Беленорские хроники

– Ты закончила? – поинтересовался вельможа, уставший от вечных пререканий. Ему хотелось добраться до дома кратчайшим маршрутом и завалиться спать. Хватит. Пора забыть об этой затее, лишившей его сна. Намереваясь раз и навсегда распрощаться с девушкой, рыцарь не сразу заметил, как она приблизилась к нему и поцеловала. Это был взрыв.

Где-то на фоне двоих влюбленных развивались другие события, совсем их не затрагивающие: Хойт, увидевший своего старого друга, едва ли не накинулся на него с объятиями. Он нервничал, постоянно тараторил, яро жестикулировал и приказывал то отнести, то принести вина. Немного успокоившись, Тирелл подозвал слугу и тихо прошептал ему на ухо пару фраз, в результате чего через пять минут во двор вывели роскошного белого жеребца. Недовольно фыркая, животное било копытом и мотало длинной гривой, отгоняя назойливых конвоиров. Нестандартно развитая для этих краев мускулатура сразу бросалась в глаза – мустанга привезли из других мест.

– Я слышал про Брего и мне очень жаль, – положив ладонь на вытянутую морду коня с черными ноздрями, Хойт слабо улыбнулся. – Надеюсь, Аттикус окажется достойной заменой.

– Я не рассчитывал на такие щедрые подарки. Сам я ничего не привез, извини, – Лев не собирался посещать шумные празднества, но развитое чувство благодарности не позволило ему отказаться. Впрочем, он ни капли не пожалел. Столько знакомых лиц, улыбающихся, по-настоящему счастливых. – Я выиграл целую войну, но до сих пор так и не освоил правила приличия. – хлопнув в ладоши под общий смех, Никлаус тут же повернулся, почувствовав на себе чей-то взгляд. – Брат мой.

– Хорошо выглядишь, – Элайджа не остался в стороне, а устремился к королю, как и все.

– Шутишь или добиваешься более высокого положения в государстве, десница? – их ребячество не прекратиться даже в зрелом возрасте. Любезные слуги принесли сиру вино, чем тот воспользовался, чтобы произнести тост. – За здоровье одного из самых преданных людей королевства, и моего лучшего друга – Хойта!

– Ваша милость, мы же не собирались здесь задерживаться надолго, – пробравшись к окруженному со всех сторон монарху, Даниэль услужливо напомнил ему о царском долге. Все это время они путешествовали вдвоем, тайно наблюдая за развитием всех земель и отвоеванных территорий.

– Что бы я без тебя делал, моя совесть? – Ланнистер вздохнул и огляделся: всех жаждали заполучить хотя бы минутку его внимания, рассказать о себе, своих детях, родственниках и подвигах. – Дай мне хотя бы час. А потом мы скроемся. Как делали это всегда.

– Знаете, я наконец-то понял, почему вы выиграли войну, – Мандерли, подобно тени, скрывался в полумраке, но при этом оставался самым надежным защитником. Какой удивительный парадокс. – Благодаря им. Вашим друзьям.

– Жизнь порой причудливее вымысла, как говорил один наш старый друг, – Клаус редко упоминал давно умершего Старка, однако его цитаты по-прежнему оставались меткими и жизненными.

========== Наедине со всеми ==========

Eminem – Sing For The Moment.

Eric Serra – Little Light Of Love.

Огромные коридоры пустовали. Раньше тут постоянно сновали слуги, стремящиеся угодить господам. Пиршественные залы больше не открывались для гостей. А ведь когда-то столы ломились от обилия вкусностей. Бальную комнату затворили навсегда. В ней больше нет нужды. Давным-давно, еще при жизни хозяина, она использовалась по назначению. Но теперь единственные, кто радовались тамошнему уединению, были крысы. Их омерзительное копошение можно услышать глубокой ночью.

Замок прежде не представлял собой ничего примечательного – обычное строение, грамотное с архитектурной точки зрения и почти неприступное для захватчиков в виду своего местоположения на вершине заснеженных гор. Внутри отсутствовал какой-либо намек на интерьер. На холодных каменных стенах изредка можно найти изорванные гобелены и запыленные картины. Где-то стояли одинокие подсвечники, позволявшие не споткнуться в кромешной тьме.

