Страница 51 из 85
– Аарон! – непозволительно громкий окрик прорвался сквозь тихую завесу неуверенных полушепотов, вынудив собравшихся вздрогнуть и повернуть головы в направлении взбудораженного Мейсона. Тот держал в руке фамильный клинок, долженствующий пронзить грудь похитителя. – Не двигайтесь! Или я перебью всех! – предупредив застывшие в нерешительности фигуры, Талли протянули руки к воину, который придерживал наследника Мели. – Отдайте моего сына. – Освальд быстро кивнул соратнику и тот исполнил указания главаря. – Все хорошо, мой мальчик, я с тобой. Вы его освободили?
– Ему одели мешок на голову. Так он просидел в подземелье полторы недели, – прошептал бастард, подмечая, как у сюзерена угрожающе расширяются зрачки, проявляются желваки и трескаются губы от проступавшей на них крови. – Этот монстр хотя бы кормить его не забывал. – тут он не удержался и пнул виновника по колену, отчего тот взвыл и повалился на пол.
– Это все гнусная ложь, – постанывая от адской боли, промямлил больной и, вцепившись в ноги Талли, с остервенением принялся трясти его. – Я бы никогда не причинил вред ребенку! Ты меня знаешь! Я бы не тронул своего внука…
– Ты причинял зло мне, своему родному сыну! – заорал Освальд, с трудом переставляя перебитую конечность и приближаясь к спорившим. – А сколько боли ты причинил Эду? Джерме? Тебе было плевать на всех! Кроме себя.
– Успокойся! – рявкнул Мейсон, только тогда заметивший в руках Пингвина опасное оружие и сразу же выставив меч перед собой. Впервые он испугался и прижал сына покрепче. – Мы отправим его в столицу на королевский суд. И пусть Никлаус решает его судьбу.
– Что?! Нет! Мы же договорились! – взорвался мужчина, рискнувший нарушить приказ и дистанцию. – Вы не можете так поступить!
– Я – хозяин этой территории, – прорычал Талли, прищурившись. Острие уперлось в кольчугу шурина, но тому явно было плевать. – Я делаю то, что считаю нужным. Еще шаг и на этом все кончится. Прямо тут. И ты ничего не добьешься.
– Лорд Талли, хочу напомнить, что именно Освальд спас вашего сына, поставив на кон свою жизнь, – услужливо напомнил Эдвард, сохранявший поразительное спокойствие даже перед лицом смерти и потери еще одного родственника. – За двадцать пять лет он настрадался больше, чем мы все. Думаю, он в своем праве. А если вы переживаете за моральную сторону вопроса и то, как публика воспримет известие о гибели ветерана, то у меня есть для вас загадка. Я крепка, как скала, но рушусь об слово. Что я такое?
– Тишина, – севшим голосом пробормотал Шеридан, упершись затылком о каменную стену. Вопреки желанию, он стал заложником общей тайны. Непонимающе взглянув на союзника, правитель Мели заметил жест Нигмы: тот приложил указательный палец к губам, обещая молчать о произошедшем.
– Мейсон, посмотри на меня, – бастард оказался слишком близко, вызывая мурашки по коже. Не из-за страха, а необходимости признать очевидное. – Ты – муж моей сестры. Она никогда не причиняла мне вред и всегда помогала. Я обязан сделать тоже самое для нее. Эта тварь заслуживает наказания. Когда вы сражались против Гэбриэля Старка, никому в голову не приходило судить его, верно?! Клаус убил его! Но сколько людей пострадали от этого людоеда? Бракены, Блэквуды, Маллистеры – все эти семьи пережили глубокие личные трагедии из-за проклятого чудовища, устроившего бойню. Так чем он лучше? – указав на распростертого на полу аристократа, все еще молящего о пощаде, Освальд не улыбался. – Голодный Волк хотел убить юного Бракена. Этот ублюдок хотел убить Аарона. Так чем он лучше?
– Ничем, – прикрыв глаза, выдавил Талли. Непрошеные слезы полились по щекам, испачкав грязную одежонку сына. Шмыгнув носом, мужчина выпрямился и, сцепив зубы, кивнул. – Дай мне время уйти. – с трудом переступив через бездвижное тело будущего смертника, Хранитель отдал приказ: – Лорд Пайпер, идите за мной. Живо. – выдохнув, Шеридан не стал противиться. Перед его замутненным взором также промелькнули ненавистные образы: страшная улыбка-оскал, огромный шрам на лице, библейские строки и полубезумный смех.
