Страница 9 из 13
Глава 2. Сыновья уходят в бой
Отчее дело
Три старших брата не пожелали покидать Россию. По довольно простой причине: несмотря ни на что им было понятно, что империя обладает громадным потенциалом.
Управляющий делами Артиллерийского комитета генерал-лейтенант Снессорев рассказывал потом: «Людвига Нобеля отец готовил в архитекторы; но переполох, вносимый казенными заказами в частную промышленность, скоро вслед за окончанием восточной войны разорил все семейство: отец выселился в Швецию, оставив сыновьям по 2000 рублей, друзей и добрую славу. Основываясь на этих элементах, Людвиг Эммануилович решил продолжать дело отца, так как на этом поприще друзья и добрая слава отца могли быть ему долго полезны. Чего только он не строил, чего не передумал! Артиллерийские снаряды, лафеты, ружья, пушки, паровые машины и сооружения, подводные мины, опреснительные приборы, организация заводского труда, образование заводских рабочих и многое другое».
Кризисное управление раздавленного собственной непомерной величиной и огромными кредитами отцовского предприятия было доверено двадцативосьмилетнему Людвигу. Старший брат Роберт, при всем своем самолюбии, против этого особенно не протестовал: наследство совсем нельзя было назвать завидным, поскольку состояло оно исключительно из долгов. Чтобы с честью выйти из ситуации, требовались спокойствие и холодный расчет, коими взрывной Роберт не обладал в принципе. Зато оба этих качества прекрасно сочетались в Людвиге.
Людвиг Нобель
К тому времени это был уже отнюдь не юноша, а солидный предприниматель, по-русски – купец. Людвиг уже был женат на двоюродной сестре по материнской линии Вильгельмине Алселль, которая даже успела родила ему первенца, нареченного Эмануэлем. Брак был счастливым, и никакие производственные или экономические сложности не могли омрачить радость молодоженов.
В 1860 году Роберт и Альфред, дабы не мешать семейной жизни брата, сняли для себя несколько комнат в доме генерала Мюллера. Если верить расходной книжке, которую весьма скрупулезно вел Роберт, аренда была очень дорогой, за 4 месяца Нобели заплатили 233 рубля 33 копейки. Такая роскошь не совсем понятна, учитывая, что во всем остальном они вели крайне спартанский образ жизни, укладываясь обычно в один рубль в сутки на двоих. При этом наиболее крупные траты, не считая аренды, касались счетов за лечение постоянно чем-то болевшего Альфреда. Тут братья не экономили.
Здоровье у младшего Нобеля было действительно слабое. Его постоянно преследовали несварение желудка, простуды, головные боли, и всё это обычно сопровождалось приступами жестокой депрессии.
Роберт и Альфред, как могли, помогали Людвигу в работе на заводе. Роберт в качестве архитектора руководил установкой в Казанском соборе отлитых на отцовском заводе оконных решеток и чугунной ограды. Он переоборудовал большой пароход «Крылов», плававший в окрестностях Петербурга, в пассажирский лайнер. Больших барышей он не принес, и Роберт даже предлагал переделать его в плавучую лесопилку. Но тут Альфред нашел под Петербургом залежи огнеупорной глины, и братья решили заняться производством огнеупорного кирпича и терракотовых декоративных фигурок. Тогда же, в 1860 году, Роберт познакомился со своей будущей женой, дочерью богатого финского торговца Карла Леннгрена Паулиной Софьей Каролиной Леннгрен.
Все проблемы с отцовскими долгами можно было решить одним махом, если удалось бы добиться от правительства выполнения данных им и документально заверенных обещаний. Даже просто согласие с ними уже могло существенно помочь делу и разрядить обстановку. Поэтому уже 2-го января 1860 года Людвиг подал лично царю, с копией – Великому Князю, чрезвычайно дипломатично составленную петицию, в которой он нижайше просил признать, что завод его отца сослужил в тяжелое военное время огромную службу Российской империи и был расширен в расчете на гарантированные крупные государственные заказы.
