Солнечные

Увидев на крестнице нож, притороченный к талии, он удовлетворенно крякнул.

– На ней купальник, если что… – заметил он, возвращая владельцу устройство.

Сочные грозди винограда, лежащие на подносе Беатрис, завораживали. Ягоды так светились янтарным светом, что глаз не оторвать.

– Как этот весенний праздник понимать? В счет будущего урожая?

– Это из Зимнего сада, – сказала Донья. – Садовник передал через сына Ярмила.

– Ярмил – это тот, который прислал мне видео похорон этого мачо?.. – хлопая по плечу Принца, прикололся Кремень.

Тот отдернул руку, протянутую к винограду.

– Это про которого в Серпантине Новостей месяц назад сообщали, что он претерпел унижения от хамского поведения нашего менструирующего человечка? – спросил, ухмыляясь.

– А вот я отпробую, и с удовольствием, – сказал Кремень. – Я не ревнивый неудачник, отвергнутый невестой в брачную ночь.

Так он отомстил за «человечка».

– Я предъявил ей заведомо правомерные требования, которые она не смогла выполнить! – снова завизжал Принц. Он почему-то расстраивался все больше. – Она посчитала их неприемлемыми, недоговороспособная феминистка! Она еще пожалеет!

Кремень саркастически рассмеялся, кидая в рот одну виноградину за другой.

– Говорят, мозговая деятельность стимулируется работой жевательных мышц. Рекомендую! Ты и за миллион миллионов ее теперь не достанешь – невдомек тебе?

Изысканный вкус ягод отлично утолял жажду. Вот только мозг никак не стимулировался.

Вглядываясь в самые укромные места обширной залы, в многочисленные свадебные атрибуты и закоулки между ними, мастер боевого ножа будто искал, где спрятан «ключ зажигания» к управлению пузырем. И не находил его.

Он отвлекся от «французского» окна. Судьба крестницы, удалявшейся от него вместе с последними сгустками ночи, перестала занимать его лишь на минуту, но и того оказалось достаточно, чтобы произошло непоправимое.

– Кому-то повезло родиться в правящей династии – мне б так!.. – не на шутку разошелся Принц. – Если б мне привалило, я б тогда!.. Посмотрел бы я на нее в предложенных мне обстоятельствах!

Он метался у окна, показывая водному пространству неприличные знаки и все больше и больше походил на сумасшедшего.

Бормотание «…если бы мне…если бы мне…» в какой-то момент завибрировало в ушах Кременя. Его развернуло к окну. Что-то мелькнуло в проеме. Это летящее вниз тело Принца…и каменный блок вслед за ним… Стон. Мужской стон внизу…

С полу подпрыгнул бинокль, но тут же рухнул специальным трофеем после вылета владельца в окно. Наведенное темпоральное поле Принца слишком истощилось, чтоб захватить устройство с собой.

Кремень прижал объективы к глазам…

В панораме за окном по-прежнему колыхалось море. Но перед стройной фигуркой на верхушке волны высилась… скалистая стена.

Она выросла за минуту, питаясь чьей-то необузданной энергией, и по инерции продолжала расти.

Кремень все понял. Он прозевал важное. Это Принц. Это он энергией общего кристального поля создал образ препятствия на пути Принцессы. Выстроил прямо перед ней смертельную скалу – и погиб, не удержавшись от притяжения к ней…

Хм…Получается, механизм материализации прост: рисовка образа плюс энергия бесконтрольной эмоции.

Жаль, что открылся он ценой смерти Принца.

«По сути, Принц оказался лишь плохо написанным программным обеспечением к небольшому мужскому достоинству, постоянно корректирующему баланс значимости… – цинично резюмировал Кремень. – Царствие ему небесное…»

Он перекрестился, не скорбя. Жизнь подопечной в данный момент тревожила его куда больше.

Итак, их общее кристальное поле растрачено Принцем. Хватит ли поля Принцессы на преодоление преграды?

В бинокль при фемтонном увеличении Кремень заметил выпадение пикселей кварца… но скорости ослабления «прорисовки» не высоки… В целом, вывод неутешителен. Поле Принцессы после создания Акватории ослабилось катастрофически…это ноль для гранитной громады.

