Закат и Рассвет

— Отец, я не понимаю… — Виновато сказал он, не в силах оторвать взгляда.

— Всё, что нужно — ступить за порог. — Спокойно сказал мужчина.

Ирвин кивнул и, пытаясь что-то высмотреть в комнате, неуверенно сделал пару шагов внутрь. Дверь за его спиной тут же с грохотом захлопнулась, щёлкнул замочный механизм. От неожиданности юный граф подскочил на месте, но не подавал признаков испуга или паники. В воздухе висел приятный запах вина, какой Ирвин не раз чувствовал на банкетах. Огонь тихо потрескивал в камине. Казалось, он здесь один, но это было не так.

В одном из тёмных углов он заметил силуэты, насторожился.

— Кто здесь? — Спросил он, остановившись у камина.

От него шло приятное тепло. Тело, как и сознание, от этого тепла размягчилось, навалилась усталость и сонливость, однако юный граф держался и всеми силами отгонял их. Силуэты во мраке зашевелились и подались вперёд. Ирвин напрягался, но уже спустя пару мгновений, удивился и смутился.

В мерцающем свете огня появилось три молодые девицы. Совершенно голые. Двум из них было на вид лет по двенадцать, а возглавляла троицу старшая — ей явно было около шестнадцати. Глаза Ирвина невольно скользили по их аккуратным телам, от грудей к животу, оттуда ниже. Поймав себя на постыдном созерцании, он сделался красный и отвернулся.

Старшая из девушек, обладательница самых больших грудей, ласково улыбнулась и, взяв из рук девушки помладше бокал вина, виляя широкими обнажёнными бёдрами, приблизилась к мальчишке.

— Моё почтение, господин. — Нежно сказала она и протянула юному графу тёмный напиток. Она видела, как всё его тело напряглось. — Не стоит так волноваться, испейте же.

Ирвин колебался. Его заполонил первородный страх перед неизвестным, однако он прекрасно ощущал, как разгорается жар в мокрых штанах. Через силу он всё же оторвал взгляд от выплясывающего чудные танцы огня и посмотрел в зелёные глаза девушке. Она смотрела на него с высоты своего роста и дружелюбно улыбалась.

— Это вино? — Недоверчиво спросил Ирвин, словно какие-то заговорщики пытались подсунуть ему отраву.

— Вино, господин. Оно поможет расслабиться. Пейте же.

Ирвин с секунду оценил взглядом бокал, сквозь пустую верхушку которого виднелись искажённые груди, взял и залпом осушил. Необычный терпкий вкус ему понравился, по телу разлилось приятное тепло. Тогда девушка, улыбнувшись шире, резко подалась к нему и их губы слились в длинном поцелуе.

Внутри у Ирвина бушевал шторм из самых разных эмоций. Две другие девушки обступили его по бокам и стали медленно раздевать.

— Ладно. — Недовольно протянул Ирвин, видя, как сжался перед ним командир. Он так дрожал, что казалось, сейчас обмочится в штаны. — Что именно сделал этот член банды?

— Он пришёл к темницам, сдался и попросил запереть его в самой охраняемой клети, настаивал на встрече со святым отцом!

— Веди меня.

В сопровождении неуклюжего, как медведь, командира стражи, граф Каэрна прошёл по сырым коридорам темницы и прибыл к нужной ему клетке. Внутри, сидя прямо на ледяном каменном полу, что-то бормотал лысый человек с бородой, туда-сюда мотая перевязанной головой, словно в трансе. При этом он смотрел в единственное небольшое окошко, перекрытое такими же железными прутьями, как клетка. Прямо сейчас в этой дыре к горизонту лениво ползло солнце.

Один из солдат, увидев командира и графа, громко гаркнул заключённому:

— А ну встань, отребье! Ты удостоен чести личного визита самого графа Ирвина Корсуга!

Пленник напрочь проигнорировал его слова, продолжая бормотать. Прислушавшись граф понял, что именно он бубнил. Молитвы.

— Я что тебе сказал! — Крикнул стражник и собирался отпереть клетку, чтобы дать трёпки невольнику, однако Ирвин его остановил.

— Нет, не трогай его.

Пухлое лицо командира сделалось удивлённым.

— Но, милорд, как смеет этот отброс проявлять к вам такое неуважение?

