Прежде чем я влюблюсь

Том выпрямился и полностью повернулся к ней.

— Да.

— Послушай, Том, — неуверенно начала Гермиона. — Почему ты сразу же не показал мне… своё тепло? К чему была эта жестокость?

— Если бы я показал тебе сразу, то ты бездумно так же шарахалась от меня, но не нашла бы ответ на вопрос, почему убегаешь.

— Но мне не хочется больше прятаться от тебя. И вообще, мне кажется, что лучше всего мой день пройдёт именно с тобой, чем с кем-то другим, — задумчиво отозвалась Гермиона.

— Скорее всего, — согласился Том с тенью улыбки. — Но тогда ты будешь искать ответ на другой вопрос.

— Какой?

— Почему не хочешь убегать от меня.

Глаза у Гермионы сузились, и она тут же стала задавать себе этот вопрос. Почему ей даже сейчас не хочется убегать от него?

Том, словно проследив за её мыслями, насмешливо улыбнулся, однако его взгляд был тёплым, лишённый издёвки.

— Пойдём в тепло, — сказал он спустя минуту.

Гермиона только сейчас осознала, что он всё это время стоял в одной рубашке и даже не дрожал.

— Ты, наверное, замёрз, — слабо произнесла она, чувствуя за собой вину за это.

— Нет, но уже холодает.

Они спустились вниз и оказались внутри замка.

— Я не хочу возвращаться в башню, — решилась признаться Гермиона, посмотрев на профиль собеседника.

— Тогда я могу остаться с тобой здесь, пока твоё сознание не вернёт тебя в начало дня.

Гермиона согласно кивнула, и они сели на ближайшую лавку.

— Когда? — спросила она.

Том задрал рукав рубашки и посмотрел на часы, ответив:

— Скоро.

Та отвернулась от него и прижалась к стене, заставляя тело расслабиться. Скоро этот кошмарный день закончится. Минуты шли медленно, и Гермионе показалось, что прошло слишком много времени для того, чтобы начался новый день.

— Том? — шёпотом обратилась она к нему.

Он молча повернул к ней свою голову.

— Если я не сдержусь и… убью, ты поможешь мне?

Послышался тихий смех, который внушал что-то пугающее.

— Если ты хочешь сдержаться, то могу забрать тебя сразу же утром. Если нет, то… конечно, помогу, — проникновенным и доверчивым тоном отозвался Том.

Гермиона слабо улыбнулась ему уголками рта и тут же почувствовала, как потемнело в глазах. Стремительно настигающий мрак обхватил её и унёс с собой.

========== Глава 11. Безвозвратно в пропасть ==========

Почему она не хотела от него убегать?

Гермиона лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку, и слишком долго задавала себе этот вопрос, пытаясь найти ответ.

Она проснулась утром в обычное время, когда соседки ещё спали. Первые мысли после пробуждения были, конечно же, о вчерашнем дне. Сонная голова не сразу же впитала в себя эмоции ужасного вечера, поэтому они постепенно с каждой минутой давили на сознание сильнее, в конце концов, заставив резко подскочить с кровати и оглядеться. Гермиона невольно обняла себя за плечи, покачнувшись вперёд, и почувствовала ужасающую подавленность. Уже не имело значения, что наступил новый такой же день, в котором остальные не знают и не помнят происшествия вчерашнего. Имело значение то, что Гермиона всё помнила, помнила поступки других людей, их слова, эмоции, действия, и она не могла избавиться от этих воспоминаний.

Началось всё просто: она совершала глупые поступки, которые, в общем-то, не имели никакого значения. Подумаешь, ругалась с Лавандой, злилась на Джинни. Выяснив настоящее отношение к себе друзей и знакомых, Гермиона поначалу была в лёгком изумлении. Лаванда просто ненавидела её всеми силами души. Её ненависть оказалась куда глубже, чем представлялось ранее, и, может быть, дело здесь было совсем не в Роне. Скорее всего, она очень давно относилась к ней с глубокой неприязнью, а Рон – это ещё одна причина, по которой раздражение Лаванды только усиливалось. Но Гермиону это уже не волновало, ведь они с Лавандой никогда не были хорошими подружками.

Джинни заставила изумляться ещё сильнее. На протяжении нескольких лет они прекрасно вели дружбу, и иногда Гермионе казалось, что Джинни ей заменяет младшую сестру, которой у неё никогда не было. Их отношения всегда были очень тёплыми и имели, кажется, полное взаимопонимание. Конечно, Джинни и Гермиона были разными: они имели разные интересы, взгляды на жизнь, да и характер у них очень сильно отличался. Гермиона помнила её маленькой девочкой, которая поступила в Хогвартс и с жадностью донимала братьев с расспросами о школе, учителях, предметах и прочих вещах, хоть как-то связанных с магией. Ещё в начале её первого курса Гермиона разглядела в ней весёлую натуру, которая с удовольствием поддевала своего старшего брата Перси на пару с озорными близнецами – Фредом и Джорджем. Ей нравились шутки близнецов, и она старалась не отставать от них в остроумии. Правда, в какой-то момент её весёлость куда-то исчезла, и Гермиона думала, что это связано с проблемами в учёбе. Первый курс – это испытание для всех начинающих волшебников, в котором преподаватели сходу твердят об экзаменах, по результатам которых будет принято решение о переводе на второй курс. Джинни была самой младшей в семействе и очень сильно переживала, что окажется менее способной из всей семьи. Гермиона помнила её подавленное состояние за завтраками в следующих семестрах и однажды решилась помочь ей. Джинни безмятежно согласилась с тем, что её состояние напрямую связано с учёбой, которая тяжело ей давалась. Если в первом семестре у неё была хорошая успеваемость, то к середине второго семестра сестра Рона стремительно скатилась вниз, и Гермиона взялась за её образование. Вместе они стали проводить много времени, изучая друг друга лучше в процессе обучения. Оценки улучшались, но состояние Джинни становилось только хуже. Куда-то делись её остроумные шуточки, которые уступали только шуткам Фреда, Джорджа и их друга Ли Джордана, а под конец учебного года она стала сама не своя. Гермионе всё время казалось, что та хочет ей открыть какой-то секрет, но время шло, а никаких тайных разговоров между ними так и не случилось. Гермиона не смогла вовремя понять, что на самом деле с Джинни происходили странные вещи, и причина была в очень необычном предмете – дневнике Тома Риддла, который очень сильно влиял на маленькую девочку. Под его действием Джинни была подавленной, хмурой и угрюмой, а затем дневник, осквернённый тёмной магией, чуть не довёл её до смерти. Если бы не Гарри и не Рон, то страшно было представить, чем тогда закончилась бы дружба Джинни и убедительного призрака, выслушивающего все её переживания. Что же это за вещица была такая, что выпустила в мир воспоминания юного лорда Волан-де-Морта, который был готов забрать любую чужую жизнь, чтобы стать материальным? Какая магия была наложена на дневник, что из него собирался выбраться реальный человек, обладающий знаниями, силой и магией? Никто так и не выяснил, что это было, и вдруг Гермиона задумалась о своей ситуации. Она попала в повторяющийся день, заключённая в нём с Томом, о котором ничего не знала. В чём разница? Во всём, за исключением того, что её нового знакомого зовут так же, как и Волан-де-Морта, но это может быть простым совпадением. Людей с таким именем полно, само имя очень известное и распространённое.

Том — не призрак. Он осязаем, и она может даже прикоснуться к его магии, которая убеждает в том, что у него есть чувства и эмоции. Он не пытается её убить, да и зачем? Лорд Волан-де-Морт уже есть в её мире, причём не первый год, поэтому какой смысл ему придумывать другие лазейки для своего второго появления, которое, к слову, невозможно? Невозможно, чтобы в мире было два волшебника, делящих одну и ту же личность! Более того, Том не пытался вызвать в ней доверие, заморочить голову своим пониманием её внутренних душевных переживаний. Наоборот, он был жесток и холоден, лишь объективно помогая в каких-то ситуациях, которые, возможно, могли отразиться и на нём. Иначе смысл ему лезть в её жизнь?

Так что проводить аналогию с призрачным воспоминанием, с которым столкнулась Джинни, и настоящим человеком, который полностью был наделён чувствами, эмоциями и, в конце концов, жизнью, было глупо. Не та ситуация и не те обстоятельства. Никакого сравнения!