Страница 52 из 151
Когда Орта вошла в дом, она увидела, как Лоти обнимает свою спутницу, растирая ладонями ее спину. Девушка хмыкнула, задрала нос и, приосанившись, сказала:
- Вот одежда. Я подожду на улице, мама пригласила вас к ужину.
Приняв из рук юной северянки тяжелый сверток, Лоти едва сдержал смех, глядя в раздосадованное личико.
- Ты разбил ей с-сердце. – все еще заикаясь от холода пробормотала Мира, расстегивая комбинезон, доставшийся ей от южанок.
- Сколько ей, по-твоему, лет?
- П-пятнадцать?
- Не больше тринадцати, я уверен.
- Не может б-быть! Точно говорю, ей больше тринадцати.
Когда Лоти отвернулся и стащил с себя рубашку, ей следовало отвернуться, но она как завороженная смотрела на исполосованную шрамами спину, на то, как под темной кожей перекатываются мышцы, пока он разбирается с устройством северного наряда.
- Отвернись или я тоже повернусь. – спокойно сказал Лоти.
- Откуда эти шрамы? – она скинула с себя свитер и начала рыться в куче чистой одежды.
- Я про твои не спрашивал, имей совесть.
Большим удивлением для Миры стало то, что она не нашла ни платьев, ни юбок – Орта принесла для нее кожаные брюки, грубую рубаху с длинными рукавами, закрывающую бедра, пару мягких ботинок, завязывающихся на голени ремнями, и плащ, тяжелый, отороченный мехом, с глубоким капюшоном.
- Я уже люблю это место. – пробормотала Мира. – Смотри, мне даже платье не дали.
Обернувшись, Мира встретилась взглядом с Лоти, который тоже переоделся и выглядел, честно сказать, немного странно: его загорелая кожа и раскосые глаза, как и светлые волосы, контрастировали с невзрачной одеждой северян, особенно с темным мехом на плаще.
- Ой. – только и сказала Мира.
- Зато тепло.
Они рассмеялись. Напряжение последних дней немного спало, Лоти снова стал таким, каким она увидела его впервые. Или почти таким. Отсмеявшись, он хмыкнул, подошел к Мире, неловко обнял ее и сказал:
- Не пытайся больше утопиться, сестренка.
Войдя под крышу огромного хозяйского дома, Мира даже приоткрыла рот от удивления – внутри суетилось множество людей разных возрастов, гул их голосов сливался в одну нестройную симфонию из криков и смеха. Кто-то уже сидел на скамье возле длинного стола, кто-то подавал еду, Ларта стояла у большого камина, разглядывая происходящее с гордой улыбкой на устах. Увидев гостей, женщина призывно махнула рукой, приглашая их подойти.
- Ну, вам стало теплее? Ваша одежда не подходит для севера.
- Спасибо, Ларта. За все. – Лоти почтительно склонил голову.
- Прекрати, южанин, у нас в беде не бросают. Я уже сказала: мой дом – ваш дом. Такова воля Реки.
- Она так близко к вашему дому. Вас не топит в полноводье? – задумчиво спросил он.
Воительница хитро прищурилась, а затем рассмеялась.
- Какой хитрый мальчишка! Мог и прямо спросить все, о чем не ведаешь. Я ничего не скрываю.
- Прости. Признаю свое поражение.
- Черная не трогает нас, пока мы живем в мире. – посерьезнев, ответила Ларта. – Только мою семью она подпустила так близко и отметила.
- Отметила?
- Наши глаза, южанин. – женщина выразительно приподняла черную бровь. – Много ты видел черноволосых да голубоглазых? Это знак Реки.
- Не все рады тому, что именно наш одаль стоит на самой кромке воды.
К разговору присоединился Холгер, встав возле жены он с любовью взглянул на нее и улыбнулся.
- Соседи? – понимающе кивнул Лоти.
- Да, другие общины. Все хотят быть ближе к Черной, но она сама выбирает, кого подпустить. Пока моя семья ни разу ее не прогневала – наш двор никогда не был затоплен ее водами.
- За что вы получили такое расположение духа?
- Черная – это не просто «дух». – фыркнула Ларта. – Она наша Мать.
- У нас есть легенда, - почесывая бороду, задумчиво заговорил Холгер, - что наши предки вышли из ее Черной Воды. До того, как был снег, до того, как был лес, была только Черная Река. А во что верят на Стороне Заката?
От неожиданного вопроса Мира растерялась. Она смотрела на обращенные к ней три пары глаз и не могла найти слов, чтобы объяснить происходящее на ее родине.
- Там не верят ни во что. – тихо ответила Мира. – Только в прогресс.
- Прогресс? Это ваши ужасные автомашины?
- Автомобили. – кивнула Мира. – Да, вроде того.
- Мы никогда не уходили дальше границы. – между бровей Ларты залегла глубокая морщина. – Ведающие говорят, что нам не нужно посещать вашу страну. Что у вас...
- Будет, Ларта.
В разговор вмешалась пожилая женщина, которая, не смотря на почтенный возраст, выглядела крепкой и сильной. В ней угадывалось родство с нынешней хозяйкой одаля – тот же упрямый подбородок, те же глаза и прямой, длинный нос.
- Ты права, мама. – кивнув, Ларта громко свистнула. – Время ужинать, дети!
Трапеза выдалась громкой, долгой и веселой. Дети не умолкали ни на мгновение, кто-то начал петь, Ларта, восседающая во главе стола, подпевала, размахивая деревянной кружкой. От незнакомцев все держались на почтительном расстоянии, но, скорее, от страха, а не от неприязни. Им предлагали еду и напитки, но сидеть рядом никто не решился. Только Орта, сидевшая напротив Лоти, все время что-то спрашивала у него и хихикала – южанин захватил все ее внимание, никаких сомнений быть не могло.
Находиться в такой большой компании Мире было едва ли не впервые – даже в Доме Полутени девушки редко собирались такой толпой, обычно все отсиживались в своих комнатах и только вечером, с приходом гостей, можно было найти всех жительниц в одном месте. Здесь же, судя по всему, все живут почти под одной крышей, одной огромной семьей. Подслушав рассказ Орты, Мира узнала, что в одале живет вся семья Ларты – ее дети, а их, ни много, ни мало, семь человек, семьи двух старших сыновей, ее мать, Хельда, и мать ее матери – Брата.
Когда почти вся еда на столе была съедена, а песни о подвигах сменились грустными балладами, к Мире подошла крошечная девчушка в длинном простом платье. Глядя на незнакомку пронзительными голубыми глазами, она сказала: