Страница 8 из 13
Вскоре на мине подорвался разведывательный корабль англо-французской эскадры. Командовавший балтийской эскадрой коалиции сэр Чарльз Нейпир приказал выяснить природу минного заграждения. Следующему разведчику удалось выловить одну из мин, и она взорвалась уже на борту. После этого ни один из вражеских кораблей не рисковал подходить близко к базе северного флота России, а сам Нейпир доложил руководству, что «любое нападение на Кронштадт силами флота абсолютно невозможно».
Постановка мин Нобеля под Кронштадтом, с акварели Э. Нобеля
В 1855 году на поставленных далеко от берега легких минах Нобеля подорвались четыре английских судна: пароходофрегат Merlin и пароходы Firefly, Volture и Bulldog. Минный успех так воодушевил царское правительство, что оно тут же, по горячим следам, подписало с Нобелем еще один контракт на 116 000 рублей. По нему Эммануил изготовил 260 мин для защиты подступов к Або и 900 – для Свеаборга. Мины были ешевые, тонкостенные, порох в них, которого и так было всего 4 килограмма, частенько промокал и терял свою взрывоопасность, но их было так много, что адмирал Нейпир категорически отказался атаковать защищенные минами города.
При этом отнюдь не все в России были довольны минами Нобеля. 21-го ноября 1855 года, когда Балтийская кампания уже завершилась, адмирал Литке писал в секретном докладе военному министру князю Долгорукову: «В настоящем их виде мины Нобеля не заслуживают никакого доверия. Если бы предвиделась необходимость употребить их в будущем году опять, то необходимо прежде всего устранить все замеченные в них недостатки. От самого Нобеля нельзя ожидать усовершенствования его мины, ибо он не принимает ничьих советов. И сверх того, почитая эту мину как бы своею собственностью и своим секретом (без всякого, впрочем, основания) и делая из нее торговую спекуляцию, он по возможности устраняет всякий контроль со стороны правительства по этой операции, которую по сим причинам не следовало бы, кажется, на будущее время поручать господину Нобелю».
Работая в самом что ни на есть напряженном военном графике, Нобель не упускал возможности для импровизаций. 18 января 1854 года он подал в «Комитет о минах» записку, в которой предлагал производить «летучие мины для нападения на неприятельский флот», которые должны были «летать по поверхности воды в данном им направлении и при ударе в бок корабля… подбить его». Для наиболее эффективного применения этих «летучих мин» он предлагал строить особые пароходы (аналоги современных торпедоносцев). Чтобы увеличить эффективность мины не меняя конструкции, Эммануил предлагал начинить ее более мощным веществом. Например, совсем недавно синтезированным нитроглицерином. Тем самым, с производством которого Альфред Нобель ознакомился в лаборатории Пелуза и о котором он хорошо знал от также много им занимавшегося профессора Зинина. Однако нитроглицерин был весьма прихотлив в обращении и чрезвычайно опасен, а времени на эксперименты даже у такого трудоголика, каким был Эммануил Нобель, тогда уже не было.
Пока старший брат Роберт вместе с отцом занимался минами, контроль над другими военными заказами был возложен на Людвига. Самые крупные относились как раз к переоснащению флота и к переводу его на паровую тягу. В декабре 1853 года Людвиг Нобель, по доверенности отца, подписал с Морским министерством контракт на изготовление трех паровых машин с гребным винтом для 84-пушечных линейных кораблей «Гангут», «Ретвизан» и «Вола». Сумма контракта составила 592 580 рублей.
Это был самый крупный по тем временам частный контракт. Людвиг подключил к работе Альфреда: он был вновь отправлен в США, чтобы на месте ознакомиться с самыми современными технологиями парового судостроения. Там ему удалось познакомиться с самим Джоном Эриксоном, изобретателем первого паровика с подводным двигателем, первого миноносца и одним из тогдашних гуру военного судостроения. Джон, как и Эммануил, был выходцем из Швеции, приехавшим в США в 1839 году, поэтому он нашел в Альфреде родственную душу и мигом разболтал ему все американские военные судостроительные секреты. Которые братья Нобель не преминули оперативно внедрить на российском производстве.
Внедрение прошло успешно, и после сдачи первого заказа на паровые агрегаты завод получил новые заказы. Паровыми установками Нобелей были оборудованы корветы «Волк» и «Вепрь». Кроме того, за время войны нобелевское предприятие поставило для правительства еще 11 паровых агрегатов мощностью от 200 до 500 лошадиных сил.
Казалось бы, война и военные заказы должны были сделать предприятие Нобеля еще более сильным. Но изобретателя вновь подвела неукротимая натура, жажда денег и полное отсутствие финансового чутья. Набирая новые заказы, Эммануил под них расширял производство и брал кредиты в надежде на последующую щедрую царскую оплату. Давая таким образом в долг фактическому банкроту, каким постепенно, но довольно быстро становилась Российская империя. Мысль о том, что у государства может просто не оказаться денег, чтобы расплатиться по обязательствам, у Нобеля даже не возникала.
В 1856 году Крымская военная кампания завершилась полным поражением России и позорным Парижским миром.
По нему Россия отдавала туркам захваченный город Карс вместе с крепостью, российские границы отодвигались от Дуная в глубь страны, часть русской Бессарабии переходила к Молдавии. России (впрочем, как и Турции) запрещалось иметь в Черном море военный флот, у нее отнималось данное мирным договором 1774 года право протектората над Молдавией и Валахией и покровительства над христианами Османской империи, а также она отказывалась от планов по возведению на Аландских островах военных укреплений.
За время военных действий в стране сменилась власть.
В 1855 году умер император Николай I. По одним данным, его убило скоротечное воспаление легких, по другим – он сам отравился, предчувствуя поражение в войне. Трон занял его сын, Александр II.
На войну Россия потратила более 800 миллионов руб лей. Чтобы покрыть бюджетный дефицит, денежный печатный станок во время кампании работал без остановки, что привело к более чем двукратному обесцениванию рубля, считавшегося до того довольно крепкой валютой. Справиться с дефицитом бюджета удалось лишь к 1870 году, а восстановить стабильность национальной валюты и того позже – к 1897 году.
А пока новая власть просто отказалась отвечать по долгам власти старой, оплата заказов, которые уже выполнил завод Нобеля, была на долгое время заморожена. По каким-то договорам было обещано расплатиться в течение буквально 10–15 лет, причем без всякого учета инфляции, а по оставшимся в какой-либо компенсации было вообще отказано. Контракты, которые Эммануил полагал наиболее выигрышными, оказались наиболее убийственными, почти смертельными. Кроме того, по секретным приложениям к мирному договору, Россия обязывалась отныне размещать крупные военные заказы за границей.
Пытаясь выправить положение, Эммануил перевел завод на мирные рельсы. Теперь главные силы Нобелей были брошены на постройку пароходов, технологии производства которых были наилучшим образом отработаны за время войны. За короткое время их удалось спустить на воду более полусотни. Но гибнущий под грузом огромных долгов завод это не спасло. Пытаясь рассчитаться с наседавшими (теперь уже преимущественно российскими) кредиторами, Эммануил отправил Альфреда, как самого экономически продвинутого члена семьи, в Лондон и Париж – на поиски богатых западных инвесторов. Но на Западе мало кто верил в скорое возрождение российской экономики, и денег не давали.
В 1859 году почти шестидесятилетний Эммануил Нобель вынужден был во второй раз в жизни признать себя банкротом, только теперь – российским. Взяв с собой любимую жену Андриетту и младшего сына Эмиля, он отправился обратно в Стокгольм. Роберт, Людвиг и Альфред остались в России.