Солнечные

Керим, прежде сидевший в форме лотоса, встал. Руки, прижатые к груди, вытянулись вверх и вперед. Нельзя было понять, застыла ли мумия в стремлении шагнуть, или напротив, вознамерилась удержаться от единого шага. Рукава отливали атласом шелка, а полы халата развевались, будто не они тлели тысячу лет в могильном мраке. На груди сиял родовой талисман.

К фантастической картине разгрома следовало б прибавить нарастающее гудение с частотой около 100 гц, как «на глазок» определил Кремень. Сквозь треск стен и мебели в нем едва прослушивались слова Керима. Кремень разобрал лишь некоторые из них. Похоже, предок переживал за исход разрыва «заповедного» кристалла.

Но вот остаточное поле Принцессы ушло вслед за ней. Легкие вещи, поднятые гравитационным вихрем, осели на пол. На спальное ложе, внезапной силой зачищенное от сатинового белья, выпал «водопад» из статуэток, безделушек и флаконов, брызгающих изысканными парфюмами. Гудение прекратилось.

– Думаю, она пролетела метров двести! – нарушил тишину Принц. Он не скрывал восторга. – Улетно вошла в воду, три-татушки три-тата.

Он торжествовал избавление от действия непреодолимой силы. С большим усилием он удержал себя от повторения траектории Принцессы и теперь, стоя в проеме разгромленного окна, радовался везухе.

– У нее великолепные навыки, я видел, как она прыгала с вышки, – ответил Кремень глухим голосом.

Что касается его, то он еще обнимал остатки косяка. Именно это предотвратило его падение в море, бьющее волнами о камни башни.

Принц смотрел в бинокль на беглянку с запалом заядлого серфингиста. В облепляющей тело белоснежной рубахе она овладела болтающейся на поверхности плоской конструкцией и мчалась к горизонту.

– Клевый лайм, – оценил он, отрываясь от бинокля. – С первой попытки на волну встала! Но как – без экипировки и свинца на лице?! Не положено! Штраф за нарушение техники безопасности!

Сыпались термин за термином, в то время как Кремень безуспешно пытался понять, что же произошло. Что-то изменилось определенно.

Луна исчезла, занимался рассвет. Поверхность воды волшебным образом превращалась в бирюзовую. И только на горизонте оставалась темнота, постепенно изгоняемая утренними лучами. Не соответствовало это глубокой ночи, в которую Кремень покинул нутро непроявленной пирамиды и материализовался здесь с Керимом. Похоже, временная точка сдвинулась по оси времени. Но насколько? Только ли на три часа, необходимые для рассвета?

– Вау! – воскликнул Георг, по-прежнему с биноклем у глаз. – Что это там?

Кремень продолжил взглядом траекторию движения крестницы и тоже чуть не вскрикнул: на морском горизонте возникло подобие Эйфелевой башни. Он быстро обернулся внутрь помещения, словно хотел засечь проделки предка.

Но мумии и след простыл. Керим словно растворился в воздухе.

«Знак того, – озабоченно подумал Кремень, – что сдвиг во времени таки произошел».

Он хлопнул себя по коленке.

– Астролябия, – вспомнил. – Как я забыл!

Кремень пошарил глазами в поисках рюкзака. Слава Богу, мешок не «ушел» за мумией, как следовало бы ожидать, а остался лежать в затемненном углу.

– Астролябия?..– откликнулся Георг. – Что за черт?

– С помощью этого приспособления древние мореплаватели узнавали свои координаты во времени и пространстве, – ответил Кремень, копаясь в рюкзаке.

– Занятно, – сказал Принц и отвернулся. Физика и все, что с ней связано, его не интересовали.

«Это выход… – раздумывал Кремень. – Мои вещи сами по себе – маячок, «привязанный» к концу апреля. Дата не должна меняться, пока… Пока что?.. – И ответил: – Пока астролябия находится в его собственном темпоральном поле. А Принц здесь не причем.

Оставалось проверить предположение.

