Страница 31 из 53
Пускай эта атака и была крайне неэффективна и ничего, по сути, не принесла славянам и их союзникам, но своим упорством и боевым безумием они серьёзно деморализовали даже ветеранов. Взбешённый этим фактом, комендант крепости приказал выбросить последние останки варваров в море, хотя и, по большей части, для собственного успокоения, нежели для выправления сложившегося положения вещей.
Впрочем, стоит уделить внимание и тому, что произошло после высадки десанта в бескрайних степях Сарматии. Успешно высадившись на берегу Меотийского болота, они принялись за постройку временного лагеря, чтобы далее начать постройку постоянной римской опорной базы на одном из важнейших стратегических пунктов на Данаприсе, где им полагалось дожидаться подкрепления от Юлия. Впрочем, всё с самого начала пошло не по плану.
Юлия задержали у стены постоянными набегами осколки некогда великой гуннской орды, вернувшиеся в местные степи после многочисленных поражений от других племён, а также от римлян. Мстя за давние обиды, они яростно препятствовали со всей своей искусностью попыткам Юлия высунуться за оборонительный рубеж.
В это же время десант, колонны которого слишком сильно растянулись, был разбит степняками на отдельные автономные части, лишённые какой-либо коммуникации между собой и регулярной армией, находившейся всего в паре сотен километров от них.
Лишённые обоза, а вместе с ним боезапаса и провианта, они, впрочем, ещё долго сопротивлялись, надеясь на поддержку от Юлия, но к тому моменту он всё ещё был сильно занят постоянными стычками с гуннами, увлёкшись борьбой с ними. В результате, вскоре даже тот запас пороха, что был при себе у солдат, иссяк, а вместе с ним и всякая надежда на выживание.
Как можно понять, жалкие остатки от двадцати тысячного десанта, оставшиеся после многочисленных вспышек эпидемий и массового голода, были перебиты кочевниками. Это была настоящая катастрофа. Непобедимая римская армия была поголовно вырезана безжалостными властителями степей.
Они даже не стали уводить солдат в рабство – их просто перебили, всех до единого. Юлия, как главного виновника этой трагедии, наказали довольно жестоким способом – матери погибших солдат забили его насмерть камнями, совершив самосуд.
Несмотря на то, что Валентиниан попытался смягчить народный гнев, в некотором роде даже преуспев в этом деле, Юлий сам вышел к плачущим матерям погибших на чужбине солдат, осознавая то, что подобный позор ему уже ничем не смыть, кроме как собственной кровью. В результате произошло то, о чём уже упоминалось выше.
Впрочем, самого Валентиниана тогда беспокоило немного другое – маленькая победоносная война, обещавшая гигантские территориальные приобретения, постепенно превращалась в театр глумления «варваров» над «цивилизованными» римлянами. Ему срочно была нужна громкая победа…
========== Глава 43. Наступление в исступлении. ==========
Как можно догадаться, обеспечить её вызвался Аэций. Ему было поручено разгромить всех славян, расположившихся между Сиевом и Вистулой. За защиту этой территории отвечал один из дуумвиров, являвшийся королём бывшего венедского царства.
То есть, по сути, Аэцию поручили разгромить одного из двух основных участников Конфедерации, чтобы дестабилизировать, а впоследствии и развалить, её изнутри. Подначиваемая императором и его агентами проримская знать, недовольная конфискациями в пользу военной казны и сосредоточением власти в руках дуумвирата, воспользуется недовольством населения всеобщей мобилизацией и применением тактики выжженной земли, чтобы свергнуть власть установившегося дуумвирата.
Разумеется, как только два царя, что как-то сумели титаническими усилиями объединить славян в единое государство, погибнут, Конфедерация попросту развалится, не сумев побороть своих внутренних и внешних врагов на фоне политического кризиса.
Таким образом, получив внятные и вполне конкретные директивы, Аэций форсировал Вистулу, а затем выдвинулся со своим корпусом вглубь территорий бывшего венедского царства вдоль реки, в соответствии с составленным им на генеральном совете штаба планом. К слову о нём.
