Закат и Рассвет

Корвус слез с коня, сделал пару шагов и рухнул на колени, не в силах устоять на ногах. В иступлённом ужасе он закрыл рот рукой. Не существует в мире такой силы, какая могла бы сейчас сдержать его слёзы. Он согнулся пополам и тихо заскулил, как раненое животное. Всё тело дрожало. Сзади к нему медленно подошёл Кирн, тихо заржал и ткнулся носом.

— Эй! — Внезапный голос вырвал Корвуса из пучины отчаяния обратно в реальность, — Эй! — Снова повторил кто-то.

Из леса к нему двигалось широкое тело и махало рукой. Корвус тут же поднялся, рукавом кое-как наспех вытер слёзы и пошёл к нему навстречу. Чем ближе они подходили друг к другу, тем более уродливым казался незнакомец. Здоровый, толстый и обрюзглый. Самодовольная морда с безобразной щетинистой улыбкой над вторым подбородком. На правой щеке татуировка волчьего клыка. Половины зубов, кажется, не было. Наконец они сблизились достаточно, чтобы нормально говорить.

— Это же ты тот больной на голову? — Туповато спросил толстяк, осматривая Корвуса. — Клык оставил меня за главного, встретить тебя. Всё по уговору, вот. — Толстенная рука указала на угли, оставшиеся от деревни. — Остальные тела сожгли. Доволен?

Корвус не изменился в лице, лишь покивал и стал приближаться к пухляку.

— Отличная работа. — Сказал он.

— Вот то то же! Клык всегда свою работу делает! — Бахвалился толстяк, улыбаясь.

Без всякой на то причины он начал рассказ о том, какой Клык молодец, как чётко и быстро они всё тут сделали и что именно он, Боров, первым нашёл нужного мальчишку. Он опомнился лишь когда Корвус оказался у него за спиной, с чёрным клинком в руке.

— Эй ты чё… — Всё, что он успел сказать.

Секундный свист меча, рвущаяся плоть и Боров, падающий на спину. Он вопил от боли, орал, вцепившись руками в бёдра. На отвратительной искривлённой гримасе два тупых глаза-блюдца истерично бегали туда-сюда.

— Смотри сюда. — Приказал Корвус, лезвием меча указывая куда-то в сторону ног Борова.

Скуля от боли, он нехотя приподнял голову и снова заорал, теперь больше от ужаса. Его ноги, чуть ниже колен, превратились в кровавое месиво. Они пульсировали жгучей болью. Неподалёку так и стояли пухлые обрубки.

— Какого хера?! — Заорал Боров.

Тяжёлым ударом кончика сапога Корвус перевернул толстяка на живот. Сломал ему ребро. Боров закашлялся, стал задыхаться, выплёвывал кровь. Корвус стоял рядом и внимательно смотрел.

— Ползи, свинья. — Приказал он ему.

Боров заплакал, не сдерживая ни слёз ни соплей и с криками пополз. Тело не подчинялось ему. Он уже испытал достаточно, чтобы желать скорейшей смерти. Так он прополз пару метров, пока рука не схватила его за сальные волосы и не повернула его голову. Перед его взором предстало спокойное лицо. Тяжёлая щетинистая челюсть с мощными скулами, небольшой нос, хладнокровные чернильно-чёрные глаза под густыми бровями. На правой щеке свежая царапина.

— Скажи мне, ты хочешь жить? — Искривлённая жирная морда кивнула. — Ты думаешь, что жить лучше, чем умереть?

— Пощади! — Проскулил Боров. — Пощади!

— Куда направился Клык? Говори. Тогда я сохраню тебе жизнь. Даю слово.

— В го… го-род! Ка-эрн! В Карлосе! — Кое как выдавливал из себя слова захлёбывающийся в слезах толстяк. — Пощади!

Корвус кивнул.

— Я дал слово и сдержу его. Убивать тебя я не стану, более того, у меня для тебя есть дар. — Тупые глаза непонимающе смотрели на него. — Знаешь, когда-то очень давно, древние люди получили от богов прекрасный подарок. — Корвус снял перчатку с левой руки и продемонстрировал толстяку шрам на тыльной стороне ладони. — Звёздный шрам. Их было огромное множество и у всех были свои свойства. Мой, например, шрам Тени. Хочешь знать, что он делает? Всякий раз, когда я применяю его, я отдаю часть своей тени и души человеку. Если он мёртв, он оживает, становится бессмертным и навсегда остаётся моим верным рабом.

