Страница 39 из 54
Я еще раз посмотрела вокруг, поразглядывала обалденное темное небо и мощные вековые деревья на краю леса, украшенные красивыми висячими мхами, сравнила ощущения «до и после».
- А какой… я тебе сейчас кажусь? – вырвался вопрос, который, наверное, не стоило задавать.
Василий усмехнулся:
- Ты всегда очень красивая. Но сейчас – особенно, не переживай.
Не переживать сейчас было легко, как никогда. Через секунду мысли о внешности меня уже не волновали.
- Слушай, а как же Та вода действует? Со Светлой Стороны. Ну, ее пар. Мы тогда чуть не поругались у колодца. Помнишь?
Василий разволновался.
- Ого! Да ты умница! Эта вода – обманывает. И в отражении, и в запахе. А та, получается, должна дарить правду. Порой неприятную. Пойдем проверим?
- Я не хочу проверять! Опять ты мне чего-нибудь наговоришь… правдивого.
- Не наговорю. Пойдем.
- Почему не наговоришь? Ты всегда что-то говоришь, и всегда прав. Тебе и воды не нужно никакой…
- Да не смогу я там разговаривать. Пойдем скорее, вопрос ведь важный! Только найдем емкость, чтобы захватить этот образец. - Он указал на ведро с остатками «мертвой воды».
К вечеру этого дурацкого дня я уже сама не знала, как отношусь к жизни и чего от нее хочу. Побочным эффектом от попеременного вдыхания то «зелья прелести», то «сыворотки правды» стала полная апатия. Я валялась на кровати, а надо мной проносились по очереди мрачные тучи голой истины и золотистые облака приятного самообмана. Порой их было не различить.
- Да ежели бы я у прежених хозяв работался, тако бы и не познал бы никада таку сласть! Я тока тута тепереча и остануся. С Ягой-умелицей да Васенькой-молодцем. Котейка – эт тожа важнецко. Котейки, они оченна пользительные живности, от их всякой дряни и поганости в дому менее будет. Мышиности тама али ишо каво-нить… - рядом с кроватью Шип многоцветно объяснялся в любви мне, Василию и шоколаду.
Для контроля я после обеда решила найти еще одного «подопытного колика», выманила банника из-за печки и помахала перед лохматой бородой тряпочкой, смоченной в «обманной воде». Мне это название теперь нравилось больше, чем «мертвая».
Васька-кот валялся на кровати рядом со мной и был, кажется, полностью доволен жизнью. Ему не удалось попробовать правдивых паров, хотя он рвался к ведру и истошно шипел. Я вдохнула запах Светлой Воды сама и тут же откровенно выложила назойливому помощнику, что геройство хорошо, только когда от него есть смысл. А раз он на Этом Свете умеет только мяукать и мышей гонять, то вот пусть и занимается своими делами.
Теперь каждые десять минут мне хотелось то потискать милого котика, то сказать, чтобы не таскал на постель грязь и всякую заразу. Постепенно эти приступы становились все слабее и реже, Шип тоже иногда затыкался, а Васька просто дрых. Кажется, наш эксперимент удался.