Страница 11 из 58
– О, простите, мы не подумали про вино, я сейчас скажу, чтобы открыли тару.
– Не нужно, спасибо. Если что, то завтра уже, – вдруг первым высказал Джим, не очень довольствуясь просьбой супруги.
Изабель промолчала, опустив недовольно уголки рта. Манеры Алекса оставляли желать лучшего, он довольно вальяжно сидел и ел, не обращая внимания на свое хлюпанье или чавканье, порой громко беседуя либо смеясь.
– Дорогуша, плесни-ка мне еще бульона! – возгласил бодро мужчина, игриво подмигивая местной.
Служанки вели себя тихо, слушая старшую Долорес или лакея.
– Они уже знают наш язык? – поинтересовался удивлённый Джим.
– Вполне. Особенно те, что прилагают усилия для обучения…
– О, как интересно. Наверно, учатся на кухне у слуг…
– Ага, и в спальне… – неожиданно добавил Алекс, введя в краску Джима и особенно Изабель.
Из своей комнаты вышла Лиони, ухватив краем глаза вошедшего на противоположной стороне в среднюю спальню мужчину. Девушка спешила вниз, понимая о своем опоздании. Она надела простое светлое платье с коротким рукавом мелким буфом, весьма мятое после чемодана. Волос собрала наверх, приколов гребень. После извинений Лиони пришлось присесть рядом с Алексом, почти напротив брата. Ее тарелка уже была наполнена едой, рядом блюдце с выпечкой на десерт, стакан воды и морса из местных ягод.
– Приятный запах, – вдруг изрек Алекс, взглянув на соседку по стулу.
Она сначала не поняла, но позже сообразила, что речь не шла о еде, а ее парфюме. Охватило невольное смущение, а сам мужчина еще не принимал ванну, находясь во влажной рубахе. Местная принесла ему флягу и последовало его предложение для Изабель угоститься виски.
– У вас там что не вода? – спросил весьма впечатленный Джим.
Алекс засмеялся.
– Когда у меня во фляге была вода?! – с ноткой вопроса, но удостоверил. – Без воды прожить можно, а вот без анестезии нет… – продолжал юморить.
Изабель пришлось отказаться от виски. Джуди тихо сидела словно мышка, а не хозяйка в доме. На ее лице не было радости или тем более смеха от словечек Алекса, но осуждения тоже, даже недовольного взгляда. Видимо, перечить другу мужа было непринято. Появился старший слуга мистер Хопкинс и поинтересовался, всё ли хорошо у гостей. Лиони улыбнулась, Джим поблагодарил, лишь Изабель ощущала себя некомфортно, сделав недовольный вид. Ее некогда белые щеки и шея пошли красными пятнами. В конце слуга сообщил, что завтрак у них в восемь утра либо же по необходимости его подадут по-отдельности.
После ужина Лиони быстро уснула, а в комнату Джима постучали. Пока Изабель была в ванной, он открыл и, округлив глаза, обнаружил местную девушку, что прислуживала в столовой. Ее длинный черный прямой волос был распущен, надет светлый балахон с рукавами и нешироким вырезом горловины вроде ночной сорочки, но местного пошива. Носик у нее короткий и чуть широковатый, круглое личико с мелкими глазками, бровки тоненькие, в целом выражение было какое-то неоднозначное, из разряда сама себе на уме; телосложение среднее. Девушка непринужденно улыбалась и сказала:
– Я прийти помощь и всё другое…
Джим вовсе растерялся, едва не уронив с носа очки, нервно теребя рукой.
– Простите, но я вас не понимаю… – первое вымолвил он в ответ. – Нам на сегодня уже ничего не нужно, спасибо. Вы можете идти отдыхать.
Объяснив, парень натянуто улыбнулся и принялся закрывать дверь. Часто и взволнованно дыша, он оперся спиной, слыша выход супруги из ванной комнаты. Посреди ночи вдруг проснулась Лиони от услышанного звука. Показалось, где-то за стеной постукивает кровать или нечто похожее.
