Страница 12 из 41
* * *
– Потому что мир ищет самого себя, бежит от маеты и в поисках своих никогда не повторяется! Вот такая загадка без отгадки! Всякий раз новый, но всегда один и тот же! Крутится вертмя мир, и так попробует, и этак! В одном сочетании, в другом. Никак не сходится! Века проходят, а воз и ныне там! И откидывает мир то, что мимо. Не может он себе позволить роскошь такую, как повторяться. Потому и не бывает двух совершенно схожих его проявлений. Так что хоть ты всегда один и тот же, но никогда не бываешь прежним. Помнишь всё, но не узнаёшь ничего, потому как оно уже другое!
Но что же такое настоящее в этой круговерти времени? Замок! Замок к загадке мироздания. Настоящее – это та точка, в которой можно разорвать данность, или ту несуразицу, в которой мы застаём себя. Как сделать то это? Если ты находишься в Суверти, то никак! Здесь, в нашем мире, не хватает одного-единственного камушка! Самого маленького! Размером с ноготь мизинца. Камешка, который нужно привнести в мир этот извне, чтобы он обрёл законченность и полноту. Без него, камешка этого, мир всегда будет с недостатком. И ты есть с недостатком! Неоткуда взять тебе камешек тот! А раз так, то маяться миру, как и тебе, и маяться. И будет в мире сем конец началом, а начало – концом. Вертмя лишь! Скрип-скрип, скрипит колесо то. Скрип-скрип.
Но как же тогда быть? Не верить! Предать слова сии анафеме и начать… да что угодно начни делать. Делай не делай – грех делам твоим! Мимо! Можно ли там, где изначально недостаток, достигнуть полноты? Ну негде взять ту малую толику, которая изменит всё напрочь!
Только ты не отчаивайся и делай! Иди против ветра! На месте не стой! Не признавай, что всё то, что дано нам, в жало дано! Не принимай! Не признавай! Чтобы однажды удивиться: а ведь так оно и есть! Суета сует, всё суета! А пока строй, ломай, учи, лечи. Обнимайся, ругайся, встречайся, расставайся. И вновь встречайся, встречайся, встречайся! И почаще говори другим, что всё то, чем они занимаются по жизни, – муть, мазута, чешуя, лажа, бодяга, сиська, лабуда, мурота, чуха, транда да околесина! В общем, не тем они занимаются! И сами они муть, мазута, чешуя, лажа, бодяга, сиська, лабуда, мурота, чуха да транда. Глядишь, и до тебя дойдут слова твои. Вот тогда бросишь ты все дела свои и дурости себя сполна отдашь. Начнёшь в Настоящее всматриваться! Это и есть ключ к нему, к Настоящему, – взор твой!
Мир наш – что шарик. Вроде как ограничен, но не дойти до границ его. Не было бы у него пределов, был бы он, а точнее, не был бы. Ничто! Которое ни есть, ни нет его! До границ же не дойти, потому что вертмя вертится. Пошёл прямо, вернулся на круги своя, туда же, откуда ушёл. Одним словом, пошёл – никуда не ушёл! Нет прямых путей тут. Не забывай! И ты не прям. Лукав! Даже если хочешь прямо. То есть нельзя тебе не соврать. Говоря правду, ты лукавишь! Сказав по правде – соврал. Хочешь мира – творишь войну. Но тут же тебе дана важнейшая подсказка! Вернуться к себе!
Только вот невнятна нам подсказка эта. Нет в ней строгости, или, как говорят нынче, конкретности. Более того, раздражает она. Ибо ни о чём. Ха! Вернуться к себе! Избито, затёрто, замылено! Но не зазря она. И говорит нам о «вхождении в сердце».
Столь об этом было сказано в разные времена… Тысячи док на поприще сем. Советы дадут тебе, что и как, так и вот так. Только не вяжется что-то. Почему? Нет ответа, нет и привета! Не привечается! Есть лишь догадки с загадок, пророками Божьими нам данными, коих и сейчас немало вокруг. И которых мы же и побиваем за то, что они напоминают нам то, что мы так хотим забыть.
Призывали же и ныне призывают нас пророки всегда к одному – меру блюсти. Что есть одно и то же, что в сердце зреть. Но в призыве том нет побуждения. Иное! Может быть, даже печаль! Ибо если ты пока что впечатлениями наполняешься, или деньгами насыщаешься, или властью себя утешить стремишься, без толку тебя призывать к другому. Мимо тебя пройдёт призыв сей. Потянув за уши, росту ни на вершок не прибавишь. Лишь уши оторвёшь! Пророки за иным сюда приходят. Службу свою сослужить, иногда нам неведомую и совершенно непонятную.
