Виктимность

Выпуская кольца дыма на летней веранде кафе, Лиза рукой отмахивалась от назойливых комаров, пищащих у ее уха. Подойдя со стороны, Оля потихоньку хлопнула ее по плечу, и Лиза на радостях подпрыгнула на месте. Они громко обнимались и, чмокнувшись в щечку, сели за столик:

– Ольчик, я так рада тебя видеть! Ты, конечно, красотка! – передав шланг кальяна, сказала ей Лиза.

– Спасибо, моя хорошая! Ты тоже прекрасно выглядишь. Ты прости, что я задержалась – пробки пипец просто. Ты не сильно устала?

– Нет-нет, все в порядке. Здесь миленько. Правда, я долго ждала, когда столик освободится, да и кальянщик кретин какой-то, тридцать минут заказ оформлял.

– Да, веранда и правда хорошая. Ну, – выпустив несколько тонких дымовых столбов в воздух и передав шланг Лизе, спросила Оля, – ты как?

– Как в аду. Я очень устала от того, что происходит, – на ее глазах наворачивались слезы, и Лиза стала активно жестикулировать свободной правой рукой, – я так устала! Меня заебали какие-то непонятные чуваки, которые постоянно спрашивают, что же случилось, хотя и так все знают. Меня так заебали журналисты «Блокнота»! Я на днях звонила им и ругалась с их главным редактором, сказала, что в прокуратуру на них заяву за вторжение в личное пространство накатаю.

– Ничего себе! А они что?

– Да что они? Сказали, чтобы писала прокурору, и повесили трубку. Продажные твари, не журналисты, а твари! Он не заслужил такого внимания. Любого, но не такого. Ты знаешь, мне три недели до того, как ты написала, приснился сон. Мне снилось, что я сижу в пустой комнате, а напротив меня на табурете стоит маленький черно-белый телевизор, по типу видеодвойки, знаешь такие? Так вот, и, значит, показывают мне с помехами по этому телевизору, как полицейские-тайцы ведут колонну мужчин в оранжевых робах, как у американских заключенных. Странно, да: телевизор черно-белый, а робы – оранжевые? Ну да ладно… И идет среди этой колонны Юджин, и я понимаю, что ведут их всех на казнь. И тут я, как бы уже оказываюсь в своей квартире и сплю, а во входную дверь заходит Женя. Я глаза открываю и плачу, а он меня спрашивает, мол, ну чего ты плачешь? А я ему говорю: «Женя, ты же умер!» А он меня утешает, по голове гладит и говорит: «Тише-тише, Лиззи. Тебе показалось. Тебе показалось». А спустя время пишешь ты мне…

– Охренеть! – вытаращив глаза, сказала Оля. – Боже, какой кошмар! Лиза, это неспроста. Между вами есть какая-то связь, типа на энергетическом уровне. Ты его не отпустила.

– Нет, Ольчик, не отпустила. Я даже о парне своем думать не могу.

– Только не говори, что…

– Да, Ольчик, да. Я все так же люблю своего Юджина. У нас была красивая история, такое невозможно стереть из памяти. Все было прекрасно. Правда, до того, как мы поженились.

***

Аланья, Турция – Волгоград

Июль 2015 года

«Как тебе твое новое положение, Лиззи? Ты теперь моя невеста!» – направляясь в сторону туристического автобуса, который вот-вот должен был отправить их в аэропорт, заигрывающе спросил Юджин. Лиза нежно улыбалась и подумала, что не знает, точно ли хочет замуж. Да, ей было хорошо с Женей, и никого другого рядом с собой на тот момент она не могла и представить, но сомневалась в правильности такого спешно принятого решения. Конечно, было бы здорово, если они могли пожить недолгое время вместе, не будучи в отпуске – притереться друг к другу, узнать, насколько легко им будет вести совместный быт. Но также Лиза понимала, что отец со своим традиционным взглядом на построение отношений вряд ли разрешит им сожительствовать до свадьбы.

