Виктимность

В назначенное время на главной площади города их ждали наряженные парни и девчата. Расцеловав каждого и выкурив по сигарете, компания залезла в белый «Хаммер» и, распивая шампанское и пританцовывая, по извилистым дорогам отправилась за город.

Приближался час второй церемонии. Тучи ушли за горизонт, и яркое солнце осветило зеленую лужайку, на которой по расстеленной, в тон ее башмачков дорожке были расставлены стулья, где уже сидели гости. Посередине стояла щедро украшенная лилиями и розами арка, у которой их ждал ведущий. Он пытался развлекать гостей и задавал щекотливые вопросы о молодоженах.

Со своими подругами и отцом Лиза пряталась за дверью ближайшего домика и через ее щелочку наблюдала за началом церемонии. Дрожь и тремор атаковывали ее, и она неустанно теребила вишневые цветы в букете. Друзья жениха уже стояли у арки, и Женя, которому поправляли цветок в кармане пиджака, улыбался и выслеживал ее глазами. На улице, как она и желала, была теплая погода, пение птиц доносилось из ближайших окрестностей, и со стороны арки прозвучали первые такты песни Джона Леннона Imagine. «Девочки, пора выходить!» – сказала Лиза, распахнула перед подругами дверь, и четыре прекрасные девушки в темно-синих платьях одна за другой пошли по лужайке, дошли до арки и встали рядышком. Ведущий, который немного картавил, отчего становился еще милее, в микрофон объявил: «Встречайте нашу очаровательную, прекрасную Лизу и ее папу!» – и Лиза, взяв под руку отца, посмотрела на него и сказала: «Папочка, спасибо!» Толик был счастлив не меньше нее. Поцеловав Лизу в щеку, он подвел ее к арке, где гости и друзья встречали их шумными аплодисментами.

Встав под раскидистым облаком цветов, Лиза достала из кармана маленький сверточек с клятвой, которую она писала на протяжении месяца по вечерам, взяла микрофон у ведущего и, борясь с волнением, принялась читать написанное:

«Мой дорогой, любимый Юджин! Сегодня главный день в нашей истории. Я благодарна Господу, а если его нет, я благодарна Будде, а если нет никого из божеств, то я благодарна Вселенной, но прежде всего тебе за то, что ты появился в моей жизни и вселил уверенность, что настоящая любовь все же существует.

Я клянусь быть верной женой, создавать уют там, где комфортно тебе и твоему сердцу, и считать это место нашим домом. В горе и радости, в богатстве и бедности я клянусь любить тебя все ярче и сильнее, пока твое сердце не перестанет биться в такт моему сердцу. Я люблю тебя, Юджин!»

Гости церемонии свистели, подруги вытирали носовыми платками промокшие носы, и Лиза, отдав микрофон Жене и крепко сжав свой свадебный букет, с нетерпением ждала его ответного слова. Тот улыбался, перебирал пальцами матовую поверхность ручки и немного невпопад начал:

– Хоть я и написал свою клятву, а бумажку забыл дома, я хочу сказать тебе, что ты – моя девочка, моя … – он запнулся, и Лиза тихонечко прошипела: «Близняшка», напомнив их данные друг другу в честь общего знака зодиака клички. – Да-да, близняшка, – он молчал, люди стали ерзать на стульях, и, быстро свернув свою речь, завершил: – Лиззи, я тебя люблю!

Спустя годы Лиза неоднократно пересматривала этот момент на видео и поняла, что на самом деле, он не хотел жениться на ней. Черт знает, зачем он это сделал – может, оттого, что надеялся на материальное обеспечение от ее отца, или ради шумной, классной вечеринки с белыми лимузинами, как в клипах его любимых рэперов, или просто оттого, что он не привык быть один и сделал предложение первой попавшейся после развода девушке – Лизе.

Глава 5. Прощание

Волгоград

24 июня 2019 года

– Срань Господня! – вымолвила ошарашенная Лиза.

– Доча, нельзя так говорить. Это плохо, – ответила ей мама, стоящая рядом. Они были похожи на сестер-близняшек, примеривших на себя черную униформу.

– Мася, а как иначе это назвать? Господи помилуй, им вообще не стыдно? Как такое дерьмо можно продавать?

