Страница 134 из 181
— Хорошо, тогда сиди молча, и чтобы я не слышала ничего наперекор, ясно? — грубо произнесла Гермиона, и в палатке что-то глухо щёлкнуло, а после сменившимся тоном требовательно заявила: — Здесь мы оставаться не будем, поэтому собирайтесь, уходим в другое место.
Том был удовлетворён подобным решением: он и сам собирался при первой же возможности сказать Гермионе, что отсюда им нужно как можно скорее убираться.
Друзья быстро собрались, убрали все следы, и Том перенёс их на ферму. Там было солнечно и спокойно, вдалеке паслись животные, где-то рядом располагался курятник, судя по звуку распетушившихся петухов.
— Отличная идея, Гермиона, — выразил удовольствие Поттер, отпуская ладони друзей.
Они очень быстро выставили в поле палатку, защитили заклинаниями и в этот раз Гермиона решила отправиться на поиски еды. Том последовал за ней, и когда оба отошли на приличное расстояние, пробираясь сквозь высокую траву, он заговорил:
— Он всегда такой?
— Рон? Нет, — качнула головой та и обернулась к Тому, шагая вперёд спиной. — Но иногда он меня ужасно раздражает.
— Как ты вообще с ними связалась? — усмехнулся он, наблюдая за тем, как Гермиона легко засмеялась.
— Я знаю, что ты их недолюбливаешь, но…
— Тебе я бы посоветовал делать точно то же самое.
— Перестань, сейчас он поест, и всё будет хорошо.
Они подошли к ферме, Гермиона накинула на себя дезиллюминационные чары, и оба пробрались к курам, стащили яйца и крупу, а после быстро вылетели оттуда и бросились в поле.
— Мерлин, ты стала воришкой.
— Чёрта с два, я оставила под клеткой деньги.
Том закатил глаза и тяжело вздохнул.
Солнце уже давно клонило к горизонту, становясь холоднее. Приближаясь к палатке, Том забрал часть добытой еды и снял чары невидимости с Гермионы.
— Я вспомнила, что у меня есть спальный мешок, может быть, вечером я передам его тебе?
Он согласно кивнул, и они разошлись по разные стороны.
Гермиона умудрилась раньше передать ему спальное место, а после взялась готовить ужин, и когда ребята сидели довольные, доедая остатки еды в тарелках, зазвучал даже смех. Голод ясно дал им понять, что является вестником ссор, а набитый желудок равен хорошему настроению.
Таким образом потянулись дни, складываясь в недели. Том выбирал за них места для трансгрессии, которые оказывались безусловно безопасными: им так и не довелось встретить ещё ни одного егеря. Также они больше ни разу не наткнулись на дементоров, что в итоге привело четверых к полному отторжению от внешнего мира. Лишь Том изредка трансгрессировал в мелкие поселения на каких-то несколько десятков минут, чтобы получить порцию новостей, добыть еду и сигареты, но к концу месяца начал понимать, что его пытаются выследить, потому как, возвращаясь в места, где он был, издали видел засаду. Оказываться в людных местах стало слишком опасно, поэтому ему пришлось прекратить делать подобные вылазки.
Если в сентябре с едой было всё более-менее неплохо, то с наступлением прохлады и настоящей осени стало проблематично. Уизли постоянно пребывал в раздражённом настроении, что-то недовольно бурча себе под нос или вступая в открытые конфронтации с друзьями. Поттер стал ужасно задумчивым, без устали поднимая одну и ту же тему: “где искать остальные крестражи?”, а Грейнджер превратилась в малообщительную бомбу замедленного действия, бросая пылающие взгляды на Рона и отстранённые на Гарри. Чувствовала она себя спокойно только тогда, когда по ночам располагалась на толстом пледе рядом с Томом, шёпотом разговаривая и внимательно всматриваясь в сумеречные окрестности.
— Однажды настанет момент, когда Гарри твёрдо решит искать крестраж в Хогвартсе, — как-то сказала она, глядя на открытое звёздное небо.
— Хогвартс — это последнее место, куда вам нужно будет попасть. Вы ещё не нашли чашу, — тихо отозвался Том, поправив свою руку на плече Гермионы.
— Мы уже всё передумали, Том. Неужели и у тебя нет идей?
