Страница 29 из 32
Напомним, что в глубокой древности катание на качелях в народе воспринималось как некое служение в честь древних богов. Оно воспринималось как обрядовое действие, призванное ввести человека в то состояние сознания, в котором возможна встреча с Горним.
Будучи последовательным в проведении сравнения Спаса и иных традиций, зададимся вопросом: есть ли падения где-либо ещё? Да, конечно есть. Взять хотя бы, к примеру, «Биоэнергетическую терапию» А. Лоуэна. В ней он также рассматривает падения и связывает их в совокупности с возможностью получения полноценной разрядки при любовной близости. Согласно мнению Лоуэна, если человек боится сделать шаг к падению и сдерживает дыхание, то «в кульминационный момент получает лишь частичное удовлетворение».
«Может показаться, – говорится в одной из его книг, – что выражение «впасть в любовь» содержит противоречие, потому что чувство влюблённости – это высокое чувство. Как можно упасть в высоту? Но падение – это единственный способ достичь высокого состояния биологического возбуждения. Прыгун на батуте падает, перед тем как взмыть вверх; он вжимается в батут, чтобы оттолкнуться для полёта. Подъём, в свою очередь, даёт возможность произойти другому падению, которое затем приводит к следующему подъёму. Если оргазм является большим падением, то максимум, который человек ощущает после чрезвычайно удовлетворяющего полового акта, является восстановлением из разрядки. В любви мы ходим по облакам, но это только потому, что ранее мы позволили себе упасть».
Переживаемое чувство разрядки есть изменённое состояние сознания, состояние без боли. Как-то раз нас поразили слова одной нашей хорошей знакомой, которая, испытав на себе ощущения от «тонких игрушек» Спаса, сказала, что теперь она понимает, почему нас так тянет поупражняться. И что испытывая такое, «никакого секса тебе не нужно». Вот как бывает, что кинутое мимолётом кем-то слово ведёт тебя к прозрению. И ведь это действительно так: тонкие работы Спаса вызывают наслаждение, будто ты попадаешь в пространство любви, где просто хочется быть. Сбросив в близости телесную боль, мы становимся душевными, но и чувство полёта – это проявление души. А потому стоит обратить внимание на эти состояния тем, кто желает понять себя и кто хочет обрести свою душу!
К вышесказанному следует добавить одну существенную мелочь, а именно: чтобы обрести чувство полёта, нужно выпустить на Благовещение с ладони птицу, подбросив её к небу. Наставники говорили, что без этакой мелочи непросто «стать на крыло». И действительно, после того как ты выпустишь птицу, в тебе происходит некое изменение. Это, как говорил наказитель, птичий дар полёта. И теперь ты становишься сам как птица.
Состояние полёта и падения связаны также с сотворением нового посредством прохода через смерть. В русской традиции можно встретить былички, в которых рассказывается о том, как после свадебного застолья умирают жених и невеста. В работе В.П. Зиновьева «Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири» есть упоминание о некоем колдуне Кирике Захарыче, который умертвил молодожёнов, когда его не пригласили на свадьбу:
«У нас вот в Ушумуне был Кирик Захарыч. Дак тот умертвлял даже. Не только чё! Свадьба была… А его не пригласили… Когда вечеринку отвели, надо расходиться, они занялись: перво жених улетел, потом невеста, потом поезд. Упали…»
Но после долгих уговоров колдун «ладит» – оживляет жениха и невесту, ткнув в них ножницами, которые он обмочил в воде: «Он поднялся, жених-то, невеста поднялась». Падение здесь связано с представлениями о смерти. В народной традиции смерть вообще рассматривалась как падение («из праха встали, в прах и падём»), а вставание, или стояние – как рождение, возрождение. Знахари на свадьбе через падение новобрачных творили их сызнова для новой жизни. Падение же должно было ввести их в иное состояние, в котором только и можно было сотворить новое. Рассказывая о падении, наказитель подчёркивал то, что люди потому и боятся падения, что оно им напоминает о смерти. Но только она и страх становятся проводниками идущего в Новое. При падении же человек непременно сталкивается и со страхом. Ведь смерть и страх неразлучны. А потому упражнения в падении рассматривались как часть прикладного «кумовства со Смертью и Страхом», где непременно нужно начать всматриваться в них. И они начнут смотреть на тебя.
