Десятый лицей

В конце апреля Лика заболела. За время отсутствия она общалась только с одним человеком – Дианой, которая рассказывала, что про Лику говорили в классе. Говорили всякое: обсуждали внешность, особенно то, что в отличие от других девочек Лика отращивала длинные ногти. Настя Малеева считала, что Лика не болела, а притворялась. Девочка, конечно, часто притворялась больной, чтобы не пойти в школу, но никому об этом не говорила, а в тот раз заболела по-настоящему с температурой под тридцать восемь градусов и кашлем.

Она выздоровела, и настало время готовиться к маршировке на 9 Мая. Репетиции проводились, когда у пятиклассников уже закончились уроки, а у Натальи Владимировны ещё нет, поэтому процесс контролировал неизвестный мужчина. Задача состояла в том, чтобы красиво промаршировать один раз вокруг лицея. Командиром строя назначили Риту Елисееву – самую миниатюрную девочку в классе. Детей не могли успокоить в некоторых случаях даже учителя, куда уж там Рите! Она бегала вокруг одноклассников, чуть ли не плача о том, как ей тяжело с ними работать.

– Рит, ты сама напросилась в командиры, так что не жалуйся! – Говорила ей Маруся.

Вместо того, чтобы отнестись с пониманием к одной однокласснице, Лика поддержала другую. Рита расплакалась. Толик Лужанов позвонил Наталье Владимировне и рассказал о сложившейся ситуации.

– Маруся и Лика, Наталья Владимировна зовёт вас в свой кабинет! – Сказал он.

Разговор с Натальей Владимировной длился около десяти минут. Девочки долго пытались объяснить, что ничего такого не сделали, Маруся также добавила:

– Понимаете, на прошлой неделе, когда командир был другой, Рита сама вела себя так, как все сейчас!

– Короче говоря, если вы будете обижать Риту, то сами будете командовать строем! – Строго заключила Наталья Владимировна.

Ученицы её поняли и больше не трогали одноклассницу: командовать-то они могли, а вот маршировали хуже всех. Дети уже расходились по домам, когда Маруся и Лика вернулись.

– Когда вы ушли, Рита пожаловалась на меня тому мужику. Он ко мне подошёл и схватил за руку. Посмотрите, какой синяк. – Настя говорила Лике об этом осторожно, было видно, что она испугалась.

– А нам сказали, что мы сами будем командовать, если не успокоимся. – Ответила Лика презрительным тоном.

Глава 9

По программе курса технологии пятого класса девочки должны были шить фартук. Только Маруся поступила умно и облегчила себе жизнь, сделав выкройку изначально целого фартука, как посоветовала ей мама. Все остальные девочки послушались совета Веры Владимировны и раскроили отдельные части фартука: надгрудник, нижнюю часть, карман, пояс и бретели. Не все успевали шить на уроках, и Вера Владимировна позволяла им дошивать после занятий. Юля и Лика десять недель подряд приходили в кабинет технологии после уроков. В итоге Лика случайно сшила верхнюю часть – надгрудник – с нижней частью, причём каким-то образом наискосок, разозлилась и решила, что будь что будет, но сдавать фартук она не станет. Для выставления четвертной и годовой оценки ей нужно было сдать ещё две работы: прихватку, которую ей пришлось дошивать, и проект. К проекту в том году отнеслись не очень серьёзно: сказали о нём в конце весны, число листов в папке было сокращено в связи с возрастом учениц, изделие можно было принести любое, главное – сделанное своими руками. Лика сдала кролика, сшитого на дополнительных курсах рисования и шитья, которые она вскоре бросила из-за непереносимости вида швейных машин и тут и там, но расставаться с поделкой ей не хотелось.

Вера Владимировна была женщиной со странностями, но это девочки заметили лишь с годами. Мальчики же своего трудовика невзлюбили с самого начала. Он был мужчиной уже в возрасте, наверное, поэтому мальчики не могли найти с ним общий язык. Это был худенький, не очень высокого роста, черноволосый мужчина. Ходил, немного сгорбившись, смотрел сквозь свои очки со всех подозревающим прищуром. Однажды перед уроками Лика сидела в коридоре, ждала Наталью Владимировну, чтобы она открыла кабинет. Напротив диванчиков как раз располагался кабинет трудовика, и каждое утро он из него выходил, даже по несколько раз, чтобы поздороваться с учениками лицея.