— Скажи на милость, Альфонс, разве из уст моих звучал приказ делать что-либо с пленником? — Пухлый мужичок хотел что-то ответить, но когда граф вполоборота посмотрел на него спокойными синими глазами, к горлу подкатил ком. — Сейчас вы проявляете ко мне неуважение, или я не прав?

Командир нервно сглотнул.

— Прошу меня извинить, милорд.

— Вон. — Коротко отрезал Ирвин. — Убирайтесь все. Оставьте нас. Живо!

Последнее слово он выкрикнул и пухлый командир вместе со стражником поспешили убраться от графа на безопасное расстояние. Их спешные шаги только и разносились эхом по каменному коридору.

Ирвин приблизился к железным прутьям и присел. Молитвы лысого пленника стали звучать отчётливее. Он молился вовсе не единому богу, кого проповедовала нынче церковь, но божеству старой веры, кому всё ещё поклонялись Северяне. Тому, чей знак был бычий череп. Аргусу.

— Эй, ты ведь Минт, да? Из банды Смотрящего? — Граф говорил с ним не как с разбойником, но как с другом.

Будь здесь сейчас командир, он бы, вероятно, умер от удивления.

Услышав своё имя, Минт вздрогнул и, замолчав, медленно повернулся к гостю. Чёрные крысиные глазки с ужасом смотрели в благородные синие глаза графа.

— Ты меня? — Ирвин медленно кивнул. — Ты из наших?

— Не всё так просто, Минт. Скажи, что случилось. Что заставило тебя прийти и сдаться страже?

Лицо бандита искривилось в гримасе ужаса, тело задрожало, словно его кинули на жесточайший мороз. По его щекам побежали слёзы.

— Он здесь. Он в городе! В городе! Он убил Буна! Снёс ему нахер голову! — Истерично вопил Минт.

Ирвин ни капли не понимал, о ком идёт речь.

— Кто? Кто здесь?

Тогда Минт в ужасе, широкими глазами посмотрел на графа. Его маленькие бесцветные губки растянулись в улыбке, словно пленник вспомнил забавную историю из жизни.

— А я сразу и не допетрил! Потомта, как в девицу пришёл — увидал! Пережил, чтоб его! Аргус уберёг!

И он залился хриплым смехом, который слышался скорее, как отчаянная попытка выдавить весь воздух из лёгких и умереть.

— О ком ты говоришь? — Снова спросил Ирвин, сохраняя невозмутимость и терпение.

Минт вдруг резко прильнул к прутьям, обхватив их руками, словно в попытке протиснуть между ними голову. Граф тут же учуял, как из беззубого рта пленника несёт противной гнильцой, но в лице никак не изменился.

— Чёрная Смерть!

Минт залился безумным смехом, эхом разлетающимся по помещению. Ирвин не показывал удивления, но в груди его бешено заколотилось сердце. Однако сейчас его одолевал вовсе не страх, нет. Его душу заполнила радость. Пальцами он коснулся броши лилии на груди и стал её медленно поглаживать. Значит, он всё-таки пришёл. Чёрная Смерть. Вот оно что. Значит, настало время. Нет, церкви совсем не стоит знать об этом. Я не могу этого допустить. К несчастью, сейчас я могу закрыть рот Минту лишь одним, неприятным, но необходимым способом.

Ирвин медленно поднялся и подошёл к противоположной от клетки стене. Там, на ржавом, чуть погнутом гвозде, неаккуратно вбитом в стену, висела связка ключей. Он взял её и отпер дверь клетки, вошёл внутрь.

Минт резко перестал смеяться и посмотрел на графа.

— Что ты?..

Ирвин не дал ему договорить, схватил за ворот рубахи и, положив ладонь на затылок, с размаху впечатал в угол каменной скамьи, выбитой в стене. Неприятный хруст костей глухо прозвучал в клетке. Минут издал какой-то нечеловеческий звук и граф повторил удар. И ещё, и ещё. Каждый удар становился всё мягче, давался легче. Лишь когда обмякшее тело Минта окончательно перестало сопротивляться, Ирвин остановился. Теперь в его душе воцарилось спокойствие.

Мёртвое тело медленно сползло на землю. Под его ногами увеличивалась в размерах лужа мочи, от запаха которой Ирвин скривился и вышел из камеры, заперев её и повесив ключи. В коридоре послышалось тяжёлое эхо приближающихся шагов. Граф увидел знакомый пухлый силуэт, неуклюже бежавший к нему. Он опустил глаза на брошь, достал из кармана белоснежный платок и оттёр её от тёмных капель крови.