Страница 93 из 181
Гермиона уже тихонько перебиралась через ограду балкона, стараясь тяжело не дышать. Она также быстро глянула в окно и, убедившись, что там никого нет, уставилась на Тома в немом вопросе, доставая палочку.
Он прижался к стене возле распахнутой двери, выждал некоторое время и тихим шагом направился внутрь помещения, почти не слыша, как Гермиона идёт за ним следом.
Послышался щелчок, затем раздался скрип, в темноте скользнуло какое-то мелькание, а затем громко хлопнула в комнате дверь, отрезая дальнейший путь.
— Чёрт! — выругался Том, мгновенно оказавшись у закрытой двери и дёрнув на себя ручку, что не поддалась.
Гермиона выглянула на балкон, огляделась и вернулась назад, покачав головой, после чего тот снова повернулся к двери и тяжело вздохнул. Магия не срабатывала, замок не поддавался.
Несколько минут стояла полная тишина, затем Том прижался к стене у двери и негромко заговорил:
— Мистер Руквуд, я пришёл не убивать вас, а всего лишь задать несколько вопросов.
В ответ стояла тишина.
— Я знаю, что это не вы устроили спектакль в аврорате, более того, уверен, что вы знаете, кто это сделал на самом деле. Я знаю, что вам ничего не оставалось, как обвинить во всём меня, чтобы настоящий зачинщик не убил вас. И я точно знаю, что вы догадались о намерениях убийцы. Скажите, что я прав.
Но в ответ продолжала стоять тишина.
— Ведь убийца действовал в моих интересах, помогал мне, чтобы у меня появился доступ в школу, потому что он мне с самого начала был необходим. И этот убийца знал зачем вход в школу мне необходим. Я уже догадался, что кто-то знал о моём появлении, догадался, что кто-то знал о моей связи с Грейнджер и как вообще я здесь появился.
За дверью послышался какой-то шум, но вот снова наступила тишина.
— Я уже догадался, что убийство в аврорате произошло именно в смену Нимфадоры Тонкс, чтобы благодаря этому я имел с ней зацепку, а она легко бы мне доверилась и дала бы постоянный доступ в стены замка. И если всё это сделали не вы, судя по вашему положению, в котором вы оказались, то точно знаете, кто всё это сделал. Я так же догадываюсь, кто это, но скажите мне имя. Имя, мистер Руквуд! И я уйду, словно меня здесь не было.
В этот раз Том затянул молчание, надеясь на какой-то ответ, но тишина продолжала разрывать барабанные перепонки. Он запрокинул голову к стене, посмотрев в потолок, издал глубокий вздох и повесил голову, понимая, что по-хорошему, очевидно, договориться не получится, а значит, нужно сделать вид, что уходит, а после придумать, как застать Руквуда врасплох и допросить.
Он сделал шаг к балкону, взяв за руку Гермиону, чтобы увести, но внезапно из-за двери раздался хриплый голос:
— Антонин Долохов.
Том замер на полпути, обернулся к двери и с появившейся дрожью в голосе отозвался:
— Спасибо.
Он собрался уходить, но вдруг щёлкнул замок, и приоткрылась дверь, впуская дорожку тусклого света, струящегося из следующей комнаты. Том резко взглянул на Гермиону, кивнул на её палочку, чтобы та была готова к любому повороту событий, и осторожно направился к открывшемуся им проёму. Он медленно толкнул дверь и бегло оглядел помещение, но тут же заметил мужчину, сидящего недалеко от него на полу, опираясь на стену.
Выглядел он, мягко говоря, неважно: чёрные тени залегли под глазами, на лбу виднелись красные рубцы, а взгляд был настолько тусклым и болезненным, словно перед Томом был никто иной, как мертвец, который почему-то ещё дышал.
Мужчина поднял взгляд на Гермиону, которая тут же заняла позицию, что в самом начале велел ей Том, затем посмотрел на самого Риддла и показал безобразную улыбку.
