Страница 33 из 40
Но для подобного маневра было чересчур рано, поэтому Новак продолжил улыбаться и пожимать руки, как будто не устал после адской недели.
– Кас! – позвал Эбнер. – Иди сюда и помоги мне!
Дик упал на спину прямо на ступеньках, хохоча как душевнобольной, в то время как несколько человек бросали на него обеспокоенные взгляды. Эбнер тщетно пытался схватить его за руку. Казалось, Дик находил всю эту ситуацию слишком веселой, чтобы как-либо реагировать.
Новак бросился к ним.
– Дик! – позвал он, хватая друга за руку. – Все в порядке?
– Да, мужик, все классно! – Дик усмехнулся. – Я никогда не чувствовал себя так хорошо. Вся комната наполнена любовью. Ты ощущаешь любовь? Я люблю всех!
– Да, все довольно мило, – вздохнул Эбнер, пытаясь его поднять. – Ну же!
– Вы такие хорошие друзья, ребята, – невнятно пробормотал Роман на ухо Кастиэлю, повиснув на его шее. – Я не знаю, что бы делал без вас! Все. Тост за Каса и Эбнера…!
Дик поднял кружку с пивом, но люди перестали обращать на него внимание после того, как его окружили друзья. Эбнер осторожно отобрал у него кружку и поставил обратно на столик, с которого, вероятно, кто-то умудрится ее опрокинуть и разлить все содержимое на пол.
Что ж, они разберутся с этим на следующий день.
– Хорошо, Дик, – подтвердил Кастиэль, обнимая друга. – Я думаю, с тебя хватит эпических тусовок.
– О чем это ты? – Дик рассмеялся ему в лицо этим ужасным пьяным смехом, который Кастиэль слышал вокруг все чаще и чаще. – Ночь только началась! Я… вау…
Кастиэль упустил последнюю реплику, когда тащил Дика через всю комнату прямо к лестнице. Оглушительная музыка мешала понять Романа, впрочем, этим никто не занимался всерьез. Некоторые из гостей все еще пытались бороться со своей координацией в гостиной; многие старались как-то спланировать свои танцевальные шаги, вызывающие у Кастиэля лишь желание спрятать все самое хрупкое и ценное, когда еще имелась такая возможность. На кушетке похрапывали девушки и сильно истощенный разум Кастиэля не находил в этом ничего странного. Потом его осенило, что это слишком странно, поскольку внизу по-прежнему было мало людей.
– Эй, Дик? – Новак слегка встряхнул своего друга, когда они добрались до вершины лестницы. Все-таки в этом месте можно было спокойно поговорить, вне досягаемости музыки. – Где все?
Дик открыл глаза и растерянно огляделся: – Я все пропустил? – спросил он.
– Что пропустил?
– Брэди сказал, что собирается показать нам что-то незабываемое! – объяснил Роман с ухмылкой на лице. – Но еще он попросил не говорить тебе, потому что ты так встревожен, что ничего не поймешь.
Это было более тревожно. Все, что парни скрывали от него относительно собственных планов, обычно сулило беспорядок, который ему же и приходилось расхлебывать позднее. Но он отбросил эту мысль на задворки подсознания, потому что Эбнер терял равновесие под Диком, который продолжал пытаться ущипнуть его за щеки.
Они только подошли к двери комнаты Романа, как пронзительный отчаянный крик эхом разнесся по холлу. За ним последовал хор смеха, столь же бессмысленный и резонирующий, как и смешки Дика. Тень пробежала перед лицом Кастиэля. Все произошло так быстро, что ему показалось, будто он увидел пару темных сосков перед тем, как дверь ванной захлопнулась.
– Ну перестань! – Брэди, почему-то без трусов подошедший к двери, вел за собой шесть или семь парней. – Не будь такой сукой, Руби! Это ведь просто шутка!
– Что здесь происходит? – спросил Кастиэль.
Брэди моргнул, на его лице появилась искаженная улыбка. Он повернулся к группе последователей, которая начала свистеть и вопить нечто вроде: “Кто привел сосунка на праздник”?
– Мы просто развлекались, – ответил Брэди. – Не переживай, Касси.
Кастиэль переживал. Он вырос с легендарным шутником Лэндбрука, поэтому знал, что грань между “развлекаться” и “получать иск за нанесение телесных травм” казалась весьма призрачной. И он не верил, что Брэди, с его налитыми кровью глазами и слегка покачивающимся телом, был в том состоянии, чтобы различать эти самые грани.
– Это была Руби? – спросил Кастиэль, указывая на закрытую дверь.
