Страница 16 из 18
— Привет. — Она только недоверчиво покосилась на него, не желая вступать в диалог, но немного замедлила шаг. — Мардж…
— Меня зовут не Мардж. — Наконец, она остановилась, отпила из бутылки с водой. — Можешь себе представить, чтобы кого-то звали Мардж Симпсон?
— Но там в больнице… — Феликс замолчал, соображая. Когда не спишь так долго, перестаешь что-либо понимать. Иногда он даже не был уверен, что действительно слышал то, что ему сейчас сказали.
— Чужой рецепт, — просто ответила она, а Феликс сокрушенно покачал головой. И как он сам не догадался? Все гениальное просто.
— Не боишься, что тебя поймают? — сказал он, раздумывая, как бы ему самому провернуть что-то похожее.
— Все хотят спать. — Она пожала плечами. — Впрочем, от таблеток почти нет толка. Пришлось пойти на крайние меры.
— Это какие?
Она потрясла бутылкой и сказала:
— Это не вода.
Феликс только задумчиво хмыкнул, а потом спросил:
— Раз они тебе не нужны, за сколько ты готова их продать?
— Ни за сколько. — Она бросила на него недоуменный взгляд. — Послушай, рыжик, ты хотя бы понимаешь, как странно это звучит?
Теперь она пошла дальше, и ему пришлось идти за ней. Шел рядом с ней, просто курил, будто они друзья. Он сказал:
— Просто ты выглядишь так, будто тебе нужно не снотворное, а обезболивающее. Что с тобой случилось?
— А ты что, врач? — с обидой сказала она и опустила глаза на свой гипс, исписанный ругательствами и неприличными картинками. — Я упала во сне.
— Ты лунатик?
— Если бы, — коротко ответила она и замолчала. Шла с этой своей бутылкой не с водой, как ни в чем не бывало, и даже не замечала, что Феликс в отчаянии.
Он продолжил попытки завязать беседу, но выходило неуклюже:
— А почему ты не на работе? Ты учишься?
— Вообще-то я иду с работы. — Он не знал, что сказать; почему-то стало неловко спрашивать, где она работает. А она добавила: — Решила перестать тратить время на бесполезные попытки уснуть. Днем почему-то не снятся кошмары. Не всегда.
— Да, я тоже такое замечал, — неуверенно сказал он. Она опять промолчала, и он добавил невозмутимо: — А кем ты работаешь? Ты наркодилер? Стриптизерша? Проститутка?
Только когда она сделала большие удивленные глаза, до него дошло, что он сказал. Он не понял, что произошло, ведь он даже не успел ничего подумать.
— Я работаю в круглосуточном цветочном магазине.
Она резко пошла на красный, потому что не было машин. Феликс не решился повторить за ней, поэтому отстал. Но догнал ее бегом. Он сказал:
— Послушай, прости. Я не хотел сказать ничего плохого. Просто я не сплю уже сорок часов. Я почти не понимаю, где я, слышишь?
— Да, и это заметно. — Она выглядела такой обиженной, что теперь, кажется, точно не согласится ему помочь.
Ей не удавалось избавиться от него до самого дома — теперь он знает, где она живет. Привязался, словно сумасшедший, и она не знала, как от него спастись, поэтому просто закрыла перед ним дверь.
— Во что мы сегодня будем играть?
Она сидела перед ним на стуле со связанными за спинкой руками, а он продолжал:
— Ты каждый раз приходишь сюда, но это не выход. Ты ведь понимаешь?
На голове свалявшееся осиное гнездо, а во рту — вкус крови.
Она сидела перед ним в одной только майке с привязанными к стулу ногами, а он все говорил:
— Ты не можешь сбегать из своей жизни. Сюда.
Он был так близко, что она чувствовала его дыхание на своей щеке. Лицо щекотали его волосы.
Ты хочешь сбежать из своей жизни, но это не так уж и забавно — очнуться другим человеком.
Только сейчас она поняла — это тот самый рыжик с веснушками. Только сейчас она поняла, что это уже совсем не похоже на сон.
— Многие люди хотят умереть, мисс Мардж Симпсон. — Он стоял возле стула так, будто собирался допрашивать ее с пристрастием, и размеренно, напоказ, играл с кухонным ножом, проводил пальцем по лезвию. — Но никто не готов пройти через настоящую смерть.
— Послушай, ты точно с кем-то меня перепутал. И ты нисколько не похож на того парня, которого я встретила сегодня.