Том очень много думал над тем, куда бы спрятал свои крестражи, но на ум, кроме школы, ничего не приходило. К тому же ранее там была спрятана диадема, а значит это место уже было исключено. Других особо памятных мест у него не было, поэтому чаша жёлтого факультета могла быть где угодно, но в надёжном месте. Может быть, как и змея, с Волан-де-Мортом? Или спрятана в каком-нибудь сейфе?
— Чаша должна быть где-то рядом с ним, но в очень безопасном месте, — выдал вердикт он.
Гермиона замолчала и тяжело вздохнула.
— Как давно у тебя появилась змея?
— У меня пока не было комнатного зверька, — усмехнулся тот.
— А у Тёмного лорда тебе доводилось общаться со змеёй?
— С Нагайной? — сверкнув в темноте глазами, легко отозвался Том. — Нет. Змеи не очень разговорчивы с другими, если у них есть хозяин. Нагайна не просто змея — на ней проклятие маледиктуса. Мне кажется, она успела попасться мне ещё в образе человека, потому что она очень предана хозяину и есть у неё интересная привычка: ужасно любит подслушивать.
— Маледиктус? — удивилась Гермиона, выпрямив затёкшую спину. — Мало ей одного проклятья, так ещё и стала крестражем.
— Тёмный лорд очень трепетно относится к ней, а её устраивает такая жизнь: за ней никогда не ухаживали так, как это делает он.
— Послушай, Том, — вдруг резко изменилась Гермиона в голосе, — когда мы найдём чашу и уничтожим змею, есть ли смысл идти в Хогвартс? Там нет крестража и… Я плохо представляю, что делать с тем, что ты и Гарри крестражи.
— Прежде чем уничтожить змею, нам придётся оказаться в школе, потому что это единственное место, которое способно дать хоть какую-то защиту и отпор. Там легче всего будет встретить змею и уничтожить.
— Но всё это не понадобится, когда мы найдём способ закинуть меня к тебе в прошлое, верно?
Том смирил её непроницаемым взглядом и глухо отозвался:
— Верно, только пока мы не нашли этот способ, поэтому обустраиваем тебе безоблачное будущее.
— Это невозможно, Том, — покачала головой Гермиона. — То, что мы сейчас для этого делаем, предполагает смерть тебя и Гарри.
— Его в любом случае будет ждать смерть, — качнул головой тот. — А если Тёмный лорд победит, у тебя будет два варианта: смерть или жизнь хуже смерти.
— Не говори так, — выдохнула Гермиона, опустив голову.
Том почувствовал, как она заполняется безутешным отчаянием, поэтому очень быстро пальцами проник под копну волос, притянул Гермиону к себе чуть ближе и подал частицу своего тепла.
— Не надо, — отмахнулась она, вызывая у него лёгкое удивление.
Гермиона сбросила руку, поднялась на ноги и посмотрела вниз на Тома.
— Мне кажется это всё бесполезным.
Её рука потянулась к маленькой книжке.
— Поэтому самое время читать детские сказки? — холодно заметил Том, тоже поднимаясь на ноги.
Та ничего не ответила, взяла палочку, чтобы осветить открытую страницу, села обратно на лежак у палатки и принялась читать.
Том не сказал больше ничего, погрузившись в думы о том, как отправить Гермиону в прошлое. Казалось, это было невозможным, потому что создание крестража Гермионой совсем не давало никакой гарантии на то, что она будет вообще иметь хоть какое-то отношение к Тому. Конечно, если это будет не его действующий крестраж.
Том опустил глаза на свой перстень: это единственный возможный вариант что-то придумать, но как сделать так, чтобы это правильно работало?
Он посмотрел на Гермиону: она сильно изменилась даже в его присутствии, полностью замыкаясь в себе, что не могло не приводить его в такое же раздражение.
— Сними медальон.
Та подняла на него взгляд, оторвавшись от книги, но больше не пошевелилась.
— Я же сказал: сними медальон.
— Зачем?
В ответ ей была тишина, и спустя несколько мгновений та принялась снимать крестраж, покоившийся на шее, затем протянула его вперёд. Том взял его и положил в карман.
— Когда приходит время дежурства, теперь ты отдаёшь его мне, — твёрдо заявил он, пересёк поляну и сел на своё место.