Страница 25 из 32
Рисунок 329. Расширение сердца
Но и изменённое состояние сознания зачастую называют расширенным состоянием сознания, в котором для нас доступны иные горизонты. При разверзании девятого сердца обретаются крылья, так говорили наставники в Спасе, и появляется состояние Ясны. А для того чтобы вернуться к исходному, нужно было облиться холодной водой, чтобы в сердце не осталось жара, который мог неблагоприятно сказаться на нём. Девятое же сердце – это истинное сердце. По месту оно совпадало с плотяным сердцем. Его возжигали напоследок, и связано оно было с Горней истотой – Родом.
В то же время чтобы расширенные сердца пламенели, нужно было выполнить некую предварительную работу – зазвучать балабонами. Балабоны – это колокола, коих внутри человека также насчитывали восемь. «Человек что колокольня о девяти колоколах, которая как зазвучит, так окрест луной идёт (всё вокруг дрожит)», – поучали наставники в Спасе. И этому звону весь мир вторит. Частично мы об этом уже упоминали, когда говорили о зыке и балабоне. Восемь балабонов внутри тела нашего скрыты, а девятый – большой колокол, что в себя всё собирает. И этот колокол равнозначен зыбке – колыбели.
Если телесные балабоны просто есть, то большой колокол выстраивали. Восемь балабонов – это: 1) свод черепа; 2) нёбо; 3) нос; 4) левое лёгкое; 5) правое лёгкое; 6) грудная клетка; 7) верх живота; 8) низ живота (рисунок 330). Каждый колокол даёт своё звучание, и им нужно было научиться петь. Начинали снизу и шли вверх. Пускали звук в низ живота и удерживали его там, пока балабон не начинал звучать, что называлось зазвучиванием. А зазвучав однажды, балабон будет звучать всё время. И человек, соответственно, будет звучать всё время. При нужде нужно будет лишь освежить звучание, чтобы «войти в силы» – так говорили наставники в Спасе.
Рисунок 330. Балабоны
Если разобрать звучание балабонами поближе, то выглядит это следующим образом: слегка высунув язык, прижав его губами, издавали звук «м-м-м-м-м-м-м»; при этом наносили лёгкие удары по нижней поверхности живота и здесь же удерживали своё осознание. Так продолжали какое-то время. Завершив звучание, «сбрасывали дыхание». Для чего просто будто бы задували свечу трижды. А перед тем как начать звучать колоколом, дыхание «согревали». Для этого трижды выдыхали на плотно приставленную открытую ладошку широко открытыми устами. Так поступали для каждого балабона в отдельности.
Далее переходили к верхней половине живота. Точно так же высовывали язык, издавали звук «м-м-м» и слегка били открытыми ладонями по верхней половине живота как по барабану – попеременно. Осознание удерживали здесь же.
Для правого и левого лёгких выполняли те же действия: «согревание дыхания», звучание с высунутым языком, барабанную дробь по телу над балабоном, «сбрасывание дыхания» в конце. Для балабабона, относящегося к грудной клетке, в целом постукивание шло в области грудины.
При звучании нёбным балабоном постукивание производили указательными пальцами обеих рук по носогубной складке. Всё остальное в том же ключе. При звучании носовым балабоном барабанную дробь пальцами отбивали в области лобной пазухи, над переносицей. И наконец, черепной балабон «зазвучивали» в том же ключе, лишь только постукивали по голове сверху.
В завершение начинали звучать сердцем, тем самым заставляя «петь» большой колокол. Когда же весь начнёшь петь, то можно и сердца отверзать через «подвиг» (выход за пределы своего Поселенного пузыря; выполнялся «взрывом из своей истоты (сердца) в виде безмолвного крика). В этом случае они наполнятся звучанием, и человек войдёт в силы.
Если же начать отверзать сердца до того, как начнёшь петь балабонами, то это может привести к «пустой голове», или состоянию потерянности, когда вроде как мир и не мир, а нечто невнятное.
