Вернуться с призраком

Гнев во мне немного ослабел.

— Я доверяла тебе, — прошептала я. — Я верила, что ты убережешь меня.

Теперь я разбила его. Он будто рушился на моих глазах.

— Я пытаюсь, детка, — сказал он, умоляя. — Я так сильно стараюсь уберечь тебя.

И тут я поняла, какой обузой я была.

Конечно, другая я в ванной так поступила.

Одним человеком меньше — и тревог меньше.

Я закрыла глаза, моя ненависть растекалась от него ко мне, и я ненавидела уже нас обоих, и это шло из глубокого темного места, из которого я вряд ли могла выбраться.

— Перри, — прошептал он, прижимая ладони к моему лицу. — Прошу. Не падай в эту яму, не давай этому победить.

— Чему победить? — прошептала я.

— Твоей депрессии, — хрипло сказал он. — Я знаю, как это выглядит. Как это ощущается. Я знаю, что не всегда это из — за того, что перед тобой, что мучает тебя. Это нечто глубже.

— Хочешь сказать, что Саманта только в моей голове?

— Нет, детка. Нет. Она настоящая. Очень. Но и тьма в тебе тоже. Я чувствую это. Я знаю это близко, как свою тьму. И я знаю, что мы можем тебя вытащить. Но, прошу, не отворачивайся от меня. Не сейчас.

Я открыла глаза, слезы текли по моему лицу.

— Ты разбил мое доверие, Декс.

Его подбородок дрожал, пальцы прижимались к моей коже, глаза были дикими.

— Я знаю. Знаю, прости. Я ошибся. Я должен был сразу все рассказать, я знаю. Я просто не знал, как одновременно отнестись с уважением к твоему отцу и тебе.

— Ты должен ставить жену выше, — прошептала я. — Особенно, когда это касается ее жизни.

Он кивнул, с тревогой облизнул губы, все еще страдая от боли.

— Знаю. Твой отец хотел только, чтобы я защитил тебя. И я не смог сделать даже это.

Боль пронзила мою грудь, хотелось сжаться от этого.

Он так сильно меня любил. Я не могла ничему дать затмить это. Я должна была найти это снова. Должна была поверить в это.

— Ты делаешь все, что можешь, — прошептала я. — Ты так много сделал для меня, Декс. Прости, что я такое сказала. Я не хотела. Я не ненавижу тебя.

Он печально улыбнулся мне.

— Я знаю. Но это не означает, что не было больно это слышать. Прошу, больше так не говори.

— Не буду, — я подняла голову, прислонилась макушкой к дереву, глядя на ветки сверху. — Я просто… так злюсь, Декс. Это пугает меня. Я злюсь, устала и напугана, и… я устала все время бояться, — я попыталась сглотнуть. — Я будто была очень близко к тому, чтобы получить все, чего я хотела, а потом… это у меня забрали.

Декс провел ладонями по моим волосам, по моему лицу, поймал мой подбородок.

— Я все еще тут.

Я опустила голову и посмотрела на него, была переполнена всеми эмоциями, не соображая.

— Поцелуй меня, — сказала я во второй раз за эту ночь. Но в этот раз я умоляла.

Огонь вспыхнул в его глазах.

И он поцеловал меня.

Его губы давили на мои, мой затылок был прижат к дереву, волосы цеплялись за кору. Наш поцелуй до этого был нежным и чувственным, этот был грубым и паникующим. Словно песочные часы перевернулись, и у нас было мало времени.

Может, так и было.

— Я все еще злюсь на тебя, — прошептала я, его рот двигался по моей шее. Декс сжал мою попу, приподнял меня, и я прижалась к дереву.

— Тогда злись, — он посасывал и прикусывал мою кожу, а я обвила ногами его пояс. — Я заслуживаю это.

Гнев все еще хотел поглотить меня. Как и тьма. Как и желание. Декс расстегнул свои штаны, и я не успела вдохнуть, а он уже сдвинул мои трусики и проник в меня.

Я охнула, боль охватила меня на миг, тело еще не было готово к его размеру и скорости. А потом я сжала его плечи, он медленно вышел и вернулся в меня, твердый и напряженный.

— Черт, — тихо вскрикнула я, меня словно ломали и чинили одновременно. Я хотела, чтобы это отменило все, что случилось. Мне нужно было отпустить.

