Закат и Рассвет

Тень: Закат и Рассвет

Три Видения

Третий день Корвус шёл по зимнему лесу. Люди здешних земель называли его Архонским, в честь человека, некогда первым прибывшего сюда. Лес разросся на многие мили вокруг могучей одинокой горы, чьё имя — Архатрас. Его она получила в честь потомка Архона, первым покорившего могучие ледяные скалы. Однажды Корвус встречал и того, и другого.

Люди, живущие здесь ныне, побаивались леса и лишь единицы осмеливались идти в глубь его чащоб. Немало историй сочиняли и сочиняют по сей день. Столько, что они давно перемешались в неразборчивую кашу. Путались и рассказчики, то тут, то там выдумывая новые детали. Древние монстры, демоны мороза, рассекающие по ночному небу над кронами деревьев на гигантских ледяных волках. Их считали истинными хозяевами горы.

Правды в этих байках кот наплакал. Корвус помнил Архатрас и его истинную историю куда лучше многих, живущих на этом свете. В силу своих лет он знал о всех опасных местах этого мира и Архонский лес, конечно же, никогда не был так опасен, как о нём толкуют. Разумеется, лишь глупец посчитает лес — безопасным местом. Какими бы жуткими не казались крестьянам демоны, тролли или всякое тёмное колдовство, они оставались выдумкой в их головах. Куда опасней вполне простые вещи: мороз, дикие звери, разбойники и голод.

До горы оставалось пару дней пути. Он вновь с головой окунулся в омуты былых воспоминаний о лучших временах, что было излюбленной привычкой в последнее время. Даже ноющая боль в левой руке осталась где-то за кулисами, терпеливо дожидаясь его возвращения к реальному миру.

Так он и брёл в раздумьях, пока дело не пошло к вечеру. Где-то там, за бесчисленными стволами сосен и елей, холодное солнце опускалось к горизонту. Корвус притормозил, осмотрелся, вернувшись в реальность лишь отчасти, приметил себе небольшое углубление под холмом и расположился там. К наступлению темноты он сидел на своём угольно-чёрном плаще, расстеленным на сосновых ветках и пустыми, безжизненными глазами, смотрел в темноту. В костре не было никакой нужды. Холода он не чувствовал и потому костёр лишь мог привлечь нежелательных гостей.

Завидев огонь, они сперва отправят лазутчика проверить. Увидев одинокого путника — нападут. За пять дней пути по лесу Корвус насчитал достаточно разбойничьих лагерей, и будь он — не он, вполне вероятно уже давно бы пошёл на корм волкам.

Он всё смотрел во тьму, а в буре мыслей снова возникла ночь, когда он покинул родной теперь край.

***

Дождь, ветер, сверкает гроза и гремит гром. Они со стариком Браном играют в свои любимые шахматы. Корвус рассказывает очередную историю из большого мира, Харт с упоением слушает, внимательно наблюдая, как старик неминуемо проигрывает очередную партию.

— Внучок, наполни гостю его кружку.

Парень кивнул и, забрав деревянную чашку, спустился в погреб. Бран внимательно посмотрел на Корвуса:

— Надолго ты к нам?

Корвус ответил, не отрывая взгляда от шахматной доски, переставляя фигуру. Бран отреагировал коротким “Ах!” на этот ход.

— Ты ведь знаешь, как это бывает. Надеюсь, хоть месяц смогу побыть с вами.

Старик покивал. Передвинул свою фигуру.

— Знаешь, я ведь совсем уже старый.

— Да брось, меня ещё переживёшь. — Отшутился Корвус и своей фигурой съел вражескую. Бран недовольно цокнул.

— Я хочу попросить тебя кое о чём. — Корвус перевёл взгляд с шахматной доски на старика. Он задумчиво почесал затылок, внимательно изучая ситуацию на доске.

— Это насчёт Харта?

— Да. Он горит той же идеей, что я в детстве. Хочет путешествовать, приключений хочет. — Корвус улыбнулся, покивал. Он вновь увидел перед собой мальчишку Брана с деревянной палкой в руках. — Когда не стало Агвида и Венделы, он ревел четыре ночи. А потом сказал мне, что будет путешествовать с тобой. Ему нужно твёрдое отцовское слово.

Корвус тут же ответил:

— Я в отцы не гожусь.

— Да, я понимаю. Моя просьба проста. Когда меня не станет, присмотри за ним.