Многие, правда, скажут: не буди лихо, пока оно тихо, и не стоит даже думать об этом лишний раз, чтобы не навлечь ничего на себя. В подобных взглядах отражается наш запрет на смерть. В традиционном укладе, наоборот, считалось, что думы смертные не от возраста, но от зрелости душевной происходят. Человек, постоянно думающий о смерти, вовсе не находится в предчувствии близкого конца, но в этом мета близости его к вехе возвращения, мета предстояния с мудростью. Также считалось, что при вглядывании в смерть человек быстро обретает зрелость душевную. А потому это действие очень часто использовалось как некое упражнение. В Спасе даже говорили об очищении сознания через думу смертную, что вполне созвучно с высказыванием святых отцов церкви: «Помни последняя твоя, и вовеки не согрешишь».
Да и «походы» в инобытие не более и не менее как за зрелостью мы совершаем, без которой мудрости не обрести. Для души, для её зрелости это благо! Мудрость – залог возврата в Дом свой истинный, а вот для жизни земной – этакий взор в Вечность тяжёл больно уж. «Всматриваясь в Вечность, ты невольно в трепет приходишь, и чем дольше зришь Её, тем больше с лика твоего сходит улыбка. И в какой-то миг ты перестаёшь понимать, то ли жив ты, то ли нет», – говорил нам знахарь. Но это сказано нами кстати, но не напрасно, а мы вернёмся обратно к полёту.
Добрым помощником в обретении чувства полёта было ВГЛЯДЫВАНИЕ В ВЕЧНОСТЬ! Упражнение не из приятных, ибо через минут десять, если ты только не сбежишь, у тебя начинает кружиться голова, и ты начинаешь падать. Но ведь падение и есть полёт! Когда ты долго смотришь в НИЧТО, а Вечность для нас и есть НИЧТО, она охватывает нас и несёт. Мы лишаемся всех опор, так как в Вечности этих опор просто нет, и падаем, то есть летим! Так что попробуйте это упражнение. И если вы даже перед ней отступите, перед Вечностью, то хотя бы увидите в себе запрет на смерть. А он весьма серьёзная помеха в работе с тем, что мы называем изменённым состоянием сознания.
Но вглядывание в Вечность – не такая уж безобидная штука для нас, ЖИВУЩИХ! В Вечности легко затеряться и просто сойти с ума в этом мире. А потому старики говорили, что без Стана туда даже не смей заглядывать. Стан же – это сам Господь Бог! Но обрести его невозможно, когда ты в силе. Тогда тебе Бог не нужен, ибо ты и сам бог. Может быть, только маленько ты в Боге нуждаешься. Чтобы Бог помог тебе, когда требуется, например, сдать экзамен, получить должность, найти невесту, выиграть в лотерею. От такой помощи мы не откажемся, но Бог нам не нужен. Настоящее же, где обретаем мы Господа, как говорили наставники в Спасе, есть наша немощь! И чем больше ты свою немощь осознаёшь, тем больше ты умаляешься. Умаление же приведёт тебя туда, где всё такое мелкое, что между ним нет различия. А это уже Стихия, где тебя Бог и обретёт. Не ты его, но Он тебя! Так говорили характерники!
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается! Долгий путь в Небеса. Но искание Бога в немощи своей было той отправной точкой, с которой начинался и путь в Вечность. Понятно ли это – непонятно, приятно – неприятно, но так в Спасе сказывали, а мы эти сказы на ваш суд вынесли.
Чувство полёта, ощущение раскачивания нашло своё отражение в прикладных работах по выходу из тели. И хотя они не являются целью нашего повествования, для примера стоит рассмотреть здесь пару из них, чтобы подчеркнуть важность ощущения полёта в работе с изменёнными состояниями сознания. То, что имеется определённая связь между нашей душой и чувством полёта, в народе подмечалось очень чётко. Помните, как укачивают маленького ребёнка? А зачем это делают? В укачивании дитя важно именно ощущение полёта. Его душа ещё не плотно связана с телом, и ей очень трудно в этом плотном мире. Для того чтобы переход произошёл более мягко, ребёнка качали и подбрасывали. Но при этом всегда пытались удержать внимание малыша на том, что опасно для него, что может его погубить и не дать ему выполнить свою жизненную Задумь.