут не указ. И коли не закрепили вы словом пути ваши совместные, то и спрашивать с него нечего. А все наши «разве не понятно», «это же очевидно» – от лукавого. И лукавство! Волен он, как и ты, пока вы словом не повязаны. Ты же обидой своей – насилием – требуешь от него того, в чём росписи он не оставил. Росписи словом! И тем самым вопреки Богу идёшь, который никогда не насилует человека. Свободу даёт ему! Так и становишься ты богоборцем в обиде своей!
Оттого это всё, что неточен ты! Твой мир, твои ожидания и тот, от кого ты чего-то ожидаешь, – зачастую два совершенно разных мира, между собой мало сочетающихся. Сложи их, и будешь ты удивлён, как такое могло случиться, что ты переложил со своей «больной» головы на его «здоровую», что тот, кто рядом с тобой, полностью тобой выдуман! Он или она иным поприщем идёт по жизни, с тобой не связанным, как бы ни горько это было, а ты его в грёзах своих с собой повенчал иль повенчала. В общем, как в той поговорке всё выходит: нашёл дурак игрушку – лбом орехи щелкать.