Наступило ясное утро, солнечные лучи проникали сквозь шторы в спальню. Лиони привела себя в порядок и спустилась на завтрак ровно к восьми. Еще в холле на первом этаже донесся возмущенный женский голос из столовой, о чем-то вещающий. На первом месте от центра спиной сидела женщина в возрасте, напротив нее поникшая Джуди с опущенной головой, рядом кружилась местная кудрявая служанка. Обе получали порицания и нравоучения от сей дамы. Лиони обошла стол и присела возле молодой хозяйки, поприветствовав всех. Зрелая дама тут же замолчала и, можно сказать, уставилась своими и без того большими, словно на выкате, глазами светлого цвета. Тонкие дуговые брови ниточками поднялись в некоем удивлении, нос у нее был мелкий и чуть вздернутый, приличного размера губы пытались натянуть легкую улыбку для приличия, но никак не получалось. На голове вьющиеся, довольно яркие рыжие волосы пышно собраны в объемную прическу, что невольно напоминало развороченное гнездо или вовсе муравейник, в ушах красивые жемчужные висячие серьги с драгоценными камнями, на открытой, выглядящей вполне подтянутой шее похожее ожерелье. Да и в целом лицо без особых морщин, лишь маленькие складки у рта и чуть под глазами. И без того стройная фигура была утянута корсетом с пышным платьем поверх вишнёвого цвета в рюшах и кружевах. Голова дамы чуть приподнята в характерной позе важности и пока еще легкой надменности. Она не заставила себя ждать и вскоре обратилась своим немного чванливым голосом к сидящей напротив гостье:
– Надеюсь, вы не против, если я поинтересуюсь о вас…
Лиони поначалу улыбалась, однако теперь ее живинка исчезала.
– Конечно, мэм, – ответила приветливо она. – Меня зовут Лионелла, я приехала вместе с Джимом Уоллес, кого пригласили сюда по работе.
Дама вновь подняла брови и, разомкнув накрашенные красным уста, понятливо покивала, впоследствии добавив:
– А я Френсис Гамильтон.
Вошел Бенджамин, приблизился со спины к женщине и, приобняв, поцеловал приветственно в щеку.
– Доброе утро, сынок, – ответила мать, впервые искренне улыбаясь.
Следом появились Джим и Изабель, супруга сегодня была не в духе, плохо спала из-за маленькой кровати. Долорес показала присесть парню через стул от миссис Гамильтон, а даме напротив, то есть после Лиони. Одно место пока свободно; хозяин же сидел по центру; начали подавать кашу и выпечку. Бенджамин задел рукой сидящую слева жену, молча показывая ей на гостей, тогда Джуди стала представлять. Когда она назвала Лиони ассистенткой Джима, Изабель направила недоумевающий взор на мужа, а тот, пытаясь скрыть волнение, сделал обычный вид и слегка улыбался, смотря на хозяйку.
– Чудно, – в конце произнесла миссис Френсис Гамильтон. – Мне как раз нужен врачебный совет по поводу здоровья.
Джим услужливо покивал. Дама аккуратно клала в серебряную ложку порцию каши и одновременно общалась с гостем.
– А что вы скажите о местном климате?
– О! Климат просто потрясающий. Здесь днем солнечно и жарко, но утром и вечером свежо. Думаю, это явно не тропики, хотя некоторые растения и напоминают тропические.
Миссис Гамильтон согласилась.
– А тот недотёпа утверждал иное, – недовольно произнесла, взглянув на сына.
– Поэтому я его и отправил домой в снег… охладиться, – сразу ответил Бенджамин довольно резко, но не матери, а имея в виду предыдущего доктора.
Дама внимательно следила за местной обслугой и вдруг начала возникать:
– Ну вот опять! Сколько раз говорить не трогать приборы за края, а вилки и ложки за верхнюю часть!
От возмущения у нее даже раздулись ноздри на, казалось бы, маленьком носу. «До чего напыщенная и противная», – подумала Лиони, наблюдая. Увидев ту девушку, что приходила вчера вечером, Джим невольно покраснел, стало не по себе. К тому же служанка будто улыбалась ему и начала смотреть чаще. За пределами столовой послышался громкий зёв, следом в проёме появился молодой человек. Это был второй сын миссис Гамильтон и младший брат Бенджамина по имени Ангус. Отодвинув со скрежетом о пол свободный стул возле матери, мужчина плюхнулся всем телом на свое место. Телосложение его было упитанное при достаточно высоком росте, виден выпирающий живот от сытой жизни, большой лоб, подобный брату; кудрявый, как у матери, короткий волос, начинающийся далеко ото лба, но не такой яркий, скорее с оттенком пшеничного, намекающий на рыжеватость. За счет пушистости прическа выглядела длиннее и объемнее, вытянутые уши, похожие на братские; тоже длинный и очень острый нос, только ровнее, губы мелкие, подбородок подобно массивный, глаза обычные, невыразительные, как и светлые брови, цвет очей напоминал серый, верхние веки чуть нависали. На нем была белая рубашка, поверх бежевая жилетка, на ногах такие же брюки и черные туфли. В общем не сказать, что мужчина привлекательный или тем более красивый, скорее наоборот, вдобавок не особо воспитанный и набалованный любящей маменькой. В улыбке щеки его еще больше округлялись, а родительница умиленно похлопывала будто ребенка.