Страница 32 из 40
Два часа дня.
– Я вас всех убью! – прокричал Новак изо всех сил, выуживая одежду и спрыгивая вниз по ступенькам. – Я вас…!
– Воу-воу, Кас, расслабься, – порекомендовал Эбнер, появившись в дверях кухни. – Что с тобой случилось?
– Как вы посмели выключить мой будильник?! – закричал Новак, поднимая рюкзак. – Я опаздываю на экзамен по Договорам, а вы… вы… я не знаю, что я с вами сделаю, но придумаю что-нибудь по возвращению!
Он захлопнул за собой дверь. Стояла прекрасная солнечная пятничная погода. Щебетали птицы…
Секунду. Пятничная?
Кастиэль вернулся обратно: – Экзамен был вчера, верно?
– Присядь и позавтракай, – Эбнер пригласил его внутрь, передавая ему чашу кофе. – Выдохни. Ты свободный человек, Кастиэль Новак.
Кастиэль не выдохнул. Окончание годовых экзаменов означало наличие свободного времени, а это неизбежно приводит к тому, что его разум будет сосредоточен на том, на чем не должен. Но в присутствии Эбнера было тяжело паниковать и нервничать. Он был, вероятно, самым дзен-ориентированным человеком, которого Новак когда-либо знал. Он готовил и следил за тем, чтобы все поели, за что его окрестили Бабушкой Братства. Некоторые из ребят спорили о том, что именно нужно сделать, чтобы взбесить Эбнера, и останется ли он прежним после такого.
Дик завалился на кухню через полчаса, потягиваясь и зевая, чтобы украсть последний тост Кастиэля. После этого Эбнер стал наготавливать еще.
– Тяжелая ночь?
– Чувак, я больше никогда не буду зубрить, – пробормотал Дик. – Клянусь Богом, в следующем году я стану прилежным мальчиком и буду учиться все вовремя, чтобы нормально дожить до годовых экзаменов.
По мнению Кастиэля, данное обещание невыполнимо. Он придерживался теории о том, что люди, в целом, не меняются. Со временем они просто становятся такими, какими были всегда, но скрывали свою сущность до этого.
Как его старший брат Габриэль, например. Он всегда был безбашенным любителем тусовок. Его розыгрыши стали сродни легендами Лэндбрука, а его репутация, в частности, позволила Кастиэлю спокойно вступить в Братство. Новак-младший не мог прожить и дня, чтобы кто-нибудь мимо проходящий не подошел к нему и не сказал: “Эй, ты разве не брат того парня, который забрался на крышу другого Братства и залил красной краской водный резервуар, чтобы люди подумали, будто купаются в крови”?
Допустим, иногда розыгрыши Габриэля выходили за рамки. Но в эти дни печально известный баловник Габриэль Новак носил пиджак и галстук, сидел в офисе с девяти утра до пяти вечера и проводил дни за пересмотром контрактов и предотвращении попыток поглощения одних компаний другими. Но Кастиэль был уверен, что в ящике Габриэля наверняка лежат тонны леденцов. Ведь, раз в какое-то время, он все еще пытался сбить своего младшего брата с истинного академического пути, на который Кастиэль ступил добровольно.
– Ну давай же, братец, – говорил Габриэль в такие моменты. – Я могу заехать за тобой через полчаса и мы пошатаемся по стриптиз-барам. Это будет незабываемый вечер. Нам будет что вспомнить, когда мы уже станем старыми и толстым и не сможем ходить.
Новак-старший на самом деле не изменился. Он просто скрыл ту часть своей личности, из-за которой не мог нормально работать и вести себя на публике как порядочный человек.
Кастиэль тоже пытался изменить свои взгляды. По крайней мере, первые несколько месяцев в Лэндбруке он старался подражать старшему брату: еженедельно напиваться, опаздывать на занятия и организовывать вечеринки в Братстве. Но через некоторое время он обнаружил, что не предназначен для подобной жизни. Он предпочитал проводить ночи в компании своих книг и компакт-дисков с классической музыкой. Несмотря на все насмешки Мэг, Кастиэль действительно наслаждался всем вышеперечисленным. Позднее ребята обнаружили, что Новак обладает неплохими организационными способностями и с тех пор начали давать ему мелкие поручения в виде напоминания об экзаменах или ведения счетов.