Корвус сжал руку в кулак. Шрам загорелся тёмно-красным светом. Солнце потускнело, краски мира вокруг выцвели. Трава быстро покрылась инеем. Боров почувствовал, как жизнь покидает тело, её заменяет собой морозный холод. Его глаза закатились, изо рта пошла пена, смешанная с кровью. Кожа медленно побледнела.

— Самое интересное в этой способности то, что ты не становишься тупой болванкой, твоё сознание остаётся в полном порядке за тем лишь исключением, что ты не можешь не выполнить любой мой приказ.

Ритуал подошёл к концу. Боров, медленно моргнув, испуганно смотрел на Корвуса. Глаза его изменились. Весь белок стал серым, вместо зрачка — чёрная точка в центре.

— Что ты со мной сделал? — Истерично спросил он.

— Лежи и не двигайся. — Сказал Корвус и ушёл.

Боров захотел, но не смог пошевелиться, тело совершенно отказывалось слушать его. Он и не сможет пошевелиться, пока хозяин не даст приказ. Где-то неподалёку треснуло от удара что-то деревянное, прозвучал глухой удар о землю. Наконец вернулся Корвус, в руках держа обезглавленное тело Харта.

— Твоё бессмертие продлится месяц. Единственный способ убить такого как ты — отрубить голову. А теперь ты встанешь. — И Боров встал на свои культи, завизжал от адской боли. Он увидел позади Корвуса обрубленный острый кол, на котором до этого они подвесили обезглавленного мальчишку. — Заметь, что я сдержал своё слово. Я пощадил тебя и оставил жизнь. А теперь залезай и садись на этот кол.

И снова эти тупые глаза-блюдца, гримаса ужаса. Неуклюже Боров, переваливаясь с одной обрубленной ноги на другую, постоянно падая на руки и поднимаясь обратно, зашагал к колу. Опять он орал о пощаде, слёзно умолял приказать ему остановиться. Корвус никак не реагировал, лишь наблюдал, как он добрался до кола, кое-как взобрался на него и с воплем сел. Между криков послышался звук разрывающихся кишок и желудка. Вниз по колу струями побежала багрово-коричневая кровь, смешанная с дерьмом. Боров сблевнул и, опустив голову, начал тихо хрипеть.

Корвус наблюдал за этим ещё пару минут и, положив на Кирна тело мальчика, взял коня за упряжь и пошёл прочь. Так будет с каждым, думал он. С Клыком, со всеми его людьми и с тем, с кем меня спутала эта сука. Каждый, кто причастен — будет наказан. В живых не останется никто.

Он закопал Харта на той полянке в лесу, где они лежали под звёздами. Днём это место было не менее чудесным. На могилу он положил несколько цветов, которые сорвал по дороге и золотую монету. Покойся с миром, юный Харт. Ты попадёшь в чертоги вечных и навсегда займёшь своё место рядом с Первой Матерью. Встретишь родителей, встретишь Брана. Там вы воссоединитесь. Никогда больше я не увижу твои глаза, не услышу твой смех и не поглажу твои волосы. Да, Харт, ты был прав. Очень больно видеть, как умирают твои друзья и близкие.

Корвус поднялся и вернулся к Кирну. Тот мирно жевал травку и поднял голову, завидев хозяина.

— Вот мы снова остались вдвоём. — Сказал он коню и тот коротко заржал.

Корвус вяло улыбнулся, погладил его по морде и повёл из леса. Впереди его ждала дорога до Каэрна. Город на холме в королевстве Карлос, втором по величине королевстве Союза Пяти, стоящем в его центре. До туда пять дней пути на хорошей скорости. Эта свинья ждала кого-то и спутала меня с ним. Значит, я его обгоняю. Клык и остальные ублюдки точно будут в Каэрне. Они будут ждать того, с кем меня спутал ублюдок. Раз я оказался здесь раньше, у меня есть время опередить его и в Каэрне.

К вечеру Корвус вышел из леса, оседлал Кирна и поскакал на Восток.

— Ну надо же, как постарался! — Радостно воскликнул он, смотря на насаженного на кол Борова в бреду. — Ай да Корвус! Ай да молодец!

Толстяк медленно поднял голову, бормоча что-то невразумительное. Полуоткрытые серые глаза тупо уставились на Лиса. Он стоял перед ним, скрестив на груди руки. В зубах торчала самокрутка, из её багрового кончика в небо поднималась струйка дыма. Собрав никчёмные остатки сил, Боров кое-как сфокусировал зрение. Перед ним стоял точно такой же человек в чёрном плаще, скрывающим всё с шеи до самых кончиков сапог, но лицо… Это был не тот, кто чудовищно покарал его. Неужели это Лис? Как же ты опоздал, проклятый ты дьявол! А теперь тот, второй, доберётся до Клыка. Поспеши, идиотина!