– О, здравствуй! – Обратился он к мальчику, который сидел рядом с Ликой. – А где твой брат? Попроси его зайти ко мне, что-то я давно его не видел! Как он поживает?

– Не знаю, у меня ведь нет брата! – Весело ответил мальчик, нисколько не смутившись.

– А, нет брата? Ну ладно. – Ответил трудовик и зашёл обратно в свою каморку.

В последний день учёбы – двадцать шестого мая – никакой учёбы, как таковой, не было. Проводился переводной экзамен по русскому языку в виде диктанта без грамматических заданий.

– Какое у нас было предложение? – Спросил Илья.

– «Под её низкими ветками бабушка обычно садилась отдыхать». – Продиктовала Лика.

– А я написал: «Под её низкими ветками бабушка обычно садилась с топором»! У тебя есть замазка?

– Нет. Просто зачеркни, в контрольной нельзя замазывать. – Смеясь, ответила она.

После окончания учебного года детей ждала практика, включавшая в себя работу с растениями на территории лицея. Из семи дней Лика отработала два и предпочла не появляться там до сентября. Вероятно, на этом сказалась её нелюбовь ко всему, что было связано с биологией.

Часть 2

Зачем выходить оттуда, куда вернёшься вечером

Таким же, каким ты был, тем более – изувеченным?

Глава 1

По одной из центральных улиц города шли мама и двенадцатилетняя дочь. Они только что вышли из частной стоматологической клиники, где была назначена встреча с ортодонтом. Девочка плакала. Она думала о том, как некрасиво будет выглядеть с брекетами, как над ней будут смеяться одноклассники, и вообще – жизнь в тот момент показалась ей худшим, что могло произойти.

– Лика, перестань плакать, пожалуйста! – Сказала мама. – Ты слышала, что сказала ортодонт: можно поставить керамические брекеты, их не будет видно.

– Она сказала, что они дороже!

– Ничего страшного.

Лика даже не думала, что родители решат потратиться на керамические брекеты. Такой вариант, конечно, тоже не сильно её успокаивал, но это всё-таки было лучше: вдруг и вправду никто не заметит. Осенью должны были поставить брекеты на верхнюю челюсть.

Лето, как всегда, пролетело слишком быстро и незаметно, и пришла пора возвращаться за парты. Родители Лики вернулись в Нижний Новгород, куда переехали вместе с младшей дочерью прошлой весной из-за работы отчима. Там сестра Лики пошла в первый класс. Сама Лика стала жить с бабушкой и дедушкой, потому что отказывалась переезжать.

– Какая тушь, тебе двенадцать лет! – Воскликнула бабушка. Внучка настойчиво просила купить тушь для ресниц к первому сентября.

– Я не прошу ничего сверхъестественного! Я просто не хочу, чтобы, пересматривая фотографии за первое сентября две тысячи пятнадцатого года, кто-то сказал: «Кто это? Кто эта девочка без ресниц?» Я не буду использовать её постоянно. – То же самое Лика повторила маме по телефону, чтобы хоть та оказала влияние на бабушку. Сработало.

Шестому «Г» заменили учителя физкультуры: физрук поменялся местами с учительницей из младшей школы – Оксаной Сергеевной.

Юлия Александровна ушла работать в дом малютки. Место учителя истории и обществознания заняла её бывшая однокурсница Анастасия Юрьевна. В первый же день работы новоиспечённый шестой «Г», в своих лучших традициях, устроил ей проверку на прочность. Она не смогла их успокоить, следовательно, не завоевала уважения. Поначалу Лике показалось, что она скучала по Юлии Александровне, хотя та ей тоже никогда не нравилась, и она не запомнила ровным счётом ничего из её уроков. Кроме одного: «Италию легко найти на карте. Она похожа на сапожок». Потом Лика представила, как тяжело было Анастасие Юрьевне заменять полюбившегося многим учителя, и стала ей сочувствовать. На стороне новой учительницы оказалась одна Лика, остальные продолжали называть её не «историчкой», а «истеричкой». Девочка отлично помнила, как в начале прошлого года кто-то сказал: «У нас в классе две истерички – это Болотова и Елисеева!», поэтому решила, что быть истеричкой, наверное, не так уж и плохо.