Рука G

К моменту разбирательства Мегафонов заключил хороший контракт и отказался называться неудачником. Однако, Потаскушкин прямо в суде, разглядывая копию контракта, заметил явную ошибку юриста Мегафонова и указал на это судье.

– Получается, – с умным видом произнёс Василий, – мой друг Мегафонов на каждой выполненной работе в месяц теряет около двадцати процентов.

Судья также отказался поддержать иск против такого умного журналиста и Потаскушкин вышел из суда победителем. Тираж «Реальных новостей», подробно рассказывающей об этой войне, вырос ещё на пять процентов.

Но недолго Василий ходил с гордым видом. Ровно до того дня, когда компания-партнёр Мегафонова подала иск против Потаскушкина. Ведь она теперь теряла на сделках с Мегафоновым. К счастью, в суде Василию попался тот же судья, что и прежде, и журналист смог отговориться от дурацких претензий.

Однако, главный редактор газеты остался недоволен Потаскушкиным и запретил ему любые дальнейшие действия, которые могли бы привести к разрыву газеты с рекламодателями.

А уж как смеялась тогда Лена Прекрасная! Вот на неё в суд за «неудачника, тормоза с фамилией и просто дебила» в суд подать было никак нельзя.

План родился мгновенно. Василий заходил в кабинет Мегафонова и под предлогом извинений, хватал его за плечо. Если ничего не происходило, журналист мило извинялся и тихо уходил. Всё. В любом случае Потаскушкин ничего не терял.

– Ой, я Вас знаю, – всплеснула руками секретарша Мегафонова, на столе которой стояла табличка «Сухолет ЮЮ», – Вы тот глупый журналист, который помог нашей фирме с контрактом.

И хорошим судебным актом, злобно подумал растерявшийся Василий и вежливо поинтересовался – Где директор?

– А его нет, – улыбнулась высокая блондинка с большой грудью и вырезом, через который эта грудь была видна всем, – он в столицу уехал. Навсегда.

Если бы она не добавила через паузу «Навсегда», Потаскушкин ей бы поверил. Не может человек с таким пышным бюстом так нагло врать. Но она зачем-то добавила, и Василий протянул свою правую руку.

Сухолет несколько недоумённо смотрела на нелепое движение журналиста и отреагировала по-своему. То ли она хотела просто встать, то ли встретить врага грудью, но именно её грудь и прыгнула вперёд, навстречу пальцам Василия.

Зашедшая в этот момент в приёмную участковая Анна увидела, как наглый Потаскушкин держится рукой за левую грудь женщины, застывшей в неудобной позе. Глаза женщины закатились, её мелко трясло, губы раздирал протяжный стон.

В первое мгновение лейтенанту показалось, что под секретаршей находится ещё какой-то мужчина, на фаллосе которого и крутится тридцатилетняя женщина. Анна Ивановна даже подскочила к этому непотребному мужику, но никого не увидела и замерла с открытым ртом.

Василий разжал пальцы, и Сухолет изнеможенно плюхнулась на свой стул. Она с трудом открыла глаза и с ужасом посмотрела на журналиста.

– Там, – она вяло махнула рукой, – на заднем дворе. Он уничтожает вторую бухгалтерию.

– Ты вовремя, – заорал Потаскушкин лейтенанту, – чего окаменела? Побежали.

Анна Ивановна молча последовала за раздражавшим её мужчиной. Она не знала, что сказать. Сначала ей показалось, что она застала сцену изнасилования. Но тут же убедилась, что это не так. Однако, увиденная картинка не давала ей покоя и бередила мысли. Он ведь держал её за грудь? Держал. Тогда почему секретарша не стала жаловаться вошедшему сотруднику полиции?

Они проскочили два пролёта лестницы и вывалились на задний двор. Спиной к ним стоял высокий мужчина с кучерявыми светлыми волосами. Он только что разжёг небольшой костёр и собирался скормить ему огромную кипу бумаг.

– Это он! – заорал Василий и ткнул пальцем в голову бизнесмена.

Лейтенант и сама догадалась, что к чему, и позволила накопившейся ярости выплеснуться на потенциального преступника. Она со всей ярости прыгнула на спину Мегафонова и завалила лицом в костёр, отчего последний потух.