Судя по бумаге, завод был готов взять на себя выполнение практически любого задания, связанного с металлургией или крупным машиностроением. Людвиг просил хотя бы признать в полной мере долг в размере 400 000 рублей, которые, по заказу Морского министерства империи, ушли на обустройство производства мощных паровых машин и гребных винтов.
В ответ правительство недвусмысленно дало понять, что сын за отца не отвечает, и царь Александр не станет исполнять обещаний царя Николая. И что ни на какую компенсацию, ни на какое признание долгов, по крайней мере в ближайшее десятилетие, рассчитывать не стоит. Не принесло результатов и обращение за помощью в Министерство иностранных дел Швеции. Шведскому королю не было никакого смысла ссориться с хоть и побежденным, но все еще чрезвычайно мощным соседом из-за разорившегося подданного.
Три последующих года Людвиг потратил на то, чтобы, перебиваясь с одного частного заказа на другой, по возможности разобраться с кредиторами. Наконец, в 1862 году, когда бремя долгов значительно ослабло, чтобы закрыть вопрос окончательно и бесповоротно, братья с согласия кредиторов продали отцовское предприятие инженеру Голубеву, который немедленно переименовал его в «Сампсоньевскую механическую фабрику инженера-технолога Голубева». Продажа прошла успешно, и после раздачи денег у Людвига осталось еще более 5000 рублей.
Теперь, когда главная миссия была выполнена, Людвиг вполне мог покинуть страну. Но к тому времени он уже прожил в России более половины своей жизни, знал русский язык в совершенстве и не мыслил нового бизнеса нигде, кроме как в России. Тем более, что в российских предпринимательских кругах у него сложилась репутация уважаемого бизнесмена.
В условиях послевоенной инфляции 5000 рублей было не таким большим капиталом, но их хватило на то, чтобы сначала арендовать, а чуть позже – и купить на Выборгской стороне маленький котельный и чугунно-меднолитейный заводик. Новое предприятие, на которое возлагалась почетная обязанность вновь воскресить шведскую славу Нобелей в Российской империи, предприниматель назвал в свою честь: «Машиностроительная фабрика Людвига Нобеля». Соседями ее были, с одной стороны – государственный сахарный завод, с другой – фирма эстонского немца Артура Лесснера. Последняя занималась тогда производством станков, прессов и паровых машин. Воистину, не выбирай место, а выбирай соседей: Лесснер и Нобели великолепно сошлись и впоследствии не раз помогали друг другу.
Между тем империя постепенно восстанавливалась и набирала новую силу. Это самым непосредственным образом затрагивало отечественных предпринимателей. Отмена в 1861 году крепостного права привела к тому, что сотни тысяч, если не миллионы освободившихся крестьян, решив променять тяжелый крестьянский труд на более экономически выгодный наемный рабочий, бурным потоком хлынули в город.
О необходимости отмены «крепости» сам Людвиг говорил еще в начале своей «антикризисной деятельности» на отцовском суперзаводе. В 1859 году он напечатал в «Журнале для акционеров» две статьи: «О медленности развития механической промышленности в России» и «Несколько соображений о современном положении русской промышленности». Швед Нобель говорил в них о том, что крепостное право является одним из основных тормозов, которые не дают российской промышленности и экономике нормально развиваться. Ибо нормальное производство без квалифицированных рабочих кадров построить невозможно. А взяться этим кадрам просто неоткуда, ибо девять десятых потенциальных рабочих насильно удерживаются в крестьянских хозяйствах.
К середине 1860-х годов император Александр II благополучно забыл о секретном приложении к Парижскому мирному договору, и крупные заказы вернулись на российские фабрики. Более того, в соответствии с особым циркуляром от 1866 года, все детали и комплектующие для наиболее бурно развивающейся железнодорожной отрасли должны были быть исключительно российского производства. Наиболее благоприятно это сказалось на состоянии Путиловского завода, на котором собирались российские локомотивы, но и Нобелевскому предприятию благодаря протекции старых друзей что-то перепало.