Слова эти слегка укололи душу Корвуса. Он словно ощутил на себе полный ненависти и презрения взгляд Лилит. Бран передвинул фигуру. Неверный ход, подумал Корвус, и контратакой закончил игру. Бран вскинул руки и уронил их на стол.

— Я сделаю, что смогу.

— Обещай мне.

— Обещаю.

А ранее…

Корвус познакомился с их семьёй, когда Бран ещё был мальчишкой, каким сейчас был его внук. То были времена великих войн. Тогда Корвус ещё не зарёкся вмешиваться в подобные дела и носил имя, которое теперь старательно пытался забыть. Весь израненный и изнеможённый, он брёл по лесу, куда глаза глядят, пока силы совсем не покинули его.

Очнулся он в небольшом домике, на кровати с мягкой периной и пуховым одеялом. У печи над чем-то карпела стройная девушка с золотисто-белыми волосами, заплетёнными в толстую косу до пояса, одетая в бледно-голубой сарафан. Она напомнила раненому одну важную для него когда-то девушку. Стоял приятный запах какого-то вкусного блюда. Из окна падали лучи солнца. Корвус попытался подняться, но острая боль пронзила тело и из него лишь вышел мучительный хрип. Девушка вздрогнула и обернулась.

На израненного Корвуса смотрели напуганные, но прекрасные голубовато-зелёные глаза.

— Не шевелись, лежи. — Какой приятный голос.

После такого укола боли желания двигаться не было и Корвус неукоризненно послушался. Во рту пересохло.

— Воды. — Он попытался сказать, но вышел едва разборчивое хрипение.

Девушка кивнула и ушла в другой конец дома, прихватив со стола деревянную кружку. Зачерпнула из ведра и поднесла Корвусу. Кое-как, со стонами, он приподнялся, и трясущейся рукой взял чашку.

— Не спеши, вода ледяная.

Корвус осушил чашку залпом, от чего глаза девушки сделались широкими, брови нахмурились.

— Сказала же!

Корвус вернул чашку и уже чуть более живым голосом ответил:

— Холод нипочем.

И сон забрал его обратно.

На восстановление ушёл месяц. Девушку звали Вендела, она жила в деревушке не отшибе, с трёх сторон окружённой лесом, с мужем по имени Агвид. Здоровенный, на голову выше Корвуса, мужчина с добрым сердцем и густой бородой. У них рос весёлый мальчишка по имени Бран. С тех пор Корвус навещал деревушку, больно она ему понравилась. Он видел, как вырастает Бран, как стареют Вендела с Агвидом. Ему же и выпала честь поженить Брана с Далией, рыжеволосой озорной красавицей.

В следующий раз он прибыл, когда появился Харт. Зеленоглазый паренёк с родинкой под правым глазом. Однако позже весь мир охватило поветрие, и странствующий торгаш, единственный, кроме Корвуса, появляющийся здесь из внешнего мира человек, принёс заразу. Не стало Далии, и не стало родителей Харта.

По-настоящему Корвус полюбил мальчишку, когда ему было шесть. Тем летом он приехал в деревню и взял его покататься на коне в ночь. Кирн медленно шагал по тропке между деревьев, Харт сидел спереди и настороженно смотрел во все стороны, пока Корвус успокаивал его. Так они выехали на небольшую полянку с холмом в центре. Белый лунный свет освещал её, словно то было волшебное место, где вот-вот сказочные феи начнут кружить хороводы и запевать развесёлые песенки. Увидев это, Харт совсем забыл о страхе и удивлённо ахнул. Отпустив Кирна пощипать травку, Корвус с Хартом взошли на поляну.

— Красиво! — Довольно протянул парень, осматривая всё вокруг.

— А то ж! — Довольно подтвердил Корвус.

Харт остановил на чём-то взгляд, потом ехидно глянул на своего друга и сбежал с холма. Он нашёл там две прямые палки, кинул одну Корвусу.

— Эй, тёмный лорд! Я — Харт Храбрец прибыл сюда, чтобы одолеть тебя! Я заставлю тебя прогнать ночь! Защищайся!

Так они схлестнулись в битве. Тёмный лорд Корвус против Харта Храбреца. Конечно, шансы были изначально не равны, и зло неминуемо пропускало удар за ударом. Наконец, когда великий воин выбил меч у тёмного лорда, тот встал перед ним на колени и стал жалобно молить о пощаде. Харт, довольно улыбнувшись, спрятал палку-меч в воображаемые ножны и торжественно, с манерами рыцаря, сказал: