Страница 37 из 111
— А с Джинни-то что? — не понимала Гермиона.
— А она в слезах рассказала за завтраком, что поссорилась с тобой, — с ноткой недовольства отозвался Гарри. — Она сказала, что ты накричала на неё и прогнала.
Гермиона опустила глаза вниз, вспоминая утренний инцидент.
—У тебя что-то случилось? — заботливо поинтересовался друг, пристально заглядывая в глаза.
— Я… просто плохо помню этот день. Может быть, я съела вчера что-то не то?
Поттер пожал плечами и вымученно улыбнулся.
— Но сейчас тебе стало лучше?
— Да, лучше, — кивнула та, медленно опускаясь обратно на подушку.
Гермиона стала с удивлением осознавать, что этот день был другим, не таким, как все. Сегодня её факультет проиграл в квиддич, а вечером не было никакой вечеринки. Почему? Потому что она утром поругалась с Джинни, а намеренно разбитый шарик Лаванды стал причиной ссоры с Роном. Выходит, её поступки могли кардинально менять этот день? Она могла заставить своими поступками Гриффиндор проиграть, а вечеринку отменить?
— Вот, чёрт, — прошептала Гермиона, поражаясь этому осознанию.
Она думала, что квиддич и вечеринка – это два неизменных события, которые при любых обстоятельствах должны быть такими, какие были первоначально. Оказывается, нет. Оказывается, она могла менять ход истории не только в мелочах.
— Ты вспомнила о том, что… — осторожно прошептал Гарри и замолчал.
— О чём? — не поняла Гермиона, посмотрев на друга.
— О… о своей палочке.
Друг взял с тумбочки два обломка волшебной палочки и поднёс их к подруге.
— Мы так и не поняли, как ты умудрилась её сломать, — сочувственным тоном добавил Гарри.
Её волшебная палочка была сломана. Она была… сломана! Её сломали! Её сломал Том!
Слёзы злости и потери появились в глазах. Она не смогла вымолвить и слова от того, что большой ком застрял в горле. Осознавать это было так же болезненно, как и испытывать на себе Круциатус. У неё больше нет волшебной палочки, которая выбрала её в одиннадцать лет. Она больше не проснётся рядом с ней и не возьмёт её в руки. Завтра в таком же дне палочка останется так же сломанной, ведь мантия Тома сохранилась у неё спустя ночь, значит и оружие сохранится таким спустя такую же ночь.
— Гермиона… мне очень жаль… — зашептал Гарри, взяв её за плечо.
— Куплю… куплю новую, — подавленно отозвалась Гермиона, с отчаяньем понимая, что не сможет её купить, потому что за один день она не успеет этого сделать.
Друзья несколько минут молчали, и в этой тишине каждый думал о своём. Вдруг Гарри заговорил:
— Вчера у меня были занятия у профессора Дамблдора поздно вечером.
— Да? — с удивлением подняла на него взгляд Гермиона. — И что было в этот раз?
Поттер на несколько мгновений задумался и медленно произнёс:
— В этот раз было два воспоминания.
— Два?
— Да, — кивнул Гарри и, оглядевшись, наклонился ближе к подруге и зашептал: — Первое воспоминание было дядюшки Риддла, брата его матери – Морфина. Риддл заявился к нему домой и искал своего деда, в честь которого назвали его вторым именем, но оказалось, что тот умер, а в доме жил Морфин, которого выпустили из тюрьмы…
— А за что он сидел в тюрьме? — перебила его шёпотом Гермиона.
— Напал на отца Волан-де-Морта, — ответил Гарри. — Это было ещё до того, как его мать сбежала вместе с Риддлом-старшим. Но дело не в этом. В общем, Дамблдор показал мне воспоминание именно Морфина, в котором он встретился с Риддлом, и тот вызнавал у него о своей семье. Через него Риддл узнал, что его маггловские родственники живут в той же деревне, что и Морфин, и отправился к ним. Он убил их: своего отца, дедушку и бабушку, — волшебной палочкой Морфина, которую отобрал для того, чтобы совершить убийство… В общем, по итогу Морфина обвинили в убийстве, которое на самом деле совершил Риддл.
— Но неужели никто даже не попытался выяснить, что Морфин не совершал убийство? — не понимала Гермиона, слегка нахмурившись.