Мардж даже не пыталась выбраться, потому что каждый раз это заканчивалось одинаково. Это день сурка — только во сне. Все предопределено. Это как смотреть один и тот же ужастик, каждый раз надеясь, что герой выживет. Ты знаешь, что с ним случится, но говоришь ему — не ходи туда. Не оборачивайся — там твой убийца. Ты надеешься, что убийца окажется вовсе не убийцей.
— А с чего ты решила, что так хорошо знаешь того парня? — сказал он, наклоняясь к ее лицу, чтобы заглянуть в глаза.
Она вместо ответа зажмурилась и сказала тихо, для себя:
— Я сейчас проснусь… — Нужно было долго и нелепо жмуриться, чтобы это произошло наяву. Тело парализовало, и это было единственное, что ей удавалось.
А он сказал:
— И с чего ты взяла, что он не видит точно такие же кошмары, только с тобой?
Она знала, что еще немного, и все закончится. Она мечтала заснуть и проснуться другим человеком, и вот это случилось. Не всегда мечты не сбываются.
— Я не мучитель, не дьявол и не кто-то еще. Ты здесь, потому что ты сама этого хочешь. Ты хочешь чувствовать хоть что-то. — Он сел на корточки и накрыл ладонью ее колено. — Мечтая, люди не представляют это достаточно четко. Насколько сильно ты хочешь умереть? Через что ты готова пройти, чтобы заполучить свою мечту? — Ножом он аккуратно срезал одну лямку на трусах. — Закрывай глаза. Я спою тебе колыбельную.
Она долго не могла проснуться, а, придя в себя, рефлексом вскочила с кровати и бросилась к двери, проверять, закрыта ли она. Сквозь сон померещилось, что она открывается, медленно и со скрипом, как в дешевом фильме про призраков. Сквозь сон она не поняла, был ли там кто-то. Но там никого не могло быть. Зачем-то она еще пошла проверять шкаф, но оттуда тоже никто не выпрыгнул с ножом.
В комнате горела лампа — теперь она спала со светом. Но что в другой части дома, все равно не было видно. Она рывком вытащила наушники, бросив на пол телефон с грустными песнями Билли Айлиш. Даже они не помогали ей спать, и она просто слушала и плакала.
За пять минут ты успеваешь принять сотню решений, и одно из них — ты сумасшедший. Ты не в себе. Ты думаешь — кто-нибудь, вызовите мне доктора.
Испугавшись одиночества, она уселась перед телевизором — Симпсоны. У них все так просто. Ей захотелось попасть туда. Куда угодно, но только не в свой сон. И у них, как и у нее, день сурка — уже тридцать лет у них один день.
Сегодня добавилось увечий. На бедре было иронично нацарапано ножом:
«Феликс был здесь».
А губы были так сильно разбиты, что, наверное, не стоит выходить на работу. Ноги и без того всегда были в синяках, а руки — в ссадинах. На шее ярко отпечатались следы пальцев, будто кто-то схватил ее раскаленной рукой.
Она вставала вместе с солнцем. Половина четвертого — лучшее время для начала очередного ужасного дня. Теперь она поняла — что бы ни происходило во сне, он прав. Каждое утро и каждую ночь она мечтает не проснуться. Она мечтает избавиться от этой паршивой жизни. И кем бы он ни был, он прав — не так сильно, чтобы терпеть истязания, которые никогда не закончатся, потому что это всего лишь сон.
В четыре утра кто-то начал колотить в дверь, и Мардж отправилась встречать гостя с битой. Не было никаких шансов, что монстр из сна предстанет перед ней в реальной жизни, но это все равно случилось. Только это был не монстр — рыжий с веснушками, в смешной шапке и огромной толстовке, смотрел на нее большими, жалобными глазами.
— Мардж, мне правда нужна твоя помощь. — У него было безумное лицо неспящего человека.
Он покосился на ее биту, но Мардж и не думала убирать ее. Она сказала:
— Послушай, Феликс, не приходи сюда больше. И я не Мардж.
Было страшно на него смотреть, хоть она и понимала, что это не он. Что это всего лишь сон. Но перед глазами все еще был тот маньяк, в отвратительном гриме и с кровью на лице — с кровью неясного происхождения. Всегда, когда она видела его, он был весь крови. Раздевшись по пояс, словно для удобства, он внушал ужас своим видом. Мардж не представляла, как ей удалось признать в нем настоящего — милого — Феликса.