Рука G

– Вы были очень убедительны. Я лично прослежу, чтобы у Вашей родственницы отныне были только пятёрки. Даже если она не придёт в школу. А на школьных собраниях, кстати, желаю видеть именно Вас. Надеюсь, Вы меня поняли.

– Конечно, – радостно согласился Потаскушкин и вышел из кабинета.

– Я утряс твой вопрос, – Василий улыбнулся стайке школьниц, – как там наш режиссёр, переделывает спектакль?

– Всё ещё думает, – Катерина восторженно смотрела на Потаскушкина, – когда мы пойдём с тобой на свидание?

– Работы много, – рассмеялся Василий и, распрощавшись, ушёл. За спиной слышался взволнованный шёпот школьниц, расспрашивающих Катерину об её друге.

Дорога Потаскушкина лежала через один из многочисленных торговых центров, в укромном уголке которого притаился секс-шоп. В голове журналиста пронеслась шальная мысль, и он заглянул в магазин для взрослых.

Ему хотелось посмотреть на товары для садо-мазохистов и, уточнив у продавщицы, которая с интересом на него посмотрела, он отправился к дальним стеллажам.

Мимо Василия прошмыгнула женщина лет тридцати, прячущая под кепкой лицо и с оттопыренным левым боком. Интересно, что за товар она взяла. Василий решил проследить издалека, но на его удивление, женщина не пошла к кассам, а сразу направилась к выходу. Опустив глаза вниз и с кепкой наперевес, женщина торопливо покинула секс-шоп. Потаскушкин выскочил следом.

– Подождите.

Однако, женщина, не оглядываясь, побежала. Василий, в несколько шагов догнав её, не задумываясь, схватил правой рукой.

Женщина замерла. Она резко развернулась к мужчине и прижалась всем телом. Своей рукой она придавила руку Василия к себе ещё более плотно и застонала. По её лицу потекли слёзы, и она попыталась запрыгнуть на Потаскушкина, чем несказанно его удивила. Рука журналиста разжалась, но женщина прижала её к себе ещё сильнее.

– Умоляю, – раздался её хриплый шёпот, – ещё немного.

Однако, силы покинули её, и она повисла на обескураженном мужчине. Из магазина выскочили две продавщицы и также заметили, что женщина что-то прячет. Из-под её одежд они достали длинный чёрный фаллоимитатор и принялись ругаться и угрожать полицией.

– Девочки, достаточно, – укоризненно произнёс Потаскушкин, – вы же видите, ей плохо, она раскаивается.

– Да, – женщина наконец-то высоко подняла кепку и заглянула журналисту в глаза, – я извиняюсь, простите, пожалуйста, я могу помочь вам в магазине, например, прибраться.

– Сами сделаем, больно надо. Не приходите, иначе точно полицию вызовем, – одна из продавщиц хмыкнула и они ушли.

– Вы кто? – тихо спросила женщина, робко разглядывая Василия.

– Журналист, – Потаскушкину не нравилось, что он опять наткнулся на мазохистку, неужели у всех женщин подобная проблема.

– А мы можем иногда с Вами встречаться, чтобы Вы опять трогали меня? – еле слышно спросила женщина и покраснела.

– Как Вам сказать, – раздражённо бросил Потаскушкин, – А Вы чем занимаетесь?

– Я кондитер.

– Сладкая женщина, – Василий невольно улыбнулся, – если будете угощать пирожными, то можно и встретиться.

– Конечно, – казалось, что женщина не верила своему счастью, она торопливо достала телефон, обменялась номерами с Потаскушкиным и, окрылённая, убежала.

Определённо, надо написать статью про мазохисток. Захочет ли главный редактор печатать подобное? Зазвенел телефон.

– Васенька, ты почему ещё не здесь?

– Потому что я ещё тут, – машинально ответил Потаскушкин, – но уже лечу к тебе.

Через пятнадцать минут он заходил в кабинет Пуковой.

– Слушай, а как мужики-полицейские к тебе пристают? – журналист огляделся и включил чайник, взяв стакан и опустив туда пакетик чая.

– Уже никак, – улыбнулась лейтенант, – я подробно каждому рассказала, что думаю про его интеллект, его способность к воспроизводству потомства, его родственниках, его сексуальных связях, его фигуре и прочих мелких деталях.

– Рассказывала матом?