— Морфин сам заявил о том, что расправился с семьёй Риддлов и даже хвастался этим. Никому и в голову не пришло проверить его слова на правдивость. Он ведь признался, что совершил убийства, его и без расследования обвинили и посадили в Азкабан…
— Но сам Морфин должен был понимать, что не он убил семью Риддлов! Зачем он взял на себя всю вину?
— Волан-де-Морт подправил ему воспоминания, и Морфин был уверен, что это он убил Риддлов.
— Сколько было лет Риддлу? – поинтересовалась Гермиона, задумавшись.
— Шестнадцать.
— Ты шутишь! — выпалила Гермиона, изумлённо взглянув на друга. — В шестнадцать лет провернул такую сложную процедуру, как изменение памяти? При том ещё и успешно?!
Гарри медленно кивнул.
— Чёрт, мне уже семнадцать, а я даже не знаю, как это делать, — усмехнулась Гермиона. — Но как же закон, запрещающий использовать магию несовершеннолетним?
— Дело в том, что министерство на самом деле отслеживает только деяния самой палочки, а не того, кто колдовал ею.
— То есть ты можешь взять палочку у любого взрослого волшебника, начать колдовать, и тебя никто не обнаружит?
— Да! Представляешь? — эмоционально протянул Гарри, отчего Гермионе пришлось зашипеть и напомнить, что их может услышать мадам Помфри, поэтому он тихо продолжил: — Поэтому так легко Риддл убил свою семью, подставив своего дядю под суд. Он вернул ему его волшебную палочку, стёр память и выкрал семейное кольцо, которое передавалось в их семье по наследству.
— Кольцо? — переспросила Гермиона.
— Да, точнее перстень. Дамблдор говорил, что тот не ровно дышит к своему происхождению, которое делало его ещё более особенным, а перстень – семейная реликвия. На самом деле, он сильно бросается в глаза.
— Чем же?
— Он золотой, но на нём есть чёрный камень, который невозможно не заметить, если хоть раз взглянешь на ладонь.
Гермиона представила в своей голове перстень, и ей показалось, что представления были реалистичными, потому что подобное она где-то уже видела.
— А второе воспоминание о чём?
— А про второе Дамблдор сказал, что оно самое важное и ценное, но оно оказалось… подправленным.
— Что значит «подправленным»?
— Это было воспоминание профессора Слизнорта, — начал объяснять Гарри. — В нём Том Риддл был примерно того же возраста, что и в воспоминаниях Морфина. Слизнорт, как и сейчас, любил собирать вокруг себя талантливых студентов, и Риддл входил в их число. Дамблдор говорил, что у них были очень тёплые взаимоотношения, и Риддл с лёгкостью расспрашивал Слизнорта обо всём, что ему было интересно. В этом же воспоминании у профессора были очередные посиделки, и тот задержался в кабинете, чтобы узнать о… как он их назвал… о крестражах, кажется.
— И… что такое крестражи? — заинтересованно спросила Гермиона.
— Я не знаю, а Дамблдор даже не объяснил. Честно говоря, я не успел об этом спросить, — расстроенно отозвался Гарри.
— Так Слизнорт не ответил на этот вопрос Риддлу?
— Нет. Именно эти ответы и были подправлены. Слизнорт в своих ложных воспоминаниях сказал Риддлу, что не собирается рассказывать ему о крестражах, так как о них ничего не слышал, а если бы слышал, то ничего бы не рассказал. Ну, и выгнал.
Гермиона задумалась на несколько мгновений и произнесла:
— Значит, Дамблдор видит важность этих воспоминаний в том, что речь была о каких-то крестражах.
— Да, я не сразу сообразил, что ключевым в этих воспоминаниях были крестражи.
— Но… — протянула Гермиона, продолжая размышлять дальше, — воспоминание подправлено. Оно не настоящее. Неизвестно, что могло быть в этом воспоминании, верно?
— И поэтому Дамблдор дал мне домашнее задание – вытащить из Слизнорта правдивые воспоминания, — вымученно улыбнулся Гарри. — Сам он не смог этого сделать.
— Ого, — выдохнула та, внимательно посмотрев на него. — И… как ты собираешься выполнить задание?
— Понятия не имею! У меня ещё не было возможности подумать над этим…
— Выходит, Дамблдор сам не смог вытянуть из него правду, — прошептала Гермиона, опустив голову вниз, принимаясь внимательно разглядывать одеяло, которое укрывало ноги. — Крестражи… Что это? Думай, Гермиона, думай… Мне кажется, я ни разу об этом не слышала.