Прибор, изготовленный древними голландскими мастерами и усовершенствованный современным левшой, был прост в обращении. Несмотря на трещину в диске, он четко вывел координаты места и дату: Кремль, Зимний сад, 5 мая 2099 года. Значит…

– Зачем она меня подставила? – ныл Георг. В хаосе событий он вдруг вспомнил существенное для своего будущего. – Опозорила на всю Европу…Правильно китайцы нас не уважают и обзывают династией Укун…

– «Укун» – что это? – механически спросил Кремень, весь в мыслях о другом.

– «Укун» – по-китайски означает «короли лемуров»… – проскулил Принц. – От Романовых отвернутся теперь последние, кто верил в нашу звезду. Мне придется вкалывать теперь риэлтором или страховым агентом у дядюшки Сандро Третьего…или внедриться к Сандро Четвертому…в сервис банных услуг…

«Время суток сдвинулось после камланий Керима, – решил Кремень. – На месяц. С апреля по май. И это хорошо. Спасибо тебе, предок. Покидая нас, ты сдвинул кристальное время, и теперь мы вместе со всеми. Доброе утро, страна».

– Подай прошение Клименту на вакантную должность в подразделениях Армады, – посоветовал он Георгу.

Но постепенно до Кременя доходил ужас неизбежного разделения с мировой линией. Скоро действительный мир из реальной весны неминуемо перекатится в лето и осень… И только захваченные темпоральным пузырем так и останутся в закристаллизованном времени, в этом непреходящем настоящем, удаляясь от временной точки обычного мира в незаметно стирающееся прошлое.

Что делать? Как не потерять связь с мировой хронологией? И в нужный момент вернуться?

Он глянул в окно. Крестница превратилась в точку. Крестному стало не по себе. Теперь не факт, что они встретятся в действительном мире. А если встретятся…то он ей задаст хорошую трепку!

Эта мечтательница, стремящаяся в прошлое к своей подруге, не сможет найти ни нужной точки, ни подруги. В лучшем случае ее участь – стать вечной маленькой хозяйкой большого моря.

В этот миг Мария задергалась. От нее отделился белый ком. Кажется, она содрала с себя парусящую одежду.

– Ну, вот, она голая теперь, – ныл Принц, следя в бинокль. – Девочка – пальчики оближешь! А где я?..

– Хороший вопрос, – поддержал Кремень, однако, не без задней мысли. – Вроде б в царской опочивальне. Прости, но где именно, ты должен знать лучше всех, жених.

– В чертовой Марьиной башне. Сюда кортеж доставил нас после трапезы.

– Что и требовалось доказать!

Кремень не удержался от торжествующего восклицания. Точка в пространстве установлена. Теперь все стало ясно с «морем с Эйфелевой башней» на том конце…

Марьина башня находилась в Зимнем саду, возвышаясь над парящим водоемом. Огромная Акватория с прозрачным дном и искусственными волнами – чудо современной технологии – витала над городом. По отношению к высокой башне водоем располагался ниже. А маяк, схожий с Эйфелевой башней – это вышка для ныряний.

Раздался стук.

В дверях стояла…Беатрис, облаченная в древнерусский сарафан.

– О ба на! – Кремень присел от неожиданности. – Однако обновленные хроно-маячкИ на подходе! – Исполать тебе, красна девица! А позволь-ка узнать, какое нынче число будет в славном государстве?

– Шестой день пятого месяца, – объявила вошедшая. – Всемирный День золотого винограда.

– Какой виноград?..Какой Всемирный день?.. – изумился Кремень.

Но больше всего его поразило другое.

Он недобро глядел на застрявшую в цифре «5» стрелку астролябии.

Свершилось то, чего он боялся. «Не прошло и полгода», как «пузырные» отстали на день от мирового времени.

– У нее нож! – заорал Георг. – С этого момента поподробней, пожалуйста! – сказал он сам себе и усилил приближение. – Теперь я даже рад, что судьба отвела меня от ведьмочки! А снимочек может пригодиться.

Он нажал кнопку встроенной в бинокль камеры.

– У тебя для одной брачной ночи целый вагон регистраторов! – хмуро сказал Кремень

– Какие ко мне могут быть претензии?? – взвизгнул тот неожиданно. – Я на чужой территории! Поймите меня правильно!

– Я только рад за тебя. – Бесцеремонно придавив руку Георга к косяку, Кремень завладел биноклем. – А у нас с такими поступают по-нашему.