Колокола, начиная звучать, выстраиваются в свой порядок с очепом вверху, или сверху вниз. А истоты, возжигаясь, отверзают сердца, которые выстраиваются в обратном порядке – снизу вверх. И здесь для нас осталось много непонятного, но что запомнили, то перескажем. Если сердца – это некие пространства, то колокола – это то, что их наполняет, то есть звучание становится содержанием сердец. Вместе, в неком устремлении друг к другу, они образуют целое. Если посмотреть на нижеприведённый рисунок колоколов и сравнить его с рисунком развёрнутых сердец, то будет видно, как выглядит это устроение и устремление друг к другу колоколов и сердец (рисунок 331). Хотя мы прекрасно осознаём, что во всём сказанном нами больше тумана и неясности, чем чёткого понимания.
Рисунок 331. Колокола развёрнутые
И только после наполнения отверзнутых сердец звучанием имеет смысл овладевать «сбрасыванием семи печатей» с души. Об этом мы рассказывали выше. Разверзание сердец и звучание колоколами является начальным шагом в овладении изменёнными состояниями сознания.
Таким образом, получается, что казачья Харля (пропевание балабонов) была теснейшим образом связана с трясцами, посредством которых «отверзались» сердца. Образ, который мы тут нарисовали, хотя и не без изъянов, но вполне подходит, чтобы стать отправной точкой для того, чтобы задуматься о том, что… А пусть каждый сам задумается о своём либо выкинет всё сказанное без сожаления. Мы же задумываемся: а к чему это нам вообще рассказал старый знахарь? О колоколах, о сердцах, о трясцах? И есть ли за этим что-то, или это была всего лишь его шутка?
Шаг-кобение
Ещё один пласт работ свода Неба был связан с шагом, а точнее, с особенностью перемещений. Шаг здесь рассматривался в совокупности с возможностью достижения изменённых состояний сознания. Эту способность шага в сочетании с дыханием люди подметили ещё на заре веков. Может быть, поэтому шаг когда-то стал своеобразным средством богообщения и богослужения в так называемых архаичных культах, отголоском которых и по сей день является крестный ход православной церкви.
Шаг, который использовался характерными для «разжигания крови», или, как сказали бы сейчас, для разгона психики, выполнялся по кругу – «Чаровному колу». Причём если его применяли в ночное время, то говорилось, что это «прогулка по лунному Чаровному колу». А если шаг использовался в дневное время, то говорили о прогулке по солнечному Чаровному колу. И эти «прогулки» были не только неким образом, но, как говорили наставники в Спасе, человек на самом деле ходил по Солнцу и Луне, обретая их силу. Солнечные «прогулки» выполнялись «по солнцу» – на посолонь, а лунные – против хода солнца, на коловрат, и при полной луне. Круглая луна уподоблялась некоему кругу пляски для предков, входя в который характерный вступал с ними в общение.
Особенность шага в обоих случаях была сходной. Это был обычный короткий приставной шаг на длину ступни. Два шага выполнялись левой ногой с подшагом правой. А затем два шага правой ногой с подшагом левой. Так, чередуя левый и правый шаги, двигались по кругу. При этом держали тело в состоянии «натяга» и раскачивались им слегка вперёд-назад. А если хождение ещё сопровождалось «чародейской песней» («у-а-е» или «у-а-е-о»), то от неё кровь начинала «кипеть» гораздо быстрее и бурнее.
Как и при баланже, хождение по «Чаровному колу» часто сопровождалось внешним участием сподручников для «подъёма сознания». Выражалось оно в тех же хлопках, призванных «возжечь» истоты. Вначале «ходящий» проходил три круга под частые хлопки сподручников, а затем уже проходил ещё девять кругов, где каждому кругу соответствовала своя частота хлопков. С большим успехом вместо хлопков использовался такой своеобразный инструмент, как «колокол». Это были две самые обычные короткие деревянные палки. Отсюда и произошло его название – «кол о кол» (не колокола, но деревянного орудия). Нанося ими удары друг о друга в соответствии с частотами истот (об этом мы говорили, когда рассказывали о баланже), достигали очень глубокого воздействия на сознание сподручника.