Виктимность

Зина Каравай

Виктимность

Все события и персонажи вымышлены. Любое сходство с реальными событиями случайно.

Виктимность – предрасположенность человека быть жертвой.

Глава 1. Его звали Юджин

Краснодар

15 июня 2019 года

В комнате было прохладно. Июльский дождь наводил смуту, грозовые облака совсем заполонили небо, и ветер, проскользнувший в квартиру через открытую створку окна, качал шторы туда и обратно, иногда до самого потолка вздымая их вверх. От сквозняка дверь на кухню захлопнулась. Лежа на расстеленной кровати, Лиза и глазом не повела на нее. Она лишь наслаждалась беспечным танцем тюля, зловещим хмурым небом за окном и слезами, обжигающей струйкой стекавшими по ее щекам прямо в уши.

Уныние. Он не придет. Не позвонит, не отправит сообщение. Он больше не попросит денег взаймы, и никто из его друзей не расскажет ей, как его дела. Его больше нет. Ее милого, маленького Юджина больше нет. Земля не услышит его смех и не восхитится широчайшей улыбкой с двумя ямочками по бокам. Он не набьет очередную татуировку, и никто не скажет: «Женек, ну куда больше!» Друзья не придут к нему в гости и на вопрос: «Как дела, братишка?» – не услышат: «Да заебись!» Его маму больше не будут терзать сомнения о том, где он шатается, но бессонные ночи не закончатся, ведь сейчас она точно знает, где он.

О мертвых говорят или хорошее, или ничего. Но боль ушла, горечь обиды забыта, и сейчас, со всей силы сжимая свой старый разбитый телефон, Лиза поняла, что мир опустел, он все позабыл и живет своей жизнью – одна она помнит все. Включает телефон и видит, как на экране улыбаются счастливые они: камера направлена на зеркало в ванной, позади куча грязного белья и пластмассовые бутылки от кондиционеров. Женя обнимает Лизу одной рукой и целует в щеку. Как настоящая тру-парочка они почти в одинаковых шмотках: на ней черный свитшот, а на нем – черная джинсовая рубашка, и все с логотипом «Топ-Топ» – барбершопа, где он работал.

Лиза увеличила фото и всмотрелась в лица. Довольные, холеные, их глаза блестят, а за четыре года, за неимением морщин, она совсем не изменилась…

1 июля 2015 года

– Не, у меня здесь рожа кривая. Давай переснимем!

– А мне нравится это фото! – она пытается вырвать телефон из татуированных рук, но оскалившийся на них тигр ей этого не дает. – Нуу, не удаляй!

– Поздно! Надо переснять. Улыбайся, малышка! – звонко целуя в щеку, Юджин направляет камеру на зеркало.

– Ай, колется! Вечно я беру твои шмотки, а они все в мужских волосах!

Юджин поднимает на ее спине свитшот и аккуратно стряхивает волосы с затылка. – Ну все! – целует он и покусывает шею, заигрывающе поглядывая в зеркало: – Будем купаться?

– Хэй, а если батя постучится? Что скажем?

– Твои все спят. Не бойся, Лиззи. Тони Монтана и Алина нас не услышат.

15 июня 2019 года

Капли со стекол стекают на подоконник. Стало невыносимо душно, на ее лице появилась испарина, хоть ноги были холодными, как две оголенные ледышки. Лиза не чувствовала его смерти. Жизнь есть, и она на этом снимке. Комната покрылась легким туманом и пробивающимися сквозь него солнечными лучами. «Как жить, если жизни в реале нет?» – подумала она. Все живое, что было в ней, ушло вместе с человеком, которого она дико ненавидела, но после ухода которого абсолютно все перестало иметь какой-либо смысл – даже ненависть. Встав с кровати и прошлепав по пыльному полу, она дошла до кухни и включила чайник. «Как же это было дальше?» – сказала она в пустоту.

