Привет, Яга!

- Как же вы внучку потеряли?

- Да нечего тут рассказывать, сгинула она, поди, на Той Стороне. Ушла и не вернулась. Отправился ее искать, да только не нашел.

Я подумала, что прежняя Яга наверняка вспомнила бы старичка, а раз она провела его Туда, надо и назад выпускать.

Выдав всем по красному наливному яблочку, я стала ждать. Избушка повернулась сама, хоть и не очень охотно, значит все трое больше из нашего мира, чем из Того. Обернувшийся человеком Василий ту же подошел к «гостям».

- А вы, дедушка, когда на Ту Сторону переходили?

- Ой, давненько это было. А вот времени сколько прошло – и не скажу, Там за ним сложно следить. Поди и сам знаешь.

- Я тут тоже давно, но вас не припомню.

- Ну, кто ж знает, молодой человек… - может, наш гость и еще чего-нибудь рассказал, но тут в комнате зашуршало. У камина, моей недавней гордости, как будто кошка проскочила.

Василий тоже заметил, обернулся, и я с удивлением обнаружила, что у него на плече сидит маленький страшненький человечек – темный и лохматый, даже с небольшими рожками.

У ноги опять что-то шмыгнуло. Заорав, будто увидела крысу, я начала махать руками на Василия и наконец стряхнула с него непонятную дрянь, которая тут же порскнула под стол.

- КТО ЭТО?

- Ой! Коргорушеньки-то мои все разбежалися! А ты куды смотрел, пеньтюх? – Сюня причитала над корзинкой, из которой, похоже, и сбежали непонятные твари. Надо будет таможенный контроль тут заводить. Рассвирепев, я набросилась на домовицу:

- А ну, собирайте их немедленно! Что это вообще такое?

- Да это же злыдни! -  Василий уже держал в руках парочку брыкающихся и верещащих человечков. Выглядели они мерзко. Как будто бы копии людей, но мохнатые и жутко неприятные.

- Да чаго ж сразу злыдни-то, - Сюня не собиралась сдаваться, - это оне когда злыдни? Ежели их не покормить, не попоить, да без призору оставить, а так – очень даже и не злыдни вовсе. Коргоруши, так мы их кличем. Помогають оне домовым! Я пару коргорунчиков еще дворовому обещалась, тому вообще позарез. У соседей, значит, таскать, чё в хозяйстве надобно. Полезные оне, ясно?

Домовиха запихала яростно пинающуюся парочку под тряпку и сунула мне в руки корзинку, чтобы я подержала пойманных тварей, а сама шустро полезла под стол.

В комнате творился бедлам. Все старались поймать вредных… как там их… злыдней, в общем. Парочка мелких проныр уже сидела на плечах у старичка. Я хотела ему крикнуть, но не знала, как обратиться, имя-то не спросила! Все дружно пытались эту дрянь выловить и тащили ко мне. К счастью, попавшие в корзинку сидели тихо, только копошились под тряпочкой.

- Ах ты ж, негораздок королобый! Куды побег, баламошка! Маракуша, да и тока! Эх вы, чужеяды лободырные! - это Чап, вылавливая злыдней, ругался почем зря странными словами и норовил пнуть тех, которые шмыгали мимо. Сюня же ловила каждого нежно, как цыпленка неразумного. Старичок тоже, наконец, поймал одного и принес, зажав в кулаке, а пару на спине как будто и не видел вовсе.

Одновременно домовые продолжали ругаться между собой. Как я поняла, Чап вообще не хотел тащить в наш мир этих коргорушей, а домовитая Сюня все уверяла, что ей мелкие поганцы очень нужны.

- Да как же убегли-то оне у меня? Вот баляба я пусторукая! Ведь держала ж крепко, да и заговор на корзинке хороший, Муня, подруженька, наговорила – чаво в нее попадеть, то взад вынуть тока я должна.

- Мунька твоя, белебеня пустоплетная набрехала поди. Вот-то и вот!

К отлову присоединился и наш Шип, который с мелкими поганцами управлялся очень ловко, но тоже орал на каждого злыдня, поэтому шум в домике стоял невообразимый.

Наконец нам показалось, что по полу больше никто не шмыгает.

- А сколько их всего было, может посчитать?

На мое разумное предложение Сюня, похоже, обиделась.

- И чего их щитать-то! Кто же такое щитает? Чай, не денюжки. Вот еще, удумают, щитать чё ни попадя. Несчетные оне!

- А если тут кто останется?

- Да, поди, всех словили. Ежели кто шмыгнет, вы его тапкой, да и ладно! – дала Сюня ценное указание. – Пошли уже, чего встал-то, хобяка бесталанная? Вишь, у тебя все коргорушеньки-то убёгли. Пошли говорю, фуфлыга! – заторопила она Чапа, который стоял с блаженным видом, набегавшись за злыднями, и болтал с Шипом.

Старичок уже давно ушел, пара домовых тоже торопилась на выход. Попрощавшись и повинившись десять раз, пара с корзинкой наконец-то потопала в сторону леса. Сюня все еще продолжала распекать своего «захухрю», что у него «все коргорушики-то распотерялися». Василий задумчиво смотрел им вслед.

- И все-таки я того старичка не помню, - произнес он наконец. - Странно все это.

- Маленькие поганцы нам чуть весь домик не разнесли! Может не надо было их пускать в наш мир?

- Ну, они действительно тут иногда живут. Я еще с детства помню, у нас их злыднями называли. Говорили, если такие в доме заведутся, будут все портить, пока хозяйство прахом не пойдет. Но, может, и правда домовые их в узде держат? Посмотри пожалуйста, в книге про такое не написано?

Мне стало ужасно приятно, что Василий может чего-то не знать и просит помочь, поэтому я сразу побежала полистать разрозненные тетрадки, вдруг и правда страничка про злыдней или коргорушей попадется. 

- Да, кстати, забыл сказать, - Василий зашел в комнату вслед за мной и бухнулся на диван. - Завтра мы идем в твой университет.