Практически все южное крыло бастиона было покинуто – постепенно туда начали сносить ненужные вещи. Лишь северные окна иногда озарялись тусклым светом от свечей. Кроме хозяйских апартаментов – они были вечно погружены во мрак. Никто не тревожил их обитательницу, потерявшую смысл жизни. Ребекка целыми сутками лежала в постели, не меняя позы и не произнося ни слова. К ней приезжали старые знакомые и близкие друзья, надеясь подбодрить и воодушевить.

Но все попытки оказались тщетными. Леди Аррен продолжала оплакивать супруга, погибшего два года назад. Его, в отличие от предков, похоронили на вершине холма, где лучи восходящего солнца освещали невысокий крест. Там его не побеспокоят, не причинят вреда. Кто бы мог подумать, что прошло уже несколько лет со времен так называемой войны. Все остались в выигрыше: Клаус завоевал престол, обзавёдшись женой, Элайджа заполучил один из высочайших титулов королевства, а Кол просто наслаждался жизнью.

Все счастливы. Все, кроме нее. Родная сестра короля потеряла абсолютно всё. Хотя ее сын рос здоровым и крепким малышом, Ребекка его ненавидела. Ненавидела своего ребенка. Им занимались кормилицы и служанки. А мать даже не хотела его видеть. Эти проникновенные карие глаза слишком сильно напоминали об ушедшей любви. Брак, продлившийся так недолго, обещал стать счастливым. Но разве все могло быть идеально?

Такого не бывает. И с этим придется смириться. Разумеется, личная трагедия отняла много сил, но не стоит с головой погружаться в свои же страдания. В войне погибло множество не менее достойных мужей – все они были чьими-то отцами, братьями и возлюбленными. Заслужили они такую участь? Определенно нет. По крайней мере, некоторым из них удалось оставить след в этом мире. Среди таковых был Малакай Аррен, павший смертью героев.

Но у него родился наследник. Род Арренов не прервался – он вновь станет великим и возродится из пепла благодаря обворожительному малышу с темными волосами. Им уже восхищались все вассалы, посещавшие маленького господина в свободные часы. Заботливые вельможи также предлагали вдове помощь в любом вопросе. Но ответ неизменно оставался отрицательным. Гордость Ланнистеров не позволял принять тот факт, что душевное состояние женщины было нарушено и нуждалось в помощи и поддержки.

Но Ребекка предпочитала справляться с несчастьем в одиночестве. Игнорировала все предложения старшего брата переехать в столицу, письма среднего брата с просьбой составить ему компанию в предстоящем путешествии в экзотическую страну и жену младшего брата, приезжавшую каждый месяц. К черту жалостливые лица, болтовню и советы. Вышеперечисленное не поможет воскресить любимого человека. Никто не способен на это.

– Миледи, гости не хотели вас побеспокоить и сообщили, что уехали, – добродушный тон вывел из оцепенения, вынудив хозяйку крепости повернуть голову. – Передали свои наилучшие пожелания. – дожидаясь каких-нибудь указаний, сир Рассел молчал. В конце концов ему пришлось нарушить затянувшуюся тишину. – Лорд Ройс желает поговорить с вами. Впустить его?

Едва заметный кивок свидетельствовал о согласии. Прокашлявшись, советник юной госпожи сделал соответствующий жест рукой и пропустил в комнату старого друга. Проходя мимо друг друга, солдаты обменялись многозначительными взглядами. Им хотелось вдохнуть жизнь в отчаявшуюся девушку. Мортон всегда находился рядом, незримой тенью следовал за несчастной, контролировал все ее шаги и действия. Не разрешал оступиться или совершить роковую ошибку.

По непонятным для многих причинам он проводил много времени с сыном своего погибшего сюзерена, фактически заменяя тому отца. Их часто видели на совместных прогулках. Двухлетний ребенок смеялся и норовил обнять учителя, который играл с ним и подсаживал на коня. Возможно, через пару лет ветеран заберет смышлёного Люсьена к себе и обучит всему необходимому, что должен знать будущий Хранитель Востока. Ради этого он, собственно, и пришел к повелительнице.

– Ваша милость, прошу прощения за вторжение, но мне хотелось бы обсудить с вами один очень важный вопрос, – сделав шаг в направлении темной фигуры во мраке, не освещенной ни зашторенными окнами, ни потухшими свечами, вельможа прикрыл глаза. – Это касается лорда Люсьена. – силуэт заметно дернулся. – Конечно, еще рано говорить о таких вещах, но ведь время быстротечно. Дело в том, что я хотел бы взять мальчика на воспитание.