Страница 10 из 13
Основной гражданской продукцией Нобелей стали паровые котлы и котлы для изобретенных Эммануилом и становившихся все более популярными систем парового отопления. Но какое отопление без труб? И Нобели наладили на предприятии производство водопроводных труб.
По государственному заказу были изготовлены водяные турбины для Сестрорецкого оружейного завода, мощные гидравлические прессы для Тульского ружейного и Петербургского патронного заводов, токарносверлильные станки для Пермского пушечного завода. Станки были спроектированы лично Людвигом. Это было особенно важно, так как раньше большие промышленные машины в России вообще почти не производились, а выписывались из-за границы.
В 1880 году завод Нобелей получил заказ на производство паровых опреснительных установок для обеспечения питьевой водой Ахалтекинской экспедиции[12] генерал-лейтенанта Скобелева. Ее производительность доходила до 15 000 ведер в сутки, что было вполне достаточно для семитысячной армии генерала.
В книге «Механический завод “Людвиг Нобель”» о ней сказано, что установка состояла «…из двух котлов: первый – обыкновенной конструкции с жаровой трубой, второй, – расположенный непосредственно за первым, – с дымогарными трубами. На первом получался пар высокого давления для питания паровых насосов соленой и пресной воды. Продукты горения по выходе из топки первого котла попадали в другой котел, где производили опреснение соленой воды, а затем выводились в железную дымовую трубу. Весь аппарат был установлен и пущен в ход на месте, на берегу Каспийского моря на Михайловском заливе, в течение трех дней по прибытии на место и в тот самый день, когда первый отряд Скобелева прибыл на место, опреснитель был пущен в ход и, без преувеличения, можно сказать, спас наши войска от гибели».
Военные заказы также вернулись в Россию.
Война самым наглядным образом показала, как велико было отставание России от европейских соседей в области современного вооружения. Назначенный в 1861 году военным министром генерал-адъютант свиты Его Императорского Величества граф Дмитрий Алексеевич Милютин взялся за перевооружение страны со всей основательностью. На это архисерьезное дело было отпущено около трети государственного бюджета.
Наибольшую тревогу вызывала устаревшая артиллерия. В России большая часть пушек не только не имела нарезных стволов, но и заряжалась со стороны ствола. Между тем немецкие компании Gruson и Krupp уже наладили производство замечательных нарезных орудий, заряжавшихся с казенной части.
Людвиг Нобель быстро ухватил новый вектор государственной тяги и быстро, меньше чем за год, наладил производство орудийных стволов, превосходивших по качеству немецкие образцы. После успешного проведения государственных испытаний российское правительство заключило со шведом крупный контракт на их производство. За три следующих года завод братьев Нобель произвел для русской армии 63 000 суперсовременных по тому времени железных артиллерийских стволов. Это было только начало, забегая вперед скажем, что к 1878 году их будет произведено более миллиона.
Стволами дело не ограничивалось. Российское правительство, теперь уже озабоченное тем, чтобы ликвидировать возникшую за последнее десятилетие зависимость от западного производителя, все больше нагружало заказами производителя отечественного. Теперь на заводе Нобелей отливали восьми- и девятидюймовые орудия, пушечные лафеты. Здесь же был начат выпуск более мелкого, но значительно более технологичного и перспективного продукта.
Еще в 1863 году Людвиг передал Оружейной комиссии военного министерства проект автоматического стрелкового «мультипликатора». В пояснительной записке изобретатель писал, что новое оружие «…дает возможность в течение 10 секунд выпускать до 104 пуль по известному направлению, причем пули разлетаются в стороны, не перелетая через цели известных размеров… Действие этого прибора можно сравнить с действием картечи». Однако тогда представители комиссии не поверили в новый проект, а Людвиг настаивать не стал: у него и без того было много дел. Не до пулеметов…
В 1866 году граф Милютин послал члена Артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления (ГАУ) полковника Александра Павловича Горлова и делопроизводителя Оружейной комиссии поручика Карла Ивановича Гуниуса в загранкомандировку в США. Перед ними была поставлена задача изучения передового опыта американских оружейников – применения в мало калиберном оружии патронов с металлической гильзой.
