Страница 13 из 31
Кстати, подобное отношение к кресту как к выразителю жизни было характерно не только для славянских народов, оно имело повсеместное распространение. У древних египтян иероглиф «жизнь» – «анх» – имел крестообразный вид. Египетский анх – крест с петлёй в навершии – являлся символом жизни, бессмертия; также понимался как ключ к божественному знанию. Вот тут есть некоторые пересечения с тайноведением Спаса относительно креста. Согласно некоторым поверьям, бытовавшим в Спасе, крест есть не кий ключ к Иномирью, что нашло отражение в некоторых прикладных работах, о которых мы расскажем в 3-й части (рисунок 11).
Рисунок 11. «Крест жизни» у египтян.
«Крест жизни» в мировоззрении казачьего Спаса связывался с душой, которая имела сложенный вид, а именно – вид креста (отсюда происходило и другое название креста жизни – «крест душевный»). Вертикальная линия олицетворяла собой тричастие человеческой души: Душу жизненную – Живу, Душу ощущающую – Смагу (характер), Душу рассудочную (Тяму). О них было сказано выше. Горизонтальная линия «душевного креста» – овидь – отражала ещё два состава души, спутников душевных: Душу-птицу и Душу-тень.
Первый – это Душа-птица, или Ведогонь, известная ещё как Тело сновидений, или Сорочья душа. Традиционно душа-Ведогонь располагалась справа, ближе к подмышке. Во время сна она отправлялась странствовать по иным мирам и светам. С Сорочьей душой было связано множество «хитрых» приёмов казачьего Спаса. К примеру, характерники могли пользоваться Ведогонью с целью сбить с толку своих противников. При этом они, оставаясь в одном месте, могли появляться одновременно и в другом. С Сорочьей душой связаны представления об обо роте и оборотнях. Известные многим воины – берсерки и волкодлаки – слыли непобедимыми из-за своей способности к обороту. На самом деле, раздевшись по пояс догола, они принимали облик зверя. И даже если внешне они были сами собой (хотя, конечно, было когда-то и умение обращаться в животных в яви), то неистовство и сила их становились подобными медведю (бер) или волку. Память о подобном обороте осталась в языке в слове «оголтелый», то есть оголивший тело. В современном понимании оголтелый – бешеный, неистовый. Данное обстоятельство полностью сообразуется с мифологическими представлениями: ведь раздетость – знак, как говорят люди учёные, ламинального (порогового) состояния, положения между мирами, что как раз и служит предпосылкой к обороту. В традиции Спаса ламинальность называли Межой, Мжой, пограничьем, укрáиной, «ни здесь, ни там» (об этом чуть ниже). А раздетость часто применяли для «перехода» – «оборота», как модно сейчас говорить, в изменённое состояние сознания в многочисленных обрядах.
Второй состав – Душа-тень, Сень, или Образ. Она остаётся в творениях рук человеческих, в его следе на земле, в его изображениях, в его одежде. Даже упавший волос и человеческие выделения несут в себе часть Души-образа. Понятие «тень» для наших предков – это то, что уходит, отделяется от тела. С ней связывали такие действия, которые сегодня известны как симпатическая парциальная магия. При магическом действии руководствовались таким подходом: что сделаешь с частью предмета, то произойдёт и с самим предметом. Сказанное очень широко применялось как при порче, так и при лечении людей.
Тень – заместитель, двойник человека, частица его души. Представления о тенниках (сенниках) как о некой самостоятельной частице, которая может отделяться от человека, определили отношение к тени как к мифологическому существу, связанному с потусторонним миром. Умение магическим путем менять местами своё тело и тень, «переводить» на сенника свои физические ощущения – характерная черта ведьмы и колдуна; чтобы их обезвредить, считалось в народе, нужно было ударить осиновым поленом по их тени, ибо там была их уязвимость. Если же ударить самого колдуна или ведьму, то они не будут испытывать боли. Обладали схожими способностями переноса ощущений на тень и казаки-характерники, которые благодаря таким способностям могли в леднике сидеть, что в бане натопленной.