У них не было выбора.
– Хватит, Эдвард, ты же меня не убьешь, – откашлявшись, Корнелий перекатился на больные колени и уперся ладонью в холодный каменный пол. – Вы умело разыграли этот фарс. Теперь посадите меня на корабль и позвольте отплыть в какой-нибудь заморский край. Обещаю, я не вернусь обратно и не потревожу ваш покой. Мне осталось жить не так долго. Вы же не убьете беззащитного старика.
– Это тебе за мою мать, – не мешкая ни секунды, Освальд подскочил к отцу и разрезал горло острым, изогнутым лезвием.
– Убей его, Эдди, – прохрипел Мутон, хватаясь за располосованное горло в попытке остановить столь бурный кровавый поток. – Или он убьет тебя раньше…
– А это за мою мать, – пройдя мимо брата, Загадочник извлек обычный кинжал и вонзил в сердце по самую рукоять. В течении невыносимо долгих секунд рыцарь дергался в предсмертных судорогах и, наконец, избавил мир от своего тягостного присутствия. – Все наконец закончилось. – оттолкнув труп, Эдвард повернулся к брату и улыбнулся, получая ответную реакцию.
Снаружи ревела праздная толпа, до этого собиравшаяся наказать зарвавшегося владыку длительной осадой, но теперь приветствующая его как главного освободителя. Выйдя наружу в сопровождении четверых верных помощников, братья Мутон мгновенно угодили в объятия счастливой матери. Талли был против того, чтобы женщина присутствовала в военном лагере и мешала всем собраться с мыслями. Эмоциональность помогает в разных аспектах жизни, но точно не на поле боя. Однако противостоять материнскому инстинкту в час нужды невозможно. К тому же, королева-мать не покидала сыновей с момента начала трехлетней войны и до самого финала, переживая все лишения с достоинством. Не стоит недооценивать женскую силу – иногда она может спасти жизни десятков тысяч. Стоя на террасе перед многочисленной толпой, Джерма не скрывала эмоций, благодаря родных за помощь. Мейсон, стараясь не впасть в уныние от свершившегося греха, продемонстрировал верноподданным малыша, подняв того над балюстрадой.
– Что с отцом? – заметив темно-красные пятна, усеявшие доспехи юнцов, леди Талли чуть отодвинулась. Новоявленный лорд Мутон наклонил голову вниз и молчаливо кивнул. – Больше он никого из нас не тронет.
– Господин, – осмелев, Пингвин отставил изуродованную ногу в сторону и поклонился Мейсону. Тот все еще избегал смотреть ему в глаза. Принципиально-благородный рыцарь с кодексом чести. – Мы, как вы помните, договорились о том, что вы наградите моих людей за помощь в вызволении Аарона. Полагаю, обещание в силе? – прежде, чем сын Лукаса успел возразить или раскрыть рот, из бравого отряда спасителей вышел невысокий человек с подчеркнуто надменным выражением лица. Держась прямо, с чуть вздернутым подбородком, он не улыбался и вообще никак не реагировал на происходящее. – Альфред Уэнт. На службе нашей семьи больше двадцати лет. Именно ему отец поручил пробраться в замок и похитить ребенка, но он отказался и пришел к нам с Эдвардом. Благодаря ему мы открыли ворота и впустили всю вашу армию.
– Почему вы отказались исполнить приказ командира?
– Не поймите меня неправильно, милорд, – почтительно склонившись перед грандлордом, Альфред не стал разыгрывать оскорбленную добродетель и перешел на откровенный тон: – Я убивал людей. Не могу сказать, что получал от этого удовольствие, но обязанности кастеляна и гвардейца исполнял неукоснительно. Если бы меня попросили пробраться в Мель и убить вас, я бы не раздумывал. Вы бы уже были мертвы. – Мейсон не особенно удивился. Таких самонадеянных бойцов в Беленоре хватало. – Но похищать невинного ребенка, держать его в подземелье с мешком на голове – это не в моих правилах. Я редко испытываю угрызения совести, но не собираюсь видеть на один дурной сон больше, чем обычно.
– Вы будете произведены в рыцари и я рассмотрю возможность присвоения вам земель или замка, – Уэнт благодарственно кивнул и вернулся обратно в строй. Лучше держать подобных врагов на виду. – Ну а ты, Освальд, будешь узаконен в глазах общества и станешь полноправным Мутоном. В случае, если у твоего брата не будет детей, ты унаследуешь Красный Пруд и будешь им править.