А мы что? Мы живём мы без оглядки. Тянем мир на себя по жадности своей, от голода. Ты, я, он, она. И что на выходе-то получается? Мир от того в разгар входит. И появляются в нём потуга, накал и рачение. Одним словом, напряжение. От того неуклюж он становится. Не у клюжи. Болеть начинает! Помнишь хоть, что «клюжа» значит? От «клюди» слово это. А «клюдь» – краса это, стать, порядок! В общем, от чрезмерной жажды жизни мы мир свой больным делаем. Себя больными делаем. Ведь мир и есть я! Теряет мир стать, красу, порядок. Болеть начинает. Вот и лекарей ему посылает Господь в лице пророков. Возвещают они слово миру о сердце и светят при этом светом Божьим, нетварным. Ярко и безответно. Но в свете том они дотла сгорают сами. Ибо рок есть тот самый зов Божий – огонь испепеляющий. Увы! Увы! И увы! Светя другим, сгораешь сам! Иного пути нет! Можно, конечно, оспорить это, если у тебя есть сто веков в запасе. Никто тебя не торопит! Иди, ищи счастье, стучи во все двери. Я тоже никуда не тороплюсь! Встретимся здесь же через эти сто веков. Ибо вертмя вертится. И никуда не уйти никому! Но кто слово то, о сердце, услышит, тому впрок. А кто не услышит… На нет им и суда нет. Но мир от слова того правится, разглаживается. Клюжим становится!
Иногда, правда, приходится кровь миру пускать, чтобы в чувство привести его. Тогда-то и случаются те беды по меркам человеческим, которые миру во спасение. Увы нам! Наша чрезмерная жажда жизни и есть причина того, что нас в оторопь берёт. По делам нашим. В том числе и несделанным! Поделом!
Но ладно, нелишним тебе будет слово это о пророках – лекарях мира. До кучи всё! К одному и тому же! А может, даже и в утешение. Кто его знает, как оно сложится?
Когда в сердце ты смотришь, то клюжим становишься! Зажигается светильник сердца твоего, высветляет его. И входит в светёлку ту тишина. Уходит маета!
Вот я тут тебе о Вечности с Бесконечностью толкую. Бесполезное это дело в глазах жить спешащих. Но спешка их – от жажды жизни, которая жадность есть! Спешат они, спешат, и… на тебе – болезнь. Что тут делать? Лечиться! Идут болезные по лекарям разным. Одного, второго, десятого теребят – мол, верни мне здоровье! А что те? Они стараются, честно их лечат. Правда, не без своей выгоды. Но как-то не так всё. Вот тут бы болезному и целителю его оглянуться да попытать болезнь: отчего это она так люта? И увидят они, что мир их, как и они сами, неуклюжими стали. Потому и не помогают снадобья чудесные. Им бы сердце своё отладить. И отступит болезнь та. Боль останется, но болезнь-то уйдёт. Если же ты от боли хочешь избавиться и жить в удовольствие, если ты болезнь и боль не разделяешь, то вновь увы тебе! Молодо-зелено, погулять велено! Погуляешь – опыта нагуляешь, вот тогда и слова мои попомнишь. А я пока подожду тебя! Я никуда не тороплюсь! Вертмя вертится! Всё возвращается на круги своя.
Но как сердце ладить-то? Просто сесть и в него смотреть? Можно и так. А можно в Вечность с Бесконечностью начать всматриваться, на языке их держать, в беседе окатывать. Ибо что в сердце нашем? Не зло и не добро! Любовь? Да, любовь! Но не добрая и не злая любовь, не страстная, не смертельная. Не возвышенная, не целомудренная, не ревнивая, не… В серёдке есть лишь одна единица измерения. Вечность с Бесконечностью. Именно ею любовь измеряют и измерить не могут. Знаешь, как в народе эту меру называли? Шиш!!!
Всё это сердце твоё ладить будет, мир твой править! Сомнительно это трезвым, или сручным людям. Не пощупать – значит, ну его! Что же, ходить им кругами и ходить. В болезнях более становиться. Есть время! Вертмя вертится! У них, у сручных, тоже есть сто веков наперёд. Сто веков боли! Все мы однажды до точки дойдём! Вот тогда взор наш сам в сердце обратится. И узрит там любовь, не описать которую, не сказать о ней! Такие вот пути человеческие. К сердцу! Где и есть источник Сущего. Только его испив, можно жажду утолить и перестать жадным быть.