Так как тень может всё рассказать о своём хозяине, то через неё можно было прочесть мысли какого-нибудь человека, для чего нужно было постоять на том месте, куда падала его тень от нарождающейся луны или молодого месяца. Только очень важно, чтобы больше ничьи отражения на эту тень не падали и ничьи ботинки её не топтали, а сама тень лежала на очень ровной поверхности.
Тень бывает злобной по отношению к своему хозяину: она наваливается на человека, который «играет» со своей тенью, – например, нарочито меняет положение рук, заставляя меняться свою тень. Поэтому детям не разрешалось баловаться своей тенью, чтобы она во сне не напала на них. Нельзя было выливать грязную воду (после купания ребёнка, обмывания покойника) на свою тень, чтобы не навлечь на себя несчастья. В традиции различают тень как двойник души (Сень) и тень как двойник тела и предметов (Сенка). Тенью-душой, помимо человека, могут обладать животные, деревья, камни, что придаёт им особую магическую силу. При должном навыке вполне можно передать нечто с себя на их тень. Но в то же время их тень, считалось, небезопасна для человека. Особо опасна тень одиноких деревьев с раскидистой кроной: человек может потерять свою Сень-душу, которая будет блуждать по свету самостоятельно. Также было поверье, что чужая» тень может проникнуть в голову человека через его глаза и по мутить ему разум. Наоборот, тень от храма обладала защитной силой.
Согласно народным верованиям, то, что происходит с тенью человека, должно произойти с ним самим, поэтому запрещалось вставать на чью-либо тень, чтобы не повредить человеку; участники обрядовых обходов шли лицом к солнцу, чтобы не топтать свои тени. Верили, что тень может покинуть человека перед его смертью, и некоторые способны были видеть, как тень стояла какое-то время около умирающего. По тени гадали о скором будущем: в сочельник во время ужина один из домочадцев выходил во двор и через окно смотрел на сидящих за столом: человек, который не отбрасывал тени, должен был в текущем году умереть. Кое-где было принято наблюдать за своей тенью при первых лучах солнца на Ивана Купалу: если при этом тень была целой, это знаменовало хорошее здоровье на весь год.
Подобные представления нашли отражение в многочисленных обрядовых действиях предков. Так, чтобы изгнать какого-либо человека из своей жизни, «ловили» его тень, прикалывая её булавкой или придавливая камнем. После того как «нелюбый» уходил, его тень выметали, а мусор выбрасывали, предварительно плюнув на него. Чтобы, наоборот, привязать к себе кого-либо, его тень, падающую на себя, прикалывали булавкой. Чтобы победить в споре, нужно было наступить тени супротивника на горло, да так и разговаривать, не сходя с места. Делалось это и для того, чтобы в целом «взять в свои руки» того, над кем хотел верх держать.
Представления о тени как о двойнике человека объясняют её использование в лечебных обрядах: больного горячкой выносили в солнечный день во двор, клали на широкую доску и углём очерчивали его тень, после чего доску сжигали. Бытовало поверье, что тень человека может быть источником его болезни, в результате которой он худеет, слабеет и сохнет. В этом случае считали необходимым «вынуть» из Сени человека болезнь и уничтожить её. Для этого больного ставили к стене, чтобы на ней обозначилась его тень, которую обкалывали булавками и об водили мелом или измеряли ниткой. Нитку сжигали, а булавки клали на порог, прося Сень забрать свою болезнь. При лечении некоторых болезней знахарка в трёх местах ударяла ножом или топором по тени больного, чтобы «отсечь» от него виновника болезни. Для лечения от испуга отрезали крест-накрест с четырёх сторон кусочки ткани от рубашки больного. Брали землю с четырёх сторон, начиная с места, где падала тень макушки больного. Далее тканью с землёй окуривали больного так, чтобы он глотал этот дым.