Последний император

Августейший император был приятно удивлён тем, что к концу августа закончился не балтийский поход, а сама война. Естественно, за подобными успехами поплелась вереница награждений, торжеств и народных гуляний. Весь Рим праздновал великую победу, а его героев встречали овациями и бесконечными тостами и пирами (германская традиция переселенцев) в их честь!

Всеобщее счастье, впрочем, длилось недолго, ведь на следующий же день, под шумок, был введён манифест Валентиниана «Победа неизбежна». По сути, комплекс действий по дальнейшей милитаризации всего общества, но уже по прусскому образцу, цель – сломать ориентализм и пацифизм (как это часто бывает, лишь формальный повод к действию), те тлетворные тенденции, что заметил среди общества августейший император, а также модернизировать и усилить армию. Господствующий в умах принцип «государство с армией» должен быть заменён на «армия с государством».

Деятельный по своей природе, он начал милитаризацию Римской империи в точном и полном смысле этого слова. Некоторые шаги, такие как введение воинской повинности, были уже давно сделаны, однако всё ещё оставалась несделанная работа.

В частности, слабыми темпами шла идеологическая обработка общества. Поэтому, пользуясь полностью подчинённой своей воле церковью, недавно созданным государственным аппаратом цензуры и пропаганды (в рамках соответствующего министерства), а также новейшими техническими достижениями, он организовал массовые мероприятия.

На каждом видном месте были памфлеты, плакаты и прочие средства донесения информации, которые были призваны культивировать милитаризм и откровенную военщину. Подвиги солдат и успешные действия генералов массово освещались в прессе, в обществе воспитывалась военная истерия.

Все вокруг – враги, и судьба у них одна – подохнуть в навозной яме, что зовётся братской могилой, тогда как мы, как истинные мученики, попадём в рай. Но постойте с выводами, ведь это было только начало… бесчисленные театральные представления с откровенной военной повесткой, молодёжные организации, призванные воспитать патриотизм и дисциплину, а также другие культурные и общественные мероприятия.

Император и раньше был готов на самые крайние меры, чтобы осуществить свои поистине наполеоновские планы на этот голубой шарик, но на этот раз он превзошёл сам себя. Тот градус неадекватности, что он старательно воспитывал в обществе через полностью подконтрольную сферу масс медиа, был поистине ужасающим, но более страшным было то, с какой скоростью этот пожар распространялся. Что уж говорить, он даже библию переписал с нуля, чтобы и она тоже укрепляла в обществе два главных столпа его внутренней политики – милитаризм и патриотизм.

Однако одним только распространением в массах милитаристской и патриотической истерии он, разумеется, не ограничился. Вся та масса предприятий тяжёлой, а также лёгкой, промышленности, что он августейший император создавал столь долго и с таким усердием, легла в основу его военно-промышленного комплекса.

Постепенно эти предприятия переходили на полный государственный контроль, выполняя почти исключительно военные заказы. Иными словами, это была спланированная с самого начала акция, не оставляющая всяческой оппозиции и шанса на сопротивление замыслам великого и ужасающего Валентиниана.

Тем более, что массовое расширение армии за счёт малоимущих слоёв и загрузка промышленности крупными военными заказами стимулировала экономику, вызвав бурный рост во многих отраслях.

Сама же военная машина, в рамках новой кадровой политики, получила серьёзный апгрейд. Для начала, были созданы различные военные академии, а также расширены старые, дабы удовлетворить запросы быстро растущей армии на качественные офицерские кадры. Военные же учения, а также постоянные манёвры и ротация кадрового состава, позволили заполучить значительный военный опыт недавно расширенному офицерскому корпусу, равно как и солдатам.