– Я сказал, не волнуйся…
– Кас, – прервал их Эбнер. – Она плачет.
Кастиэль наклонил голову. Действительно, до его ушей донеслись громкие рыдания.
– Брэди, что ты сделал? – спросил он.
– Это просто глупая шутка, – заявил Брэди, закатывая глаза, будто все слишком остро реагируют на мелочи. – Я разберусь с этим. Руби, – крикнул он, постучав в дверь. – Выходи сейчас же. Это была шутка, не надо так расстраиваться.
Ответом стало какое-то неразборчивое бормотание, за которым последовали новые рыдания. Кастиэлю показалось, что он различал фразы вроде: “Оставьте меня в покое”. Кровь начинала закипать в его венах. В его голове иногда творился полный бардак, но он бы никогда не расстроил девушку ради веселья.
– Просто глупая шутка? – повторил Эбнер. Его лицо начало краснеть под бородой
– Да она же маленькая скучная сучка, – рявкнул Брэди. – Она выйдет наружу. А вы занимайтесь своими делами.
Кастиэль посмотрел на него, перевел взгляд на других мальчишек, все еще посмеивающихся и переговаривающихся друг с другом. В момент квинтэссенции абсолютной ярости он понял, что не сможет оставить все как есть.
– Где одежда Руби? – спросил он.
– Ах, я принесу ей все, – ответил Брэдли.
– Да, когда мы еще раз посмотрим на ее сиськи! – крикнул кто-то позади и все хором рассмеялись.
– Нет, – оборвал Эбнер. Его голос дрожал, а кулаки были сжаты. По-видимому, они наконец-то добились своего и по-настоящему его разозлили. – Убирайтесь. Плевать, куда, но чтобы вас здесь не было.
На мгновение ему показалось, что они даже не послушают его. Все просто стояли на месте, ожидая момента, когда Бабушка Братства объявит все это шуткой и позволит им изводить Руби дальше.
– Ты слышал его, брат, – вмешался Кастиэль. – Шевелись.
Некоторые ребята исчезли, словно стая голубей в панике, но Брэди вместе с двумя или тремя смельчаками остались на месте.
– Нет, – рявкнул он, скрестив руки. – Это не твое дело. Так почему ты решаешь, кому уходить, здоровяк?
Эбнер сделал шаг в направлении Брэди, словно собирался рассказать ему о причинах при помощи кулаков, но Кастиэль протянул руку, чтобы предотвратить драку. Не было смысла усугублять ситуацию.
– Тогда ты выслушаешь меня, – предложил Кастиэль. – Если ты сейчас же не оставишь Руби в покое, я расскажу матери, что ты сделал, чтобы сдать ее экзамен.
Надменное выражение лица Брэди дрогнуло, но Кастиэль заметил страх, на мгновение промелькнувший в его глазах.
– Ты не станешь этого делать, – сказал он. Кастиэль вытащил мобильный телефон и вызывающе взглянул на Брэди. – Ты блефуешь. Тебя тоже накажут. – настаивал он. – И исключат!
– Боже. Моя мать – Наоми Мур, – сообщил Кастиэль, расправив плечи и улыбнувшись. – Ты правда думаешь, что она позволит исключить одного из своих сыновей? Они просто повесят все на тебя и я не думаю, что ты захочешь объяснить своему отцу, почему оказался перед дисциплинарной комиссией.
Брэди раскрыл рот, а затем снова закрыл его, задыхаясь, как выброшенная из воды рыба. Он поджал губы, словно собирался простонать что-то нечленораздельное, но в конце концов развернулся и поспешно ретировался вместе с оставшимися зрителями.
Эбнер последовал за ними, практически наступая им на пятки.
– Руби? – позвал Кастиэль, постучав в дверь. – Все хорошо, они ушли. Ты в порядке?
Ответа не последовало. Кастиэль даже не был уверен, что Руби все еще плачет, но эта тишина вызывала неприятные предчувствия.
– Руби? – настоял Новак, когда Эбнер вернулся обратно с узлом вещей в руках. – У нас твои вещи. Можно их тебе передать?
Тишина. Тем не менее, спустя мгновение дверь приоткрылась и Кастиэлю едва хватило времени на то, чтобы просунуть одежду в щель. Эбнер стоял рядом с ним, бросая угрожающие взгляды на тех, кто осмеливался подойти ближе и пялиться. У него все еще были сжаты кулаки, но он уже не выглядел так, словно собирался прикончить кого-то на месте. Гнев Эбнера явно был столь же интенсивным, сколь и кратковременным.