И ее догадки подтвердились. Родители дали добро на свадьбу и начали уточнять их пожелания для торжества, но до дня бракосочетания она должна была жить в родительском доме. Ни о каких ночевках и посиделках до утра не могла быть и речь, и Лиза после долгих свиданий по обыкновению возвращалась домой до двенадцати ночи. В один из таких вечеров, стоя у кассы в супермаркете, Юджин крепко сжимал Лизу за руку, а другой листал ленту в «Инстаграм», она же смотрела в открывающиеся автоматические двери. «А что, если я сейчас отпущу твою руку и выйду отсюда одна? – глядя на него, задалась она вопросом – Что, если мне не стоит быть твоей женой? Я уйду и буду счастлива». Она представила, как выпускает из объятий влажную ладонь жениха, со всех ног бежит на улицу и останавливается у дверей: «Но что я буду делать там без тебя? И как к этому отнесутся родители?» – и сжала руку еще сильнее.

17 ноября 2015 года состоялась их свадьба. Все утро Лиза переживала из-за погоды: небо было покрыто черными зловещими тучами, и дождь неумолимо тарабанил по козырьку ее дома. Бракосочетание должно было пройти сначала в районном ЗАГСе (на том настояли родители с обеих сторон), а затем на зеленой лужайке в одном из загородных комплексов, и перенести выездную регистрацию было уже нельзя. На платяном шкафу висело ее пышное, из двенадцати слоев тюля, цвета белого шоколада платье, за которым накануне она летала в столицу. Это было то самое платье, о котором она мечтала: в нем не было стразов, корсетов и несуразных подъюбников – всего того, чего Лиза терпеть не могла. Его двухметровый шлейф спускался на коричневый паркет, а стоявшие неподалеку вишневые бархатные балетки блестели золотыми пряжками. «Пора!» – сказала Лиза и, встав с кровати, принялась одеваться. Все женщины в доме шумели и прихорашивались, гремели хрусталем и сервировали стол для выкупа. Сделав из граненого фужера на длинной ножке глоток шампанского, Лиза подошла к белому комоду и взглянула на себя в зеркало. Мыслями она прощалась с домом, со своей любимой комнатой и милыми фотографиями с подругами, стоявшими в посеребренных рамках. Она делала большой шаг, уходя от родителей в семейную жизнь, которая ей казалась безоблачной и лучезарной.

У подъезда заскрипели тормоза машины. Она ринулась к окну и увидела, как из серебристой «Лады» будущего свекра в праздничном костюме вышел он со своей семьей. Там же их встречали родственники Лизы и ведущий, который должен был провести выкуп. Они с Женей ненавидели традиции, но для удовлетворения родителей выполнили эту прихоть.

«Фата! Ты забыла про фату!» – сказала ей Лина и прибежала крепить ажурную сетку к прическе. «Мамочка, спасибо тебе! Спасибо, что разрешила нам это сделать», – не скрывая слез радости, обняла ее Лиза. «Я так за вас рада, котятки! Вы такие красавцы! Ну все, пора к столу, они уже поднимаются!»

Чуть позже, среди конфет, закусок и фруктов, Лиза сидела между двумя родителями и краем уха слышала, как вся гурьба зашла в квартиру. Сквозь фату она смотрела на него, красивого, в лакированных туфлях, которые они вместе выбирали. Мокрая ладонь мамы сжимала ее руки, и Лиза, не скрывая счастья и заливаясь громким смехом, на выкупе кричала: «Не жадничай! Плати больше!» Пройдя все формальности, он протянул ей букет, и под всеобщее гиканье и громкие возгласы «Горько!» они поцеловались впервые в день свадьбы.

Залезая в лимузин, они отряхивались от риса и монет, щедро подкинутых родственниками, и отправились прямиком от подъезда, где местные дети собирали рассыпанные конфеты и мелочь. В машине громко играл записанный заранее на флешку хип-хоп, они высовывались из окон и кричали проезжающим машинам: «Привет!» У ЗАГСа их ожидали Катя и Паша – их ребята выбрали в качестве свидетелей.

Церемония прошла быстро под вспышки фотокамер. Каждый, кто хоть раз бывал в ЗАГСе, знает, что это достаточно скучное торжество. Напротив пары стояла женщина-регистратор с начесом на голове, она держала в руке папку и уже считала минуты до окончания своего рабочего дня. Из динамиков играл марш Мендельсона (Лиза считала это банальностью), вокруг них стояли пластмассовые цветы. «Я как будто не на собственной свадьбе нахожусь, а на похоронах», – подумала Лиза, пытаясь скрыть от родственников свое недовольство улыбкой. После бюрократических формальностей, слов «согласна», «согласен» и поставленных подписей новобрачные запрыгнули в лимузин и направились на встречу с друзьями.