Свора

Проникновенные серые глаза, не выражающие ни любви, ни презрения, бросали тело в холод и жар одновременно. Даже сейчас, пробужденная мерзким завывающим рингтоном, Королева не могла избавиться от стесняющего ощущения слежки. Нехотя заворочавшись в согретой постели, она провела пальцем по экрану телефона и отключила раздражающий звук. Сев на простынях с накинутым на плечи одеялом, Виктория огляделась и заметила сидящего напротив мужчину. Его привычный холодный взгляд изучал женский профиль, а уголки губ незаметно поползли вверх в некоем подобии нежной улыбки. Если бы не образ Лжепророка с садистскими наклонностями и сомнительным прошлым, он бы усыпал простыни розами. Но романтика ограничилась пачками сигарет, брошенными на кровать вместе с зажигалкой. Их знакомство длилось больше месяца, но Джозеф успел досконально разобраться в ее предпочтениях и не скатиться к дешевой патетике. Осталось достать из-за спины бутылку коньяка и она бы сама предложила связать их судьбы. Но ему мешал подняться разлегшийся перед креслом кобель, положивший голову на ступню Рокуэлла. Поразительное доверие от твари, привязывавшейся к людям, которые систематически умирали.

Оставалось надеяться, что эта печальная тенденция не продолжится.

– Ты все это время наблюдал за тем, как я сплю? – поинтересовалась вдова, поднявшись на ноги и, придерживая рукой сползающее одеяло, направилась в отдаленный угол комнаты. – Когда-то ты просил меня не бояться демонов, приходящих во снах, но не предупредил о своих пугающих привычках.

– Единственная моя сработавшая привычка – это раннее пробуждение, – наконец, встав с кресла, что вызвало недовольный протест собаки, священник переступил через массивный череп, дабы подойти к собеседнице. – В шесть утра я обычно читаю утренние молитвы. Не смог устоять перед давней традицией. Сначала хотел выйти на балкон, но твои соседи наверняка смотрят новости и могут стать нежеланными свидетелями. Быть может, они и не к такому привыкли, не правда ли? – рассмеявшись, Виктория обхватила руками висевшие на шее преступника четки и притянула того к себе в страстном поцелуе. Усмехнувшись ей в губы, Рокуэлл принял правила игры, провел рукой по слегка выпуклому животу и задержал пальцы на внутренней стороне бедра, вырывая стон. – Я отправлял Майкла за сигаретами. Он утверждает, что за домом ведется слежка.

– Они знают, что ты здесь? – уловив в расширившихся женских зрачках отчетливый страх, монах прищурился и положил ладонь на раскрасневшуюся щеку. – Если тебя обнаружат, то…

– Это невозможно, – прошептал Отец Джо не без тени насмешки над всей системой Республики. – Я приехал в Город через другой пограничный пост, закрытый на карантин еще в начале марта. На личном автомобиле одного из членов наблюдательной миссии ОБСЕ. У меня там старые связи и они иногда окупаются. Слежка ведется за тобой. Скорее всего люди Волкера.

– Черт, это опасно. Тебе нужно уходить, – Перри испытывала явные трудности с формулировкой внятных предложений, так как потрескавшиеся губы служителя церкви прошлись по отзывчивой шее. Встретив легкое сопротивление, он выдохнул и отстранился. – Я серьезно.

– Я найду способ уйти незамеченным. В Городе у меня не меньше друзей, чем у тебя. Многие из них будут рады оказать мне услугу. Не думай, что только у тебя есть власть. Или у Волкера.

– Лучше бы ты употребил свою власть и поспособствовал объединению Восточных территорий, – мгновенно став серьезным, Джозеф выпрямился и наклонил голову вбок. Женщина намотала распятие на руку и потянула его владельца на постель, не позволяя раздумывать над ответом. – Ты слишком неосторожен. – повалившись на спину, священник отбросил мешавшее им одеяло, чтобы не стеснять собственных движений и полноценно насладиться плавными изгибами тела. – Это может тебя погубить.

