Страница 40 из 54
«Ежели зайца лесовикъ присылаетъ,
значится важное дело у няго.
Быстро зайцы скокаютъ, однакож лутше
не спешить бижать за нимъ по лесамъ,
по доламъ, ибо тяжко сие есть.
Мине уже точно не подъ силу, тако жеш попросила я
Лесового Хозяйна за мною токмо лисонекъ присылать.
Они более для проводовъ сподобны.»
(Запись из книги, которую я долго не понимала
из-за старинного слога и кучи ошибок)
Я как очумелая бежала по лесу. Утро было невероятно жарким, и виновата в этом была я сама. В этот раз все вышло просто: высунулась на улицу, подумала, «только бы не дождь», облачка тут же и разбежались с неба, как испуганные овечки. Оказалось, зря, - теперь вот приходилось париться. Лучи с неба просто били по башке, а теплая пижама превращала тело в вареную кашу.
Ну да, выскочила из дома по-быстрому, не переодевшись. Бывает!
Впереди мелькнул светлый хвостик. Опять ведет в кусты! Зайцы — отвратные проводники. Буду знать!
Два оврага спустя я ненавидела всех косых скопом, но этого – особенно.
С утра пораньше ушастый придурок разбарабанился под окном. Васька тоже проснулся, но он и так почти не спит. Когда я вылезла на крыльцо, серый чудик начал прыгать вокруг и верещать. Ну, предположим, прикольно, что я вдруг его поняла. Всю жизнь мечтала с зайцами разговаривать!
Отдельных слов в странном говоре не наблюдалось, - похоже, зайцы речь на части не делят, однако смысл дошел: вроде как меня куда-то звали, причем зайчик был еще и провожатым. Он быстренько выдал эту весть и сразу порскнул в сторону леса. Я заорала, чтобы подождал, но таких слов этот поганец, похоже, еще не выучил.
Ужасно, что Васька был с зайцем заодно. Он бодро ломанулся в кусты и начал там призывно мяукать. Пришлось бежать следом. Уже через пять минут моя чудная модная пижама не была похожа на чеширского кота - хвост оторвался, а сейчас, после часа ужасного кросса, все было хуже некуда. Настроение портилось. В ответ в жаркой дали громыхнул раскат. Кот оглянулся на меня. Ну не люблю я носиться по лесам, не умывшись с утра!
Придурошный проводник резко развернулся и попал под ноги. Нашелся белый кролик! Я чуть не упала, села прямо на землю и попыталась понять, чего он там опять лопочет. Выходило, что мы почти пришли. Вроде. Можно было разобрать еще ощущения ушастого: «хозяин» (уважение, страх, обожание – какая сложная гамма чувств!) и «мы идем вместе» (слишком медленно).
- Как это медленно? Ты с дуба рухнул, заяц? - я хотела заорать на него, но получился какой-то сип, в горле давно пересохло.
Заяц сердито защелкал в ответ. Даже не знала, что они на такие звуки способны. Под руку влезла теплая голова кота. Васька, как всегда, свеж и бодр, будто не носился с утра пораньше по кустам и канавам. На черной шерсти ни грязи, ни листочка. А я собрала на себя, кажется, всю паутину по пути. Вспомнились наши дорожки — удобные и быстрые. Но для прокладки такой надо было знать, куда идешь. Как известно, от этого зависело, куда ты попадешь. А тут - один лопочет, фиг поймешь, а другой вообще мяукает. Вот и разбирайся.
- Далеко еще переть-то? - спросила я у зайца.
В ответ пришлось выслушать еще одну порцию того же самого: «хозяин», «быстро», «праздник». Ого. Что-то новенькое! Похоже, меня пригласили на праздник. Мог бы и сразу сказать. Я оглядела себя и подумала, что лучше от этих двух животных сбежать по-тихому. Вот только дорогу назад мне одной не найти. Провожатые смотрели в сторону очередных кустов – наверное, выбирали погуще и с колючками.
Я огляделась. Лес вокруг затих. Он ожидал моего решения. Тихо, вежливо, терпеливо. Птицы примолкли. Даже травинки и букашки замерли. Кажется, для всех это и вправду важно. Я поднялась, отряхнулась, натянула на голову капюшон с ушками, чтобы за шиворот не летела всякая дрянь, и приготовилась дальше бежать за серым зайцем.
Путь завершился внезапно, - после очередных кустов меня ожидал спуск на пятой точке в огромную яму. Ногам стало вдруг холодно, внизу хлюпало и чавкало. Между корнями извивалась чистейшая струйка лесного ручья. Мне все равно уже было до мокрых ног. Плюхнувшись на колени, я принялась пить эту воду так, будто все утро таскалась по пустыням.
Вода была вкусной. После первого же глотка жить стало гораздо легче. Надо мной раздался тихий многоголосый вздох. Я подняла голову. Вокруг высились склоны оврага, поросшие травой. Мы как будто находились на дне огромного природного амфитеатра. Ручеек, который так здорово меня напоил, рождался здесь же, - вытекал из-под камней и бежал дальше, весело и живо напевая. Он напоминал первоклассника с портфелем чистых тетрадок, с головой, свободной от лишних знаний, с букетом в потной ладошке и весной в сердце.
Я окунула руки в водичку и с удовольствием умылась. В ответ опять что-то зашелестело и задвигалось взволнованно. Я ойкнула и села прямо в мокрую траву, когда заметила, что склоны оврага были живыми. Вокруг шевелились и вздыхали множество существ. Похоже, все жители леса собрались тут.
Ко мне, пыхнув ярким хвостом в солнечном луче, приблизилась лиса. На секунду почудилось, что это старый придворный, сточивший зубы на множестве интриг. Лис коротко призывно тявкнул. Его мысли были мгновенными, кристально ясными и запутанными одновременно. Во всяком случае, они были на порядок богаче заячьих.
- Приветствую лесную хозяйку на нашем торжестве и зову ее к лесному хозяину, - так можно было перевести эту речь.
Я пошла следом за роскошным хвостом. Богатая темно-медная шкура вспыхивала, попадая в косые солнечные лучи, которые проникали на дно этого лесного храма. Деревья высились далеко над головой, как колонны. На верхней кромке оврага появлялись в тенях и пропадали в солнечном свете неясные фигуры то ли людей, то ли лесных духов. На средних ярусах-склонах за нами следили тысячи живых глаз, носов и ушей, а внизу травы и цветы радостно касались моих ног.