Но вечеринка в честь Хэллоуина, которую он устроил с помощью Джесс, была, по словам Брэди, легендарной. Теперь от него ожидали повторения успеха, чтобы достойно отпраздновать конец семестра перед тем, как все разъедутся по домам и начнут искать работу на лето
– Ну же, брат, – настаивал Дик, когда растянул свое тело до такой степени, что сумел наконец проснуться и вести связную беседу. – Давай закатим эпичную тусовку! Последнюю в этом году!
– Я не в настроении для эпических тусовок, даже последних в этом году, – заявил Кастиэль, разглядывая чашу с кофе. Он также не был в настроении тонуть в собственном горе каждый раз, когда видел Мэг, проходящую по коридору вместе с Сэмом, или же когда они пересекались на занятиях, или когда замечал ее волосы, мелькавшие за библиотечным стендом.
Он всегда был гиперчувствительным к присутствию Мастерс, но после весенних каникул это чувство обострилось раз в десять. Они не виделись так часто в последнее время (имитационные заседания окончились нерешительными аплодисментами и поздравлениями Наоми всем, кто участвовал), но его все равно почти бессознательно тянуло к местам, в которые она ходила.
Будто прочитав его мысли, Эбнер предупредил:
– Он просто не в настроении встречаться с этой девчонкой Мастерс.
– А кто сказал, что мы ее пригласим? – спросил Дик.
– Ричард Роман, будь внимательнее! – оборвал Эбнер. Он имел обыкновение называть людей полными именами, когда считал их поступки идиотскими. – Она соседка по комнате девушки Брэди.
– Точно, – вспомнил Дик. – Я вообще не понимаю, как ему удалось сдать все экзамены и еще потратить кучу времени на то, чтобы затащить Руби в постель.
Кастиэль имел смутное представление о том, как подобное случилось, но не собирался делиться с публикой. Он все еще не понимал, как поддался на уговоры Брэди, но винил в этом сочетание беспокойства и слишком большой дозы кофеина.
– В любом случае, тебе это пойдет на пользу, Кас, – вмешался Роман. – В этом году тебе везло на сучек. И поэтому тебе необходимо найти себе кого-нибудь другого, не такого чокнутого, и двигаться дальше.
В Дике преобладали крайне женоненавистнические качества вкупе с мнением о том, что все женщины в той или иной степени психически неуравновешенны. Кастиэль пытался объяснить подобное поведение тем, что Дик понятия не имел, как работает женская психика; он пытался донести, что не все женщины страдают от вспышек безумия, но не добился никакого успеха.
Особенно, когда остальные парни стали на строну Дика.
Тем не менее, определенная доля правды в его словах была. Люди не меняются, а значит, Кастиэль всегда будет впадать в ступор при попытках понять мир и людей, его населяющих. И Мэг навсегда останется в роли раздражающей, страстной и озадачивающей его женщины, которая сумела одновременно очаровать его и довести до ручки. Жизнь с Мэг автоматически означала существование, в котором даже крайне несущественные вещи подвергались сомнению и оспариванию, а Кастиэль бы страдал от всех своих ошибок, о которых бы она напоминала ему при каждом удобном случае.
Даже о тех ошибках, которые вызывали у него сожаление. Даже ошибки, за которые он хотел извиниться, но не знал, с чего начать.
И это та часть территории, которую он не хотел изведывать. Кастиэль покачал головой.
– Вы потом приберетесь? – спросил он утомленным тоном. Дик поклялся, что так и будет. Новак ему не поверил.
***
Лэндбрук, при всем своем престиже, являлся, по сути, довольно маленькой юридической школой, но при этом новости облетали весь университет на удивление быстро. Когда наступил субботний вечер, начали приходить люди, которых Кастиэль в жизни никогда не встречал, но они все равно приветствовали его так, словно были старыми друзьями.
Новак имел много опыта в подобных мероприятиях, чтобы уличить удобный момент и исчезнуть тогда, когда этого никто не заметит: между двумя или тремя часами ночи все люди, планировавшие вместо возвращения домой отключиться пьяными на диване или полу, уже были переданы своим личным водителям. Остальные гости были слишком пьяны, чтобы волноваться о том, заперся Кастиэль в своей комнате до следующего дня, чтобы появиться в коридоре с мешком для мусора и вынести все пустые бутылки.