Как и новые пушки, новые ружья заряжались таким «готовым» патроном с казенной части. Для стрелкового оружия это была самая настоящая революция. В отличие от старой системы, когда на зарядку, состоявшую из засыпки пороха, забивания пыжа, закладки пули, уходило довольно много времени, новый патрон закладывался почти моментально, что, естественно, сказывалось на скорости ведения стрельбы.
Новые виды заряда подразумевали новые оружейные системы. Кроме винтовок, Горлов и Гуниус присмотрели еще одну интересную новинку – «картечницу», или, как писалось в официальных документах, «скоростную пушку» системы американского доктора Ричарда Дж. Гатлинга.
Внешне она напоминала собой небольшую пушку, у которой вместо одного широкого ствола был вращающийся с помощью рукоятки блок из нескольких стволов узких. Патроны засыпались в специальный лоток, откуда, под действием собственной тяжести, уже скатывались в патронник. Стрелять картечница начинала, когда стрелок начинал вращать ручку, а скорость стрельбы достигала 300 выстрелов в минуту.
Свою картечницу Гатлинг запатентовал еще в 1862 году, и она уже успела проявить себя с весьма неплохой стороны во время Гражданской войны в США. Россиянам мелкокалиберная скорострельная пушка понравилась, о чем они и сообщили изобретателю.
Картечница Гатлинга
Год спустя, осенью 1867-го, в Россию прибыл личный представитель Гатлинга, господин Бродвель. С собой он привез несколько шестиствольных картечниц калибра 0,5 (12,7 мм). Испытания из-за перегрева стволов и общих недостатков конструкции завершились неудачей, однако российского военного министра заинтересовала сама идея скоростной ружейной стрельбы, и он поручил капитану Загоскину изучить систему более подробно.
К тому времени Нобели организовали на своем заводе курсы для слушателей артиллерийской академии, на которых молодые артиллеристы изучали орудия, что называется, на практике. Тут же было образовано нечто типа конструкторского бюро, в котором нобелевские инженеры создавали новые, экспериментальные виды оружия. На базе этого бюро Загоскин и разработал первый российский пулемет. У него было восемь стволов, рассчитанных на 6-линейный[13] (15,24 мм) патрон.
Таких картечниц на заводе Нобелей собрали 8 штук. Технология была отработана, оружие получилось надежным, но Людвиг, в котором расчетливость и спокойствие непостижимым образом уживались с унаследованным от отца невероятным стремлением усовершенствования всего и вся, решил сделать новую автоматическую пушку еще лучше. Поручил он это молодому инженеру Владимиру Барановскому.
Через два года инженер представил на суд первый успешный образец своей картечницы. По тем временам это была легчайшая в мире скорострельная 6-ствольная пушка: вместе с лафетом и полным боезапасом она весила около 140 килограммов (против 538 килограммов картечницы системы Гатлинга). Правда, боезапас у пушки Гатлинга был в 10 раз больше и составлял 2572 патрона, зато 216 патронов в системе Барановского не сыпались в патронник абы как, а заряжались в специально для этого придуманный магазин. В результате осечки у нового оружия случались значительно реже. Обслуживающий расчет Барановскому удалось сократить с 7 человек (у Гатлинга) до 3 – стрелка, подносчика патронов и ездового. При этом дальность стрельбы была почти фантастической: полтора километра.
12
Целью Ахалтекинской экспедиции 1880–1881 года было завоевание Ахалтекинского оазиса в Туркмении. В ее состав входили 7000 солдат и более 100 орудий.
13
Линия – в русской армии – стандартная величина для измерения калибра. 1 линия («большая») = 1/10 дюйма = 2,54 мм.