– Неужели? Говорит человек, который ведет переговоры с признанным террористом, не имея на то никаких полномочий или официальных представительств за спиной, – удивительно, как ловко он совмещал бизнес и непереносимое сексуальное возбуждение. Такой экземпляр точно нужен в клубной коллекции. Или на политическом поприще. – Если бы я плохо тебя знал, то вполне мог бы посчитать, что твои нарративы были подсказаны Кардиналом. Так его именуют в Столице?

– Ты знаешь, как испортить прекрасное утро, – имя прошлого любовника так опротивело ей, что Маргулис фыркнула, не скрывая досады, и потянулась к одной из пачек. Предвестник равнодушно следил за действиями обнаженной вдовы, удобно расположившейся на его бедрах с дымящейся сигаретой между пальцами. Воистину потрясающий вид. – Стоило задержаться в сновидениях и отыскать Короля Баала. По-прежнему считаю, что собеседник из него получился бы гораздо…

– Как угодно, лишь бы ты не вставала, – пробормотал Рокуэлл, моментально принимая сидячее положение и, заключив выгнутую спину в своеобразные объятия, проник языком в заполненный сизым дымом рот. Очередной поцелуй, больше напоминающий борьбу клыкастых тварей, долго напоминал о себе першением в горле и прожженными простынями. – Давай обсудим твою идею позже? На Востоке? Поедем туда и вместе разработаем план.

– Во сне меня так настойчиво отговаривали от всяких поездок, – одним точным броском хозяйка Эдема избавилась от истлевшего окурка, швырнув тот в открытое пространство балконной двери. – Впервые хочу прислушаться к голосам… разума? – какая нелепость. Их могли застать врасплох и враги и друзья – неизвестно, что из перечисленного сулило больше проблем – и арестовать, отправив под суд Верховного Трибунала. К слову, один из главных судей судебной инстанции был застрелен в собственной камере, где ожидал смертной казни за государственную измену: вот все, что нужно знать о системе правосудия в Республике. – Как ты раньше существовал в этом мире, в этой бездне, с осознанием того факта, что где-то там, быть может, живет твоя судьба? – запустив руки в короткие волосы на затылке, Виктория мягко отстранила от себя мужчину и заглянула в серые бездонные глаза. – Не пытаясь покончить с собой? Не бросаясь на поиски? Не умирая от тоски?

Вместо ответа он высвободил одну руку из-под ее недлинных волос и поднес к солнечному свету в попытке продемонстрировать изуродованную мелкими белыми шрамами плоть. Прошло пять лет с тех пор, как он схватился за перочинный нож и распорол себе кожу. Сознательно. Проверяя, что пожрет его быстрее – невыносимое одиночество или адская боль. Валяясь на полу, бормоча первые приходящие на ум молитвы и истекая кровью, Джозеф не собирался подниматься. Шанс на нормальную жизнь давно утрачен. Если он умрет от кровопотери, то все закончится быстро и безболезненно. Тогда его спасли приближенные фанатики, впоследствии погибшие во взрывах. Никто так и не узнал, что он не имеет отношения к божествам и способен умереть по нелепому стечению обстоятельств. Задержав мужскую ладонь возле своего лица, Перри задумалась – ей в голову не приходило калечить себя единоразово с последующей пессимистичной перспективой лицезреть проявление слабости. Или она панически боялась смерти. Окончания войны, которая стала олицетворять смысл обновленной жизни. В этом плане они разделяли свалившееся на них бремя власти и ответственности за обездоленных, униженных и непослушных. По очереди вдова обвела губами каждый выступающий рубец и, наконец, добралась до колючей щеки, игнорируя утонувшие в бороде губы.

– Как зовут твоего пса? – не поняв сути вопроса, Маргулис замешкалась и тем самым разрешила перевернуть себя и уложить лопатками на смявшиеся простыни. Нависнув над ней, проповедник не проявил характерных признаков доминантности, а просто уткнулся губами в податливую шею и сосредоточился на подрагивающих венках. – Тебе звонят уже восьмой раз. Может, ответишь? – последняя реплика относилась к вибрирующему телефону, отброшенному на подушки в самом верху матраса. Недовольно застонав, женщина дотянулась до смартфона и, проведя дрожащим пальцем по зеленому кружку, приставила к уху, даже не посмотрев на имя звонившего. К черту.