У сей симфонии была лишь одна проблема – пока что продвигаться дальше на восток было весьма чревато, а потому было решено обратить внимание самой могущественной военной машины на другие направления, в том числе на запад и другие дальние рубежи. Колонизаторский пыл Валентиниана, ранее ограничившийся лишь созданием укреплённых форпостов вдали от метрополии, теперь получил новый импульс…

========== Глава 50. Эпатаж. ==========

Колонизаторский пыл Валентиниана, разумеется, требовал удовлетворения, равно как и его растущая промышленность требовала всё новые рынки сбыта и источники ресурсов.

Как он мог устоять перед таким искушением, когда он знал, что буквально в нескольких днях пути по морю от Гадеса находился настоящий Клондайк, только и ждущий своего завоевателя? Разумеется, не мог.

Потому он тут же снарядил экспедицию из 30 кораблей и 10 тысяч морской пехоты. Вручив им новейшие и важнейшие навигационные разработки – секстант, магнитный компас, секторный лаг (не тот, что у вас появляется при запуске Киберлага) и карманные часы. Не считая других важнейших достижений в морской навигации, конечно, но, так как они касаются весьма сложных и требующих определённых познаний в физике (которых у автора, естественно, нет), то мы их подробно упоминать не будем, ограничившись лишь реверансом в их сторону.

Итак, не обделив экспедицию с материальной стороны (в первую очередь, снабдив её наиболее мощным оружием, каким он только располагал, то есть, оспой), он приступил к поиску того отважного безумца, что согласится плыть в полную неизвестность, неся на себе ответственность за более чем 10 тысяч душ.

Впрочем, такой авантюрист быстро нашёлся – буйный сын из семьи одного известного сенатора, сумевший снискать у своего отца лишь гнев и ярость изнасилованием собственной младшей сестры (при том, что у него была жена и дети, а ему самому было далеко за 30), удачно подвернулся императору.

Довольно опытный моряк, участвовавший в морских операциях против Лазики, Эфиопии, Лахмидов и прочих государств Аравии, имевший опыт борьбы с пиратами… иными словами, отличный кандидат. К слову, сам Валентиниан был сильно удивлён тем, насколько ему повезло.

Ему ведь буквально на блюдечке подали необходимого для экспедиции руководителя. К слову о нём, его звали Гнеем Випсанием Серраном и его хотел собственный отец казнить за изнасилование младшей сестры (после Константина и женщину, и мужчину сжигали заживо, если женщина не сопротивлялась).

Буквально пара дней отделяла этого моряка и его жертву от незавидной участи, как вдруг император заинтересовался этим делом лично, после чего, подкупив и жениха, и семью, просто обручил их (предварительно оформив развод Гнея с его прошлой женой, которую взял под опеку вместе с детьми).

Возможным этот неестественный с точки зрения природы брак стал благодаря тому, что, будучи прогрессивным человеком, Валентиниан допускал возможность брака и между близкими родственниками. Воплотил свои убеждения в жизнь император, разумеется, под шумок (а кто бы подобное одобрил?), причём тогда же, когда он проводил унификацию, чистку и расширение всего римского права в рамках нескольких кодексов.

Сделав всё для того, чтобы этот случай не стал достоянием общественности, он обручил родных сестру и брата (двоюродные же могли жениться без каких-либо законодательных препон ещё с I века до нашей эры, просто этим двум не повезло) в сельских окрестностях Неаполя.

Сразу же после этого, проведя лишь день в браке, они развелись. Девушка, в глазах всех остальных, так и осталась непорочной (что было наиболее важным в глазах её отца). Её отъезд в Неаполь с братом же был воспринят всеми как провождение брата на войну (к тому моменту его уже утвердили руководителем экспедиции).

Разумеется, в результате этого мнение публики о ней сменилось с нейтрального на положительное. Горе-насильник же, почему-то всё ещё неотменённый, отплыл из Неаполя в Гадес, где его на приколе ждала участь похуже любой казни – пребывание в течение долгих недель в плавучей тюрьме, в страшном ожидании того, что уготовила для него абсолютная неизвестность.