Волгоград

17 мая 2015 года

Сладкий май пятнадцатого года. Тем утром после первой затяжки втихаря выкуренной сигареты за углом дома, Лиза пыталась прийти в себя и не упасть в настигающий обморок. Курить натощак, задобрив это хорошей чашкой кофе, – не лучшая затея, но приятный утренний ритуал. Ни один курильщик, живущий один и не скрывающий своего негативного пристрастия, не может понять того удовольствия, которое испытывала Лиза, когда впервые за день ее пальцы проводили по ролику зажигалки и обрамляли пламенем свернутый в тонкую сигаретку табак. Никотиновый дым наполнял ее легкие, обволакивая сосуды едким веществом, попадал в кровь, вселяя в ее маленькое, душное от душевных травм тело теплую негу. Делая затяжку, она каждый раз озиралась, боясь быть замеченной членами семьи, которые не знали (или не хотели знать), что их милая Лиза курит как ломовая лошадь. Не выйдет ли из-за угла дома мама выбрасывать мусор? Не проедет ли машина отца? Не идет ли в сторону их дома ее бабушка?

На улице было достаточно прохладно для мая, и с каждым дуновением ветра Лиза одергивала юбку, чтобы не было заметно резинок ее новеньких чулок. Попеременно меняя в голове мысли с одной на другую, а именно: как же будет неловко, если окружающие все-таки заметят чулки, и как же ей надоели отношения со всякими балаболами и прохиндеями, она зашла в подъехавший автобус и со злостью обнаружила, что мест свободных нет, а это значит, что ей придется ехать стоя и придерживать платье, чтобы то не поднялось вверх. Дорога до пункта Б была недолгой – минут сорок езды, но в маленьком стареньком городке нет метро, а дороги настолько ужасны и богаты ямами, что, казалось, если девственница проедется по ним на велосипеде, то на очередном сильном подскоке у нее случится незапланированная дефлорация, и ее парнишка, невежа-подросток, никогда ей не поверит в случившееся несчастье.

На каждой остановке автобус наполнялся людьми. Все они теснили друг друга, крепко держались за поручни, чтобы не упасть после очередной салонной встряски, и внутри становилось настолько тесно, что Лизе стало сложно дышать. Из ее уха вывалился наушник, Лиза аккуратно повернула голову, чтобы найти его, и увидела, что через несколько держащихся за поручни рук была одна совершенно особенная. Мужская левая кисть крепко сжимала дугу металла, от напряжения на ней стали отчетливо видны костяшки и жилистые вены. На внешней стороне руки был нарисован штурвал, фаланги пальцев были покрыты более мелкими тату. Рукав рубашки прикрывал остальную часть картины. Переведя внимание с руки, она решила рассмотреть этого чудаковатого персонажа, и ее лицо замерло. Это был самый красивый мужчина, которого Лиза когда-либо видела в своей жизни.

Его маленькое, аккуратное, с феминными чертами лицо с курносым носом было также покрыто более мелкими татуировками. Уши чуть торчали, но это выглядело достаточно мило, отчего парня нельзя было назвать ушастым. Миндалевидные темные глаза прищуренно смотрели на мимо проезжающие машины. Зализанные воском волосы были отделены четким пробором в стиле американских пехотинцев. Он повернул голову в ее сторону, пристально, но с нежностью посмотрел. В его медового оттенка глазах читалась неимоверная грусть, и, глядя в них, Лиза поняла, что ее были абсолютно такими же.

Они могли бы и дальше так стоять и смотреть друг на друга, если бы пассажиров не становилось меньше. Люди громко, надрывисто выкрикивали названия нужных остановок водителю, тасуясь локтями, они пробирались сквозь выход и вот уже бежали по улице. Впереди кого-то ждала работа, или встреча с друзьями, или поход в торговый центр – одним словом, суета. Но то, что на скорости семьдесят километров в час происходило между этим двумя пораженными друг другом молодыми людьми в одном из сотни общественных транспортов, каждый день колесящих по Волгограду, – та магия была неподвластна ей. Автобус пустел, объект Лизиного вожделения уже сидел в его хвосте, и она стремительно направлялась к свободному месту, находящемуся рядом с ним, в то время как он пристально, широко раскрыв глаза, наблюдал за ней. Секунда, и вот они уже молча сидели рядом, искоса наблюдая друг за другом. В ее наушниках горлопанил семейный дуэт фриков Die Antwoord, супруг которого полностью «забит» татуировками, и на мгновение она подумала, что ее прекрасный сосед очень похож на него.