– Мы же культурные, вежливые люди. Конечно, матом.

– Тебе налить?

– Если не затруднит.

Василий поставил на стол два стакана, вода в которых постепенно окрашивалась в золотисто-коричневый цвет.

– Как же ты замуж выйдешь?

– Родители задают мне тот же самый вопрос. В тумбочке печенье.

– Спасибо, что делишься с маньяком, – Потаскушкин достал пачку овсяного печенья.

– Мы защищаем твои права. Сначала накормим, и только потом расстреляем.

– Мне действительно придётся тебе помогать в меру своих дурных наклонностей.

– Рассчитываю на тебя. И на твою маньячность.

Вскоре они уже неспешно прогуливались по улицам города, создавая вид беззаботной парочки. Анна указывала путь, безостановочно обшаривая глазами всё вокруг. Они молчали, так как всё внимание участковой было сосредоточено на работе. Потаскушкин рассматривал прохожих, парочки на скамейках, витрины магазинов. Вскоре совсем стемнело, и Анна потащила Василия в тёмные переулки. Лейтенант включила фонарик, и они медленно прочёсывали одно подзаборье за другим. Так прошло довольно много времени.

– Уже час ночи, – негромко произнёс Потаскушкин.

– Ладно, – сдалась лейтенант, – на сегодня хватит.

– Ты уверена, что мы в правильном направлении ищем?

– Что ты имеешь в виду?

– Может, наоборот, надо ходить в тех местах, где людно и есть закоулки. Парки, например. Там замечательные кусты.

– Хм, наверное, ты прав, – Анна нахмурилась, из-за чего в голову Василия немедленно вплыло словосочетание «кисть художника», – завтра туда и пойдём.

Потаскушкин проводил лейтенанта до подъезда.

– Не поднимаюсь, боюсь твоих наручников.

– Правильно делаешь, – рассмеялась участковая, – ты ещё в них побываешь.

Луна освещала молодые лица серебряным узором, трепетным и нежным. Казалось, за спиной девушки выросли прозрачные крылья и унесли её домой.

Утро в редакции встретило Потаскушкина неприветливо. Журналисты подкалывали его, Лена Прекрасная закатила скандал.

– У меня материалы горят, а ты где-то шляешься и на мои звонки не отвечаешь. Ты сегодня весь день со мной.

– Но…

– Никаких но! Это приказ главного редактора. Я специально машину взяла, мы вдвоём едем по заданию.

Задание почему-то оказалось за чертой города. Лена подъехала к опушке леса, начинающегося в ста метрах от крайнего дома, и остановилась. Она вышла на лужайку, заросшую густой травой и улыбнулась своим мыслям. Затем достала брезент из багажника и расстелила его на траве.

В животе у Потаскушкина заныло. Появилось стойкое ощущение предстоящей кастрации. Василий вышел из машины и как бы невзначай сделал несколько шагов в сторону. Правая нога провалилась и он упал.

– Что ты делаешь? – удивилась Лена.

– Здесь что-то недавно закопали.

– Плюнь, иди сюда. У нас очень серьёзное дело.

– Подожди, как плюнь? – Василий даже разозлился, – Лопата есть?

– Да потом откопаешь.

Но чем больше Лене не хотелось ковыряться в этом месте, тем подозрительней становился Потаскушкин. Он открыл багажник и достал короткую лопату. Буквально через несколько секунд Василий наткнулся на человеческую руку.

– Смотри.

Лена нехотя подошла, но, увидев покойника, истошно заорала.

– Потаскушкин, не трогай его! Давай вызовем полицию!

– И то, правда, – журналист набрал Анну и объяснил ситуацию.

Через пятнадцать минут в этом месте стало людно.

– Что вы здесь делали? – лейтенант отволокла Потаскушкина в сторону и негромко спросила.

– Я тебе клянусь, чем хочешь, это она меня сюда притащила, – Василий указал на Лену Прекрасную, которая постоянно обмахивалась, несмотря на ветреную погоду и которую успокаивало сразу несколько мужчин.

– Зачем?– настойчиво повторила Анна.

– Не знаю.

– Ты что, дурак? Не понимаешь, как это выглядит?

– Я тебе клянусь.

– Вы сюда трахаться приехали?

– Да она меня терпеть не может, как и я её. Она сказала, что ей здесь что-то нужно.