– Бубубу, – возмущённо завопил предприниматель, руки которого в этот момент заламывали за спиной и заковывали в наручники.

– У Вас есть право хранить молчание. Всё, что Вы скажете, может быть использовано против Вас, – длинная девичья нога упёрлась в спину Мегафонова и придавила его.

– Что происходит? – бизнесмен наконец-то выплюнул горелую бумагу изо рта и завопил, пытаясь вывернуть голову и посмотреть, что за красотка его оседлала.

– А я тебе говорил, не связывайся со мной, – радостно зашептал на ухо бывшему приятелю Потаскушкин, – будут проблемы. Вот они и пришли.

– А ты что здесь забыл? – Мегафонов повернул лицо в другую сторону и увидел лицо заклятого врага, светящееся от восторга.

– Мы рейд делаем. Я рассказал полиции о твоих делишках и тебя поймали!

– Да, да, жду, – лейтенант выключила телефон, – сейчас ОБЭП приедет. Сказали, чтобы я не позволяла Вам даже дёрнуться, так что лежите себе спокойненько от греха подальше.

– Потаскушкин, ты молодец! – главный редактор тряс руку Василия и радовался, как ребёнок. После статьи о проходимце Мегафонове в газету не только вернулись покинувшие её рекламодатели, но и появились новые.

Коллеги подходили к Василию и хлопали по плечу. Некоторые показывали, что не прочь отметить это дело. Лена Прекрасная в очередной раз отвела глаза, но, как заметил Потаскушкин, иногда бросала взгляд на его ширинку. Наверное, мечтает попасть туда каблуком, подумал Василий, и поёжился. Нельзя её подпускать к себе близко.

Он вернулся на рабочее место и принялся составлять список людей, до которых ему непременно следовало дотронуться своей рукой. После первого же имени в нём всколыхнулось негодование.

Пару лет назад он написал статью о директоре Центра Занятости Зинаиде Степановне. Её супруг, работая в сорока километрах от города, тем не менее, числился ночным сторожем в Центре Занятости. Разумеется, ОБЭП возбудило уголовное дело и, как рассказали Потаскушкину, муж Зинаиды Степановны однозначно должен был сесть в тюрьму. Его рабочий день на основной работе заканчивался в семнадцать ноль-ноль, а время работы сторожа начиналось в те же самые семнадцать ноль-ноль. По крайней мере, с этого времени ему начислялась зарплата. Но он же не мог телепортироваться. Значит, во время ночной смены сторожа его на рабочем месте не было. Другими словами, и Зинаида Степановна и её супруг – воры.

Василий написал статью и забыл про это. А через пару месяцев столкнулся с Зинаидой Степановной в людном месте, и злобная женщина принялась орать, что Потаскушкин посадил её мужа в тюрьму. Просто так, ни за что. Директор Центра Занятости брызгала слюной и так визжала, словно журналист вытащил последние копейки из её кошелька. Окружающие осуждающе рассматривали Потаскушкина.

Сначала Василий растерялся, затем разозлился. Он приехал в ОБЭП и рассказал об этом. Оперуполномоченные только рассмеялись. Оказывается, мужа Зинаиды Степановны посадить не смогли. Невзирая на то, что доказательства его вины были абсолютно твёрдыми и непоколебимыми, суд прекратил уголовное дело и отпустил перепуганного мужчину на все четыре стороны.

На вопрос журналиста, как такое может быть, начальник ОБЭП ткнул пальцем в потолок и пояснил, что Зинаида Степановна в областной администрации обладает такими связями, которые нам, смертным, и не снились. На этом неприятный инцидент завершился.

Но теперь Василий решил закончить его на другой ноте.

Потаскушкин приехал в Центр Занятости и осторожно заглянул в общий коридор. Возле одного из кабинетов крутилась толпа, состоящая преимущественно из мужчин. Василий нашёл на стенде рабочий номер директора Центра и взволнованным голосом срочно пригласил в этот кабинет. Затем слегка замешался в мужскую толпу и стал немного поддавливать. Народ зароптал и громко завозмущался.

– Что за крики, сейчас разберёмся! – раздался зычный голос Зинаиды Степановны, которая ввинтилась в толпу и принялась расталкивать людей, создавая для себя широкий коридор.