— Антонин Долохов устроил переполох в Министерстве, принял оборотное зелье и превратился в аврора, который и сдал себя сам, а пока эти шавки бегали за ним, сообразив, что к чему, он наложил Империус на Тонкс и заставил её убить единственную свидетельницу, что тоже была под оборотным зельем. Таким образом, ты встретил под непростительным Тонкс, а заварушка в аврорате ослабила защиту в замке, позволяя тебе усыпить бдительность напуганной до смерти и изнурённую от пыток Нимфадору, что увидела в тебе жилетку для соплей, способную положить всему безумству конец. А я… всего лишь оказался жертвой, чтобы Тёмный лорд продолжал доверять Долохову и ни за что не узнал о твоих замыслах.
— Но почему вы не рассказали обо всём Волан-де-Морту? — не понимал Том, хмурясь.
— Тёмный лорд, невзирая на мои слова, был сильно убеждён, что я залез в Министерство для того, чтобы обвинить во всём тебя,тем самым, не позволить вам быть сообщниками, а стравить друг с другом.
— Но с чего он это взял? Неужели моя будущая вариация настолько одержима всякими идиотскими идеями, что не видит самого очевидного?
— Долохов в красках напомнил ему, как сильно я был зол и сломлен из-за того, что в 1956 году Тёмный лорд прикончил мою сестру.
— Астрид?
— Всё это время я ни разу не сомневался, что когда-нибудь ты обо всём догадаешься, придёшь и спросишь, чтобы узнать правду… Ты не мог не догадаться, и вряд ли это выпустил из виду Долохов.
— Долохов представляет для меня какую-то угрозу? — тут же спросил Том, сверкнув тёмными глазами.
— Нет-нет, — качнул головой Руквуд, — он всё это сделал для тебя. Он готовился к твоему приходу…
— Он знает, как я здесь оказался и знает, что будет дальше, — кивнул Том.
— Да, он знает и про неё, — мужчина кивнул на рядом стоящую с ним Гермиону, которая мгновенно покосилась на Тома.
— А откуда об этом знаешь ты? — резко спросил тот, забыв о субординации.
— Об этом узнала Астрид. Она нашла письмо, что ты принесёшь из этого времени в своё прошлое, в свой 1947 год, которое оказалось у Долохова, и он об этом узнал, потому сделал всё, чтобы убить её. Своими руками он не мог этого сделать, ведь ты был в ней очень заинтересован, если так можно выразиться, потому сделал всё, чтобы решение о её смерти исходило от тебя.
— Но каким образом?
— Сказал, что она предала тебя. И даже доказал. Напоил её приворотным зельем и заставил переспать с Ноттом. Когда об этом узнал ты, то не стал ничего слушать, а просто дал Долохову распоряжение — уничтожить.
Том нахмурился ещё сильнее, не понимая, что чувствует по отношению к Антонину, затем поднял взгляд на Гермиону, которая пребывала в таком же замешательстве, пытаясь уловить все неизвестные ей факты и сложить их в одну схему, а также уложить в голове насколько крайний поступок совершил обманутый ревнивый любовник.
— Выходит… — медленно начал он, — я вернусь когда-то назад, имея при себе письмо, что в прошлом достанется Долохову, при этом не буду ничего помнить и не буду знать, что у него есть письмо от будущего меня?
— Именно. Только в письме будет указано, чтобы Антонин ни в коем случае не рассказывал никому об этом, особенно тебе.
— Но почему?
— Потому что это петля, Том, — спокойно отозвался Руквуд, затем поднялся с пола на ноги, отряхнул мантию и, прихрамывая, опираясь об стену, направился вглубь комнаты. — Долохов сразу понял, что это петля, раз ты запретил об этом говорить в письме, потому приложил все усилия, чтобы ты ничего не узнал раньше времени.
— Значит, настало время…
— Нет, не настало. Если бы ты дальше оказался в неведении, то у него были бы все шансы разомкнуть эту петлю, но, как видишь, он приложил не достаточно усилий, чтобы оставить всё загадкой для тебя.
— И что теперь? Всё пойдёт по очередному кругу? Я вернусь в своё настоящее, буду жить год за годом и превращаться в Волан-де-Морта, а затем встречу юного себя?
— Да, — кивнул Руквуд, падая на диван, затем проследил, как Гермиона обошла его и встала по правую руку возле подлокотника.
— Что же… я могу не писать письмо для Долохова, чтобы разорвать эту петлю…
— Не уверен, что это хорошая идея. Ты всё равно станешь Тёмным лордом, только когда юная копия тебя самого окажется здесь, без помощи того же Долохова будет в тысячу раз сложнее. Сам подумай.