Ероша волосы руками, Кремень заметался по комнате. И тут вспомнил о заговорной формуле.

Поставил диктофон на воспроизведение…

…Монотонный голос предка вновь завладел помещением. Энергия эмоций потомка на грани экзистенции наполняла кристалл…Тело Кременя на физическом плане заполнялось уверенностью. Закрыв глаза, он наслаждался «наводнением» …пока «вода не полилась» через край.

Взглянув в очередной раз в окно, он не увидел воздвигнутую Принцем скалу.

– Она не нужна и потому исчезла, как хейтер-Принц – нелепо и беспощадно.

Часть II

Тайна муравьеоборота

Отчаянная серфингистка упивалась свободой, которую дарит природа самым смелым. Отчасти из-за тоски по этому чувству она вылетела из окна башни, как птичка из клетки.

Тренировки сделали свое дело и довели умение до автоматизма. Девушка скользила по гребню волны, наслаждаясь тем, что каждая жилка тела спокойно и уверенно исполняет свою работу. Всякую секунду каждая молекула знает, с чем соединиться и с чем разъединиться, без всякого участия сознания. В какой-то миг Принцесса решила, что упираться в горизонт пустыми глазами – это наивысшее счастье.

Но не зря мудрые утверждают, что свобода – это иллюзия, которую регламентирует мозг.

Вот и сейчас образ Принца вдруг возник перед нею. Слова, сказанные давно, зазвучали с новой силой, отчетливо и актуально, не спрятаться не обойти.

«Твоя жизнь зависит от твоих настроек. Они элементарны. Старайся ни во что не верить и ни за что не отвечать. Ни за что не цепляться и ни за что не благодарить. Не отчитываться ни перед кем – это реально круто! Кайф – вешать лапшу на уши, если они не твои! Попробуй, детка, пальчики оближешь».

Тогда её передернуло и чуть не вытошнило. А он продолжал невозмутимо:

«Я знаю, что такое свобода. Она в гибкости по отношению к себе. Нет долга и есть отсебятины вволю. Нет заботы и есть непрошибаемость. Об том говорит опыт цивилизации. Примеры приводить можно бесконечно».

«Не свободна я, по их понятиям, – думала Мария, скользя по волнам. – Вечная раба оценочной шкалы, придуманной… не будем называть имена. Но нельзя же так сказать про каждого из нас. Мм-м. Нет.

Одно ясно: не смогла б я жить с Георгом. Ювелирно лавировать не умею. Живи я с Георгом – мне б каждый день пришлось бы тащить себя за волосы, как Мюнхаузену себя из болота.

Романовы чуть не словили меня. Как женщина я люблю красивые фразы. И Георг-Арнольд зачаровал меня, сказав однажды: «В тюрьму я буду не сажать, а пеленать буду и класть, как младенцев, для того, чтоб поднять, а не опустить».

Стал для меня с тех пор этаким…мачо-рыцарем. Но это оказалось набором слов безо всякого смысла. Когда он ко всему стал прибавлять «три-татушек» – все прояснилось. В русских приговорках он изыскивал бессмысленное, как ему казалось. Ну, ничего. Не позорно верить. Верят, когда чего-то не знают. А это может случиться с каждым. Так говорит мой Учитель.

Теперь и я кое-что узнала наверняка. Пусть тупые девчонки ждут принца. И двух полюбить им ничего не стоит. А вот я люто ненавижу обоих. Джорджа Виндзора, например, и Арнольда Гогенцоллерна».

Положившись на автоматику тела, девушка так углубилась в раздумья, что не сразу заметила опасность. На пути выросла скала, и росла она с непропорциональной движению скоростью. Нырять в воду было поздно – волна тут же вынесет на поверхность и швырнет об утес сотней лошадиных сил.

Мария впилась в громаду широко раскрытыми глазами, как витязь на распутье, читающий надпись: «Извини, браток, вариантов нет».

Кадры траурного видео замелькали перед глазами…но каменистая поверхность вытеснила их…

Прямо перед нею в подробностях видна каждая неровность. Слюда, шпат, антрацит…они плавятся, будто кубики конструктора Лего под паяльником…буквально выжигаются взглядом.