— Больше так со мной не делай, — сказал он в мою шею, толкаясь в меня у дерева. — Не говори, что ненавидишь меня. Это не честно.

— Прости, — прошептала я, мои слова срывались от стонов. — Я просто…

Я так злилась.

Была так растеряна.

Так напугана.

Но с каждым резким движением его бедер, каждым движением моего затылка по коре, каждый раз, когда он ловил мою кожу зубами, страх отступал.

— Обещай мне, — сказал он, толкаясь еще раз, моя шея выгнулась от этого, рот открылся, Декс двигался по всем напряженным нервам. — Обещай, что мы больше не будем так ссориться. Мы не будем злиться. Мы не будем намеренно ранить друг друга.

Его слова утихли, он сжал меня крепче.

— Черт возьми, Перри, — он тяжело дышал. Он поднял голову и посмотрел на меня с похотью, любовью и печалью. Его рот был влажным после того, как он целовал мою шею. — Мы не можем так ссориться.

— Но мы можем позволить такое примирение, — сказала я, он низко застонал, его бедра снова врезались в меня, выбивая воздух из моих легких.

— Мы ссоримся и трахаемся. В таком порядке, — сказал он, прижимаясь лбом к моему. — Но мы не ссоримся, как трахаемся, ладно? — он тихо выругался и придавил меня к дереву, ладонь легла на мое горло, пока он толкался в меня. — Не мы, — его ладонь с моей шеи переместилась на челюсть, сжимала мое лицо. — Пообещай мне.

— Обещаю, — прошептала я, и он пылко поцеловал меня, поглощая меня, и давление во мне стало расти. Его быстрое дыхание было у моего рта, и то, что мы занимались сексом на публике, и эмоции от всего вечера окружили нас, все было как ураган. — Я люблю тебя.

— Я люблю тебя.

Он охнул, и с несколькими глубокими толчками он довел нас до оргазма. Мы кончили с силой, держась друг за друга, пока наши тела сливались, как жидкий металл.

Но когда он опустил меня с дерева дрожащими руками, мои ноги дрожали от того, как я сжимала его пояс, и я ощущала себя не такой сильной. Связь с ним, которая обычно казалась нерушимой, ощущалась теперь нестабильной. Словно неверный шаг мог все разрушить.

Секс в этот раз не помог. Это был пластырь, мазь на ране. То, что отогнало страх, гнев и безнадежность во мне. Но это не стерло их.

— Перри, — сказал мне Декс, сжимая мою ладонь и притягивая меня к себе. Он пригладил волосы на моей макушке. — Прости, что я не сказал. Я мучился с этим неделями, и я ощущал… себя ужасно. Хуже всего. Как козел. Я не хотел ранить тебя, но знаю, что сделал это, и я хотел бы загладить вину.

Я кивнула. Мне все еще было обидно, и я все еще думала, что он поступил неправильно, но я понимала, куда клонил Декс.

— Прости, что наговорила ужасное. Я не хотела, — я сделала паузу, глядя на его щеку. — И прости, что ударила.

Он потер лицо и быстро улыбнулся мне.

— Вообще — то, я это заслужил. Лучше, чем снова ломать мне нос, — он поймал мое лицо ладонями. — Готова вернуться на вечеринку?

Я кивнула. Вечеринка. Я забыла обо всем этом.

Он легонько поцеловал меня, а потом сжал мою ладонь и повел меня из парка.

Но, хоть казалось, что мы помирились, я знала, что что — то изменилось этой ночью. Я показала ему и себе ту часть себя, которую пыталась скрыть. Может, это повредило нас так, как я и не могла представить.

Нет. Я уже могла представить, что изменилось.

Я ощущала это в душе и костях.

И я знала, что это убьет меня.

Восемнадцать

В три часа утра Саманта навестила меня.

Я проснулась, потому что она прижала пальцы к моим векам, холодные, как сосульки, и физически открыла мои глаза. Я уставилась на ее жуткое лицо в дюймах от меня.

— У тебя был шанс, — сказала она низким металлическим голосом, ее рот был бездонной ямой зла, там двигался миллион черных языков. — Тебе стоило его использовать, Перри.

Ее пальцы скользнули к моей щеке, нежно погладили, ее глаза стали белыми, черными и снова белыми. Я не могла шевелиться, дышать, говорить. Она словно сунула руку в мою грудь, сжала мои легкие ледяной ладонью, держала их и мое сердце в заложниках.