В соответствии с планом первый корпус Барба должен был форсировать Сиев, чтобы затем связать боями расположившиеся за ним славянские дружины. В это же время на венедском побережье высадятся сразу оба десанта, после чего они двинутся вдоль Вистулы в сторону третьего корпуса, оставляя на переходах через реку гарнизоны, повторяя тем самым за Аэцием.
Как только он и десант встретятся славяне между Сиевом и Вистулой окажутся в полном окружении. Это будет сигналом для проримской знати к открытому восстанию. Воспользовавшись тем, что первый дуумвир был окружён со всем войском, они убьют второго, а затем низложат власть Конфедерации. К этому моменту Аэций уже должен будет ликвидировать образованный его умелыми манёврами котёл.
Чтобы отвлечь её союзников и не дать им соединиться со славянами, Себастиан и преемник Юлия, Флавий Петроний Максим, должны усилить свой напор на них. Второй же корпус, расположившийся в Тире, должен был форсировать Тирас, а затем связать боями войско Ардагаста. Начали действовать первыми, как и полагается отвлекающим, вспомогательные корпуса.
Итак, начнём по порядку. Петроний Максим, получивший должность командующего вспомогательным корпусом, унаследовал и то положение дел, которое осталось после отзыва Юлия. Оный, к слову, практически полностью уничтожил степных кочевников, почти преодолев их яростное сопротивление.
Однако передышка, которую они получили после его ухода, вызвавшего приостановление всех военных действий против них, позволила им перегруппироваться и возобновить эффективную борьбу. Впрочем, их ресурсы уже давно были исчерпаны, и это был скорее предсмертный рывок, чем реальная угроза римским позициям в регионе.
Так что прибывший с подкреплением в виде 30 орудий и 3 тысяч союзной кавалерии Петроний Максим, получив в руки первый вспомогательный корпус, без особого труда вытеснил недобитых степняков далее на восток. Оставив гарнизон, он повернул на запад, после чего с боем форсировал Данаприс и молниеносно ударил в тылы Ардагаста…
Далее повествование идёт от лица Себастиана:
– Докладывай, – Себастиан, явно недовольный сложившейся ситуацией, грозным басом приказал посыльному передать столь необходимую ему информацию.
– Так точно! Господин Агриппа велел мне передать вам, что он и его батальон находится в тяжёлом положении и ему срочно требуется помощь. Цитирую: «Патронов катастрофически не хватает, ядра и картузы вот уже как неделю назад кончились, вынужден был при отступлении пожертвовать двумя пушками, так как они увязли в болотной трясине. Лошади страдают от холода и непригодного подножного корма». Доклад окончен! – буквально пропел за один вздох докладчик, стоявши неподвижно в стойке смирно.
– Ясно. Передай ему, что к нему уже отправлена стрелковая бригада с колонной припасов, а до тех пор я велю ему стоять насмерть на текущих позициях, – Себастиан, состряпав угрюмое лицо, гневно повелел посыльному.
– Так точно! – Отдав честь, легионер спешно ретировался из палатки Себастиана, изо всех сил молясь и надеясь не оказаться тем, на кого выпадет доля быть его грушей для вымещения злобы.
– Ты уверен, что стоит так разбрасываться почти исчерпанными резервами, господин? – вежливо спросил у Себастиана его советник.
– Если третий батальон сейчас отступит, то образуется гигантская зияющая дыра на фронте, которую мне нечем будет прикрыть. Я не могу так рисковать, когда нам всего то и нужно, что просто продержаться ещё неделю, ведь подкрепления уже в пути, – оправдывался перед своим советником Себастиан.
– Ты прав, конечно же, но если судить по последним донесениям, то вражеское наступление почти выдохлось, – соглашаясь с железными аргументами командующего, советник, тем не менее, возразил Себастиану. К слову, он был единственным среди всего войска, кто вообще отваживался спорить с ним. Вероятно, эта храбрость связана с тем, что он являлся весьма уважаемым и авторитетным офицером в отставке, являясь, помимо того, ещё и его хорошим другом, совету которого командующий всегда доверял. Не мудрено, что Себастиан прощал ему незначительные препирания и некоторую критику.