Вокруг кожаных лодочек Лизы на грязном полу были раскиданы тканевые лохмотья от пластмассовых цветов. Женщины, собиравшие их в огромные, несуразные, навевающие страх и ужас букеты, ссутулившись сидели возле обшарпанных рабочих столов и старых советских швейных машин. Они даже не обратили внимание на появление незнакомцев в их цеху, где едко пахло смолой, банки с которой с грязными затвердевшими кисточками стояли в углу комнаты и на краю стола и которая, пока Лиза пыталась разглядеть происходящее вокруг, чуть не запачкала ей сумочку.

Там работали не милые, привычные виду флористки, аккуратно навязывающие ленточку на цветочные композиции. То были женщины, на протяжении многих лет познающие тяжелый труд создания венков и погребальных лент. За всю свою карьеру они слышали так много всхлипов, слез и истерик, что еще одна молодая пара женщин, пришедшая к ним в салон, была историей обычного скучного вторника. Их угрюмые лица и покрытые глубокими морщинами огрубевшие руки слегка подсвечивались одиноко свисающими с потолка лампочками да лучами солнца, скромно пробивающимся сквозь кованые решетки окна. Проходя длинные стенды, завешанные черно-красными, темно-зелеными и оранжевыми хвоей, розами и синтетическими гвоздиками, Лиза с плотно сжатыми губами читала про себя: «Спаси и сохрани!», «Любимому сыну от семьи …», «Пусть земля будет пухом».

– Ну, тебе что-нибудь понравилось? – аккуратно, боясь, что ее услышат, вполголоса спросила ее Лина.

– Это просто ужасно. Мы купим живые цветы.

– Живые цветы быстро завянут, на улице очень жарко.

– Да, я знаю. Но не хочу, чтобы он видел эту безвкусицу.

Лиза, держась за холодную ладонь мамы, прошла с ней из вонючего и капающего подвала сообщества «Искра» наверх, к солнцу, вдохнула душный, пропитанный химическими выбросами с ближайших заводов и мелким песком воздух, и, стараясь не обращать внимания на прохожих, они прямиком отправились в цветочный киоск.

Лиза постучала в пластиковое окошко, оно открылось, и из него подула прохлада от кондиционера:

– Добрый день! – наклонившись, поздоровалась она с флористкой, – у вас есть красные розы?

– Да, конечно, – вытирая руки о себя после съеденной окрошки и дожевывая остатки, ответила та, – вам сколько?

– Давайте десять.

– Так зачем вам десять? Вы же не на похороны.

– Именно на них, – с ноткой злости в голосе отозвалась Лиза, – и черную атласную ленту добавьте, пожалуйста.

– Без проблем, – окно захлопнулось перед ней, Лиза осталась ждать букет на солнцепеке и рассматривать местный рынок. Она увидела то самое место, где бабушка торговала печеньями на развес, и вспомнила, как она, семилетняя девчушка, жевала отрезанные карманным ножом «докторскую» и кусочек белого с хрустящей корочкой свежеиспеченного хлеба и запивала все это холодным «Дюшесом», пока любимая Зина отлучалась на склад. «Как мало тогда нужно было для счастья!» – улыбнувшись, подумала Лиза. В кучкующейся толпе возле прилавков она узнала знакомую рыжую женскую «химию», фигура приближалась все ближе, и, встретившись взглядами, они не сказали друг другу ни слова. Спустя несколько минут с минералкой в руках подошла мама:

– Я классуху видела. Совсем, зараза, не изменилась. Сделала вид, что меня не знает, – сказала она Алине.

– Да, я ее тоже видела.

– Наверное, как вампир питается детской энергией. И как таких вообще допускают к преподавательской деятельности?

Сев на переднее сиденье машины и отложив цветы назад, Лиза открыла зеркальце и поправила повязку. Она всеми силами старалась в этот день выглядеть хорошо, чтобы доказать себе, а заодно и присутствующим, что ее мир не разрушен. Черная тонкая полоска ткани покрывала ее убранные в пучок волосы, глаза были аккуратно подведены в стиле 60-х. Все это она завершила пшиком духов, который он подарил ей на первый День святого Валентина.

– Ты знаешь, как туда ехать? – спросила она маму, которая заводила машину.

– Да, это недалеко от работы. Я там не раз была. Как ты себя чувствуешь?