Страница 30 из 181
— Опасный ход, Антонин, — закусив губу, прокомментировал Том. — Он может обнаружить необычную пуговицу, и тогда сразу же поймёт, что за ним следят. И явно по приказу Волан-де-Морта.
— Уверен, что не обнаружит, но если и так, то тогда Руквуд точно не сунется к Тёмному лорду.
— А я думаю, наоборот, испугается и побежит со всех ног обвинять меня.
— Если это действительно он, то заткнётся тут же и не будет вылезать из своей берлоги без необходимости, а я думаю, что это он.
— Ну, смотри, — протянул Том, качнув головой, — твоё счастье, если он не заподозрит.
На завтрак никто не пришёл, и оба разбрелись по своим делам. Том видел домочадцев и некоторых гостей несколько раз, все они выглядели так пришибленно, словно их только что оповестили о том, что каждому из них жить осталось не больше пяти минут. Он продолжил изучать газеты Долохова в своей комнате, и во второй половине дня его отвлёк стук в дверь. Конечно же, Малфой стоял на пороге и просил пройти к Волан-де-Морту в кабинет.
Разговор прошёл весьма спокойно. Том рассказал о встрече с Тонкс, подтвердил все слова Руквуда и уточнил, что Тонкс ничего больше не знает. Взамен Волан-де-Морт поставил в известность, что авроров немного прибавилось для охраны школы, но никаких изменений внутри замка, по словам Снейпа, не было. Вопрос оставался открытым: кому потребовалось нарушить охрану школы и ничего при этом не сделать? В аврорате, по словам Тонкс, тоже ничего не случилось и не исчезло. В чём тогда смысл?
— Заметил, сегодня все ходят как приведения. Ты их горькой микстурой напоил? — усмехнулся Том перед тем, как выйти за дверь, держась за ручку.
— Скорее, ядом, — криво улыбнулся Волан-де-Морт.
— Хм… ясно, — кивнул тот, опустив глаза, и вышел из кабинета.
Все занимались своими делами: Антонин пытался добраться до Руквуда, Волан-де-Морт наводил на дом ужас и допрашивал всех, а Том постоянно размышлял, читал газеты или прислушивался к своим внутренним ощущениям, ожидая новостей от Долохова и встречи с Тонкс.
С наступлением темноты он ушёл из дома Малфоев и весь вечер провёл в разговорах с Нимфадорой, выстраивая план дальнейшего сотрудничества. Они обсудили все детали и рассмотрели все возможности, как может обернуться ситуация, а также, как не рассекретить друг друга, если у кого-то что-то пойдёт не так.
— Полагаю, территорию можно покинуть беспрепятственно?
— Да, выйти из школы может любой. На ночь закрывают двери на множество замков и ставят защитные чары, поэтому имей в виду, если не выберешься до восьми вечера, ночевать будешь внутри. На входе во время комендантского часа стоят по два аврора внутри и снаружи, так что даже не пробуй как-то схитрить с ними. И ещё: ночью коридоры патрулируют преподаватели, у них есть какие-то смены, так что заранее придумай, где тебе прятаться, если вдруг останешься в замке.
Тонкс закусила губу и добавила:
— И вообще, нам бы сделать какое-то обозначение, чтобы я понимала, что ты покинул замок.
— Я могу оставлять… сигарету?.. на условленном месте. Это будет значить, что я благополучно ушёл.
— Хорошо, с местом определимся, когда окажешься у территории школы. Встречу я тебя вот здесь, — Тонкс ткнула указательным пальцем на карту. — Здесь никто нас не обнаружит. Возле запретного леса практически никто не ходит, поэтому назад возвращайся тем же путём.
— Хорошо, в заключении давай обозначим схему наших дальнейших встреч.
— Да, сейчас достану, — быстро проговорила Нимфадора, залезла в сумку и вытащила оттуда карту города.
— Я придумал простой и в то же время безопасный рисунок. Смотри, здесь у нас центральная точка, где мы сегодня сидим. Отсюда будем двигаться против часовой стрелки от вот этой линии, — Том провёл прямую на карте, пересекая точку, где они сейчас находились, — под углом в сорок пять градусов на расстоянии от предыдущего места около двух километров.
— Получается круг? — глядя на окружность, проведённую рукой Тома.
— Почти. С предпоследней точки круга берём выше ещё на два километра и встречаемся уже вот здесь. Дальше идём такой же окружностью только с большим радиусом…
— Что-то вроде мишени получается…
— Движущейся мишени, ведь центр у нас будет смещаться на два километра по завершению круга. Безопасность этого рисунка в том, что, если кто-то и захочет предугадать нашу следующую встречу, то для этого нужно знать, где был центр, то есть наша первая в отсчёте встреча, но то, что мы провели её сегодня, здесь, никто уже не узнает.
— Так, значит, в следующий раз на Оттори-Сент-Кэчпул, дом… одиннадцать?
— Угу, — отозвался Том, глотнув чай и наблюдая за движением пальца по карте.
— Затем… площадь Ковен-Гарден?
— Да. И смотри, по времени мы начнём отсчёт с семи часов вечера, в следующий раз — в восемь, затем в девять и десять, а потом обнуляем снова до семи вечера.
— Ты точно работаешь в образовании? — наигранно нахмурилась Тонкс. — Ты не аврор?
— Нет, — усмехнулся Том. — И в образовании я не работаю.
— Тогда?..
— Чем меньше мы знаем друг о друге, тем безопаснее, Тонкс, — перебил её тот. — Значит, карту я забираю себе и сжигаю. Никогда на других картах не черти в момент высчитывания следующей точки встречи, поняла?
— Да.
— Завтра ты на рейд. Послезавтра пропускаем день, и потом встречаемся на следующем месте за день до проникновения в замок.
— Значит, через четыре дня я встречаю тебя вот здесь, у запретного леса.
— Всё верно, — поднимаясь со стула, кивнул Том и пристально посмотрел в глаза собеседницы. — Запомни, никому ни слова.
Вечером он снова отдыхал в своей комнате, уткнувшись в подушку лицом и расслабляясь после тяжёлого дня. Тепло магии приносило ему ещё большую эйфорию, чем вчера. Том сильнее утопал в мягких чувствах, как в вязком болоте, и уже находил в этом что-то особенное и необходимое. Это помогало снять напряжение и развеять мысли. Да, он убеждал себя, что такая стадия чувств вполне была приемлемой, в ней были плюсы. Он не замечал, как осторожно плавится, будто масло от раскалённого ножа, и растворяется в необъяснимых обволакивающих тело ощущениях. Сначала они заставляли вздрагивать уголки губ в подобии улыбки, но спустя некоторое время Тома настигала тоска. Его ладони снова скользили по мягкому одеялу в поисках чего-то, но так и не находили, сжимая пустоту. Затем темнота и глубокий сон.
Следующие два вечера заканчивались тем же: стремительные потоки тепла, плавящие и расслабляющие ещё сильнее, а затем мощнейшая тоска, которая усиливалась и усиливалась, сдавливая сердце и перехватывая дыхание.
На третий день Том проснулся с внезапно полыхнувшей злостью. Он неожиданно осознал, что с ним происходит, а с ним происходило точно то же самое, что было с Гермионой, когда крестраж вынуждал её уступить. Тогда она без магии обнимала и ощущала подступающую истому истинных чувств. Том понял, что все эти дни уступал не магии, а настоящим чувствам, колеблющимся в сердце, поэтому тепло его не душило, а мягко поддерживало состояние, заставляя находить в этой пропасти ошеломительное и прекрасное — то, от чего не хочется избавляться.
Осознав, что помимо магии в сердце теплились откуда-то взявшиеся настоящие чувства, Том устроил очередной разгром в своей комнате. Ярость пульсировала в каждой клеточке тела, а обрушившееся на голову из-за этого тепло проникало во все нервные волокна, заставляя дрожать и ненавидеть всё на свете. Он снова проклинал себя, магию, Гермиону, которую вновь довёл до истерики и слёз своим поведением. Энергия пульсировала и вибрировала, разрывая, накаляя воздух жаром и самого Тома жаждой сейчас же притянуться ко второй своей части и задушить гнетущие чувства. Он сгорал от горючей смеси эмоций, срывая с кровати постельное бельё, разрывая подушки, пух из которых стал разлетаться по всей комнате, прилипнув к одежде и волосам.
Том резко проскочил в ванную комнату и посмотрел в отражение, наткнувшись на звериный взгляд полыхающих огнём глаз. Вцепившись холодными пальцами в умывальник, он повесил голову и прикрыл веки, пытаясь успокоиться. В самом деле, чего он так разозлился? Какие ещё